Городские улицы были пусты, людей на них уже не было, встретилась только пара автомобилей. Гном болтал, не умолкая, а Сергей Петрович полностью сосредоточился на дороге, стараясь не воображать себе лишних ужасов. Он совершенно не слушал господина Каргувальда, лишь изредка одобрительно мычал или кивал. А гному большего и не нужно было. Малейшего поощрения хватило, чтобы он продолжал высказывать свое мнение обо всем на свете.

— И давно ты понял, что влюблен в нее? — вопрос господина Каргувальда резко выбил Сергея Петровича из медитативного состояния.

— А? — он слегка повернул голову к гному. — С чего ты решил, что я в нее влюблен?

— Ты даже не спросил, кого я имею в виду, — господин Каргувальд весело поблескивал глазами-бусинками, поглядывая на собеседника.

— А, ну… Я же не мальчишка. Влюблен — не влюблен. Это уже не для меня, я переживаю за своих подопечных и дочь, — Сергей Петрович успел прийти в себя и врал вполне уверенно. Нет, он точно не мог в нее влюбиться, он на самом деле уже не мальчик.

Гном кинул свой провокационный вопрос, а потом снова вернулся к пустой болтовне, не мешая Сергею Петровичу копаться в своих чувствах.

В квартал богатых ведьминских особняков они въехали через шлагбаум и охрану. Вся территория небольшого поселка размещалась в городской черте и была обнесена высоким бетонным забором. Охранник на въезде позвонил хозяйке, и она уже должна была их ждать.

Домики ведьм напоминали сказочные резные котеджики, подсвеченные по фасаду фонарями. Днем здесь наверняка было очень уютно и красиво, а летом без сомнения территория утопала в цветах. Дом Вариной бабки стоял в самом центре поселка. Трехэтажный замок выделялся на фоне уютных, большей частью одноэтажных, домиков. Он был облицован темно-серым камнем, узкие бойницы окон и черная в лунном свете крыша придавали ему мрачноватый нежилой вид.

Сергей Петрович дежурно улыбнулся, пытаясь сразу же расположить к себе ведьму и нажал на обычную без затей кнопку звонка. Хозяйка тот час открыла, как будто ожидала под дверью. Фальшивая улыбка моментально сползла с лица, и Сергей Петрович с ненавистью уставился в знакомое смуглое лицо и наглые карие глазки, он узнал бы ее даже через тысячу лет. Наглая тварь! Ни грамма раскаяния на лице, только легкая судорога страха промелькнула и тут же исчезла. Узнала.

— Ну, здравствуй, Кассандра. Давно не виделись, — Сергей Петрович презрительно скривился, прожигая ведьму ненавидящим взглядом.

Она почти не изменилась: высокая, сухая, даже в домашнем костюме застегнутая на все пуговицы. Именно такой холодной вымороженной воблой он запомнил ее в больнице, возле постели умирающей жены.

— И тебе не хворать Галамюэль, — слова ведьмы прозвучали, как издевательство. Руки до боли сжались в кулаки. Ненависть мутной волной поднялась изнутри, туманя сознание. Только волевым усилием Сергей Петрович сдержал порыв наброситься на женщину. Еще лет пять назад он бы ударил ее за ехидное пожелание не болеть. — Вижу, что еще не отошел с нашей последней встречи, всё дуешься на меня зачем-то, — ее строгий вид контрастировал с нарочито простоватым говором и вмиг поглупевшим лицом. — Ежели не угодна тебе — иди с миром, не звала, не держу!

Волна ненависти схлынула так же быстро, как и поднялась. Она этого не стоила, старая интриганка. Сергей Петрович разжал кулаки и злорадно усмехнулся. Ушлой старухе наверняка еще не успели доложить, зачем он здесь. Такие люди, как она, везде стараются держать чуткие уши, чтобы быть в курсе событий. А теперь Кассандра оказалась в затруднительной ситуации, вроде Сергей Петрович должностное лицо, но может ли губернатор области приехать по делам к другому должностному лицу в час ночи без предупреждения? Наверняка нет! И теперь она судорожно ищет большую кучку дермеца, которую нагребла в недавнем прошлом. Он по лицу видел, как она пытается понять, где прокололась. А то, что грешков за ней водилось не мало, он не сомневался.

— Хватит этих расшаркиваний! Мне не интересны ваши старые склоки, — гном оттеснил Сергея Петровича от двери и вытащил из внутреннего кармана пиджака свиток. — Дела инквизиции не терпят отлагательств! Пустите нас в дом или собирайтесь, поедете с нами в Инквизицию для допроса.

Гном деловито развернул «Разрешение на любого вида вмешательство в жизнь магических существ», скатанное по старой традиции трубочкой и продемонстрировал его ведьме. Она удивленно приподняла брови, не спеша отступила вглубь дома и приглашающе махнула рукой.

Мрачно. Это первое, что пришло Сергею Петровичу в голову, когда он увидел громадный полутемный холл. Слабый свет огромной хрустальной люстры со второго уровня потолка не мог светить комнату целиком. Темные ночные тени притаились за каждым предметом, превращая мебель и вазы в монстров из фильмов ужасов. Темно-серые оштукатуренные стены казалось, впитывали в себя рассеянный свет люстры, делая помещение еще более неприветливым. В доме было зябко, Сергей Петрович передернул плечами, похоже, старуха экономила на отоплении. Тоска. Ему стало жаль Варю, которая провела здесь безрадостное детство.

— Пройдемте в кабинет, там будет удобнее, — Кассандра пересекла холл и открыла темную дверь, практически незаметную на фоне стены.

А вот здесь уже запахло уютом. Сергей Петрович вдохнул терпкий запах дыма. Тьму кабинета разгоняло живое пламя камина, который занимал противоположную от входа стену. Библиотека у Кассандры была шикарной, Сергей Петрович мельком глянул на корешки редких книг и присвистнул про себя. Обычно такая коллекция собиралась несколькими поколениями предков. Возле окна стоял основательный массивный стол. Пока Сергей Петрович с господином Каргувальдом осматривались, ведьма, не задерживаясь, прошла и села за стол.

— Ну-с, присаживайтесь! — Кассандра откинулась на спинку кресла и повелительно указала на стоящие у дальней стены даже на вид неудобные стулья.

Теперь стало понятно, для чего ведьма позвала их в кабинет, Сергей Петрович сам любил проделывать такие фокусы с посетителями, но совершенно не любил, когда их проводили с ним.

— Занятно, — Сергей Петрович подошел к камину и встал спиной к ведьме, — Господин Каргувальд, я вот совсем не люблю ведьм. Сразу оговорюсь, не всех конечно, но большинство. Лживые, продажные, жадные — я могу бесконечно перечислять их качества, — гном согласно хмыкнул.

— Вы пришли ко мне среди ночи, чтобы сказать, какие все ведьмы плохие? — раздраженно проскрипела Кассандра. — Если да, то я не намерена это выслушивать! Я иду спать, а вот утром, как положено, приеду на беседу в Инквизицию. Я подчеркну — беседу! — голос ведьмы окреп, в нем слышалось возмущение и нотки триумфа. — Я не просто бродяжка какая-то, я — верховная ведьма Ведьминского круга! Я просто подам на вас жалобу. Что за самоуправство! — голос Кассандры стал срываться на крик.

Сергей Петрович резко развернулся, в несколько шагов достиг стола ведьмы и с грохотом опустил кулаки на столешницу перед ней, заставляя бумаги подпрыгнуть.

— А ну цыц! Развизжалась! Я, я, я!— Сергей Петрович навис над сжавшейся от неожиданности ведьмой. Она пыталась собраться и начинала, что-то говорить, но он снова прицикнул и продолжил: — Вообразила себя самой умной? Думаешь, спряталась в своем замке и тебя никто тут не тронет? Ты думала, что никто не откопает твои старые грешки? — и тут повинуясь интуиции, Сергей Петрович неожиданно продолжил: — Но Деридуб все узнал. Узнал ведь? — он пытливо заглядывал ведьме в лицо, спрятанное в зыбких тенях, а потом вдруг снова ударил что было сил по столу, с него с грохотом посыпалась и покатилась по полу какая-то мелочь. Ведьма начала вставать. — А ну, села! Он же был здесь?! Что ты с ним сделала, отвечай? Или клянусь, ты пожалеешь!

Ведьма откинулась на спинку кресла и откашлялась, ее руки все так же продолжили лежать на подлокотниках.

— Я не могу понять, к чему этот цирк. Да, я не отрицаю, Деридуб приходил ко мне. Сначала он атаковал меня на службе, но не дождался приемного времени, а потом вломился домой. Бегал, угрожал, — ведьма села прямо и с вызовом глянула на Сергея Петрович. — Я наслышана, что бедный мужчина потерял дочь, поэтому отнеслась с пониманием к его истерике. Но вам, — Кассандра усмехнулась, поправила пряди волос, выпавшие из пучка, и положила руки на стол, — вам скидки на горе не будет. Я завтра же подам жалобу и буду настаивать на снятии с должности и солидной компенсации.