В конце диалога мы с букмекером пожали друг другу руки, я извинился за принесённые телесные повреждения и прочие неудобства и пообещал вернуть не занимаемые лично мной(!) деньги, после чего скрылся в коридоре, напоследок спросив, где мне найти виконта Реймонда. Джейме фыркнул и ответил, что этот кутила сейчас или за игорным столом, или жрёт таблетки на танцполе.

Я поблагодарил процентщика и направился по своим делам.

Как только детектив вышел из комнаты, Пастушок схватил пустой графин и разбил его об стену. По обоям в стиле барокко поплыли винные пятна.

— Найдите мне этого ублюдка! — процентщик подбежал к красному и жёлтому Гарри и отвесил каждому по оплеухе. — Найдите, отрежьте все пальцы и сбросьте с самой высокой точки в городе!

Громилы понятливо закивали. Падение с часовой башни близ императорской площади являлось одним из самых излюбленных видов наказаний среди преступников. К нему прибегали только если в городе находился самый бессовестный, гнусный и наглый делец в городе. Последняя казнь состоялась в прошлом году и, несмотря на запреты властей и угрозы каторгой, собрала вокруг себя порядочно народу.

— Но босс, — обратился к разъярённому процентщику красный Гарри. — Он же силён, как чёрт, этот де Салес. Наверное, продал душу дьяволу!

— Не неси чепухи! — воскликнул Джейме, топнув ногой. — Это обычный зарвавшийся придурок! Где ты видел, чтобы к авторитету врывался должник и тряс его, как мешок с золотом? — не дожидаясь ответа, Пастушок вскрикнул: — Правильно, нигде! Так что подымайте задницы, идите на первый этаж и проследите за ним до самого дома. Доложите мне всё, в том числе и то, кого он сегодня трахал или кому давал милостыню.

— Есть! — одновременно ответили красный и жёлтый Гарри и затем оба застремились к выходу.

Только вот, попав в коридор, дуболомы остановились и о чём-то задумались.

— Ну, говорите уже! — рявкнул Джейме, как всегда замечающий, когда его подчинённые не понимают указаний.

— А если он того… убёг?

— Чем вы слушали наш разговор, идиоты! — процентщик так разозлился, что не смог удержаться на ногах и вновь повалился на диван. — Он не уйдёт, пока не поговорит с Реймондом! Найдёте этого педика и де Салес ваш.

Громилы переглянулись.

— Босс… а зачем вам педик?

— Найдите мне де Салеса! — букмекер снял ботинок и зарядил красному Гарри по носу.

Жёлтый Гарри понял, что второй ботинок не заставит себя долго ждать, поэтому прихватил недалёкого друга и пошёл с ним на первый этаж…

Скажу без утайки, что я наблюдал очень много ярких представлений: вполне естественно, что сын проститутки с девства вкушает то, за что обычные мужчины платят внушительные взносы. Но даже я, весьма опытный по части развлекательных заведений зритель, немного удивился, увидев передо собой огромную, прыгающую под музыку толпу.

Я мог рассмотреть её во всех деталях, потому что стоял на возвышении, — лестничном переходе, отделяющим мрамор, залитый потом, от ступенек, ведущих в гостевые комнаты и игорный зал, — и, что греха таить, при виде дикой толпы испытал необъяснимый страх. Столпотворение людей, объятых общим безумием, напоминало мне рассвирепевший океан, и Лойд де Салес был в этом океане малюсенькой лодкой, с гребцом без компаса и карты.

На огромном пространстве расположилось всё, что было нужно пьяному человеку: танцовщицы, высокая сцена с оркестром, что своим количеством и качеством превышал даже театральный, и длинная, на тридцать персон барная стойка, у которой находились всевозможные виды существ и, естественно, алкоголя.

Стоило мне только спуститься, как меня уже закрутил безумный вихрь танца и мигом унёс за собой, в неведомые доселе края, наполненные странными лицами, идущим из-под сцены дымом и мерзкими наркотиками.

Казалось, употреблял тут совершенно каждый: и восемнадцатилетняя девочка, скорчившаяся в судорогах, и восьмидесятилетний старик, у которого от того, что он принимает, через полчаса случится инсульт.

За всей этой богадельней внимательно наблюдали несколько разодетых в мантии чудиков, расположившихся на балконе. Высота потолков позволяла вместить и три балкона, так что мне, похоже, повезло их увидеть: благодаря этим бесчестным людям, следящими за оргией с постамента, я вспомнил, что, оказывается, я являюсь их коллегой. Вернее, Лойд де Салес им являлся, а я лишь присвоил его жалкие достижения себе.

«Интересно, что это за купол?» — я внимательней пригляделся к колдунам и понял, что свет, исходящий из их балкона, распространялся на всё помещение и странно успокаивал. Так, будто из него лилась ещё не понятная мне сила…

— Эй, — неожиданно возникшая девчонка больно ткнула меня в плечо. — Ты красивый. Не хочешь развлечься? — и засмеялась, словно я рассказал ей самую уморительную шутку на свете.

Хохотушке было не больше двадцати, может, и изрядно меньше: девушки любят казаться старше. Она уже забыла, что хотела переспать со мной за углом клуба, и теперь во всю прыгала около какого-то загорелого коротышки в красных мокасинах. Я подошёл к ней, развернул и, крепко взяв за плечи, спросил:

— Не знаешь, где бы я мог найти Реймонда?

Глупышка захлопала глазками. Её новый кавалер уже намеревался прихватить меня за ворот рубахи, как тут…

— Это я. Что тебе нужно?

«У меня такое чувство, что я являюсь героем какого-то любительского романа о детективах…»

Я отпустил наркоманку на свободный выгул и повернулся в сторону, откуда доносился сладостный голос.

На войне как на войне, знаете ли: лучше быть живым параноиком, чем мертвецом, который ждал от жизни только приятных неожиданностей… Одним словом, я не люблю сюрпризы. Зато они меня просто обожают.

Макс Фрай. Болтливый мертвец

Реймонд представлял собой тот самый тип личности, который люди зовут не иначе как джентльменом. Пожалуй, это и вправду был исключительный молодой человек: приятный в общении, источающий нежный аромат древесных духов, облачённый в лучший костюм из тех, что мне доводилось видеть, и к тому же — весьма смазлив. Наверняка виконт обладал крупным состоянием или, по крайней мере, денежным довольствием, и ко всему прочему имел высокую, обусловленную его положением в обществе самооценку.

Как можно понять, молодой человек сразу пришёлся мне по вкусу; хоть бы и из-за того, что он любезно пригласил меня в свою ложу и предложил самые лучшие в мире блюда, напитки и сигары.

— Ну же, мистер детектив, попробуйте хотя бы этих маринованных фиников: уверяю вас, они чудесны!

В огороженном стойками месте, развалившись на глубоких диванах, сидела группа молодых людей. Они смотрели на меня с заметным подозрением и, похоже, были обо мне самого низкого мнения из возможных. Были ли виной тому мои дешёвые вещи, излишняя для детектива молодость или же щегольская наглость, с какой эти особы держались ото всех посетителей клуба — не могу знать, да и не хочу.

Лишь виконт общался со мной любезно, и, уверен, не без веской на то причины.

— Ах, где мои манеры! — красавец поправил золотые кудри, от которых половина зала с завидной регулярностью падала в обморок. — Я не представил вам нашего гостя.

Компания молодых людей, присосавшаяся к кальяну, сделала вид, что внимательно слушает своего благодетеля.

— Друзья, этот человек расследует самое громкое преступление в Гарновере, и имя ему — Лойд де Салес!

Одна из дамочек прыснула в ладошку. Это не скрылось от внимания виконта.

— Азалия, если тебя так веселит имя благородного человека, то, быть может, повеселит и имя кого-нибудь ещё из персон в этом клубе? Например, Бертрама…

— Замолчи! — пристыжённая девушка залилась краской.

— Напротив, моему новому другу будет очень интересно послушать эту печальную историю! — виконт обернулся, чтобы я мог видеть его прекрасное лицо, и заговорщицки улыбнулся.