А вот сейчас мне захотелось разговоров. Крестьяне для этого не годились. Когда я монтировала шатёр, они очень неприветливо смотрели, и что то шептали. Я подозреваю что молитвы.

В итоге крестьянка отказалась ехать со мной в телеге, и пересела в другую. А в моей остался только возница. Но водителя во время движения отвлекать нельзя.

Оставались гвардейцы. Командир несколько раз подъезжал и интересовался как у меня дела, не надо ли чего? Я отвечала что всё у меня прекрасно и отправляла его к мессиру Жакопу, вот за кого надо волноваться. И конечно я себя ругала. Ну почему не сунула ему кувшин с водой и тряпочку для обтирания?

Когда в очередной раз подъехал командир, я спросила, когда будет привал. Минут на десять. Он быстро смекнул что я имею в виду и занялся поиском удобного места.

Как только наш кортеж остановился, я с кувшином кинулась к мессиру Жакопу.

— Как Вы себя чувствуете? Позвольте я помогу Вам выйти и размяться — по виду, дорога его изматывает. Лицо красное и слегка опухшее. Рука горячая.

— Можно и размяться, а что это ты с кувшином бегаешь? — ага, значит бодр хозяин, если сразу заметил мои спасительные меры.

— А это я от жары спасаюсь и принесла Вам. Надо делать несколько маленьких глоточков, но часто. Даже если пить не хочется. А вот кусочек чистой тряпки — её надо намочить и обтираться. Очень помогает в дороге. Попробуйте сами? — и я протянула ему свои изобретения.

Воду он тут же отхлебнул, видимо вовремя я её принесла. А на тряпочку косился и никак не решался обтираться. Не знаю, людей стеснялся, или просто не понимал смысл этого. Но в итоге любопытство победило. И слегка намочив тряпочку старик обтер лицо. Затем и шею и руки. Потом удивлённо покачал головой, и повторил всё вновь. Отлично, значит в карете продолжит обтираться и легче дорогу перенесёт.

Дальше мы разошлись по нужде, а потом я понеслась искать второй кувшин — для себя. Нашла, наполнила водой из ручья и приготовилась к поездке. Благо день перевалил за середину и жара хоть и не отступала но не увеличивалась.

Я ехала и размышляла, как можно облегчить дорогу. Постройку рессор я отвергла сразу. Потому что знаю только это слово. А как устроены, к чему крепятся, и весь механизм не знаю, от слова совсем.

Если бы я ехала в карете одна, то непременно сняла бы платье. И осталась только в нижней лёгкой сорочке. Наверное. Хотя как потом платье надевать, да ещё в ограниченном пространстве?

Так ничего и не придумав, смотрела по сторонам. Пейзаж не изменился. Равнины, поля, редкие леса и речушки. Правда много животных на лугах. Все большими стадами. Коровы, овцы и подозрительно много коз. Если рассматривать общее поголовье, то больше половины составляли козы, а оставшуюся часть, коровы и овцы.

Вспомнила, что когда читала «Историю Импалии», там была карта страны. И страна то представляла собой полуостров. Интересно, в столице есть море? Или может мы по побережью проедем. Хоть глазочком глянуть. А ещё какое здесь море? Зелено-синее как Средиземное, и достаточно солёное? Или просто синее как наше Чёрное? И спросить нельзя. Итак от меня все шарахаются.

Что касается населённых пунктов, мы проезжали только деревни. Ни одного города. Но я и деревням к концу этого дня рада. Всё смена картинки перед глазами. Ближе к вечеру я устала. Вот прямо сильно. Давно ещё заметила, когда занята работой или другими делами уставала меньше. А вот если сидеть без дела, то это настоящая му́ка. К концу дня ни одной мысли в голове, язык не шевелится, руки-ноги не поднимаются.

Остановились ещё раз на привал. Дошла до мессира Жакопа. Выглядит примерно как я. Устал. Помогла выйти, прошлись немного, размялись. По хорошему, надо бы сделать комплекс физических упражнений. Для пресса, спины, отжимания приседания. Но даже я не решусь при всех такое изобразить. Люди то про лечебную физкультуру ничего не знают, не надо их пугать своим поведением.

Жара начала спадать и я решила перебраться в карету. Командир сказал что скоро приедем в город, и там остановимся на ночлег. Не надо городских пугать своим шатром, да и вообще не годится знатной девице, при наличии кареты, на телеге путешествовать.

— Ты знаешь Натале, а ведь мне значительно легче стало после твоих советов. — мессир Жакоп устало улыбнулся.

— Это самые приятные слова для меня. — я ничуть не лукавила. Этот человек так много сделал для меня. Он действительно спас меня от смерти в детстве. А потом наплевал на все приличия и буквально вытащил меня из «скорлупы».

— Мессир Жакоп я совсем не помню своих родителей. Всё что я помню — это Вашу любовь и заботу. Ваше внимание ко всему моим причудам и Ваше терпение. Я не перестану благодарить Пресвятую Деву, за то что послала Вас мне — наверное усталость в дороге сказалась, и я не удержалась и разревелась в голос.

Уткнувшись лицом в плечо мессира Жакопа я взахлёб ревела, а он тихонько поглаживал меня по голове. И такое я ощущала тепло от этого простого прикосновения, что казалось нет в мире никого надежнее этого человека. Случись чего, как я без него? Кто сможет его заменить? Кто будет меня оберегать от невзгод и от меня самой?

Наревелась вдоволь, потом напилась воды, успокоилась и умылась. В голове не осталось ни одной мысли. Всё так у меня хорошо, что даже страшно. Ну не бывает так хорошо в жизни. Кому рассказать — не поверят. Мысли мои прервал командир.

— Мессир Риччи, подъезжаем — он поравнялся с окном и обращался к мессиру Жакопу.

И действительно, вскоре карета покатилась по камням. На последнем рубеже дорога решила забрать наши последние силы. Если раньше была просто тряска, сейчас к ней добавили сильные удары.

Глава 27

К моему великому сожалению разглядеть город не удалось. Дело в том, что здесь очень рано наступает ночь. Солнце только село за горизонт, всё, темно.

Тряска по городу продолжалась примерно полчаса. И тут карета остановилась. Кто то из гвардейцев открыл дверь и помог нам с мессиром Жакопом выйти. А навстречу уже бежал мужчина. Невысокого роста, лысоватый, с хорошим большим животом. Одет в белую рубашку и тёмные штаны. Улыбался он мессиру Жакопу по весь рот.

— Достопочтенный мессир Риччи, Вы вновь осчастливили старика Рульке своим присутствием. Комнаты для Вас готовы. Ещё когда гвардейцы к Вам направлялись, я приказал начать подготовку. — он говорил и сопровождал слова поклонами. Всячески демонстрируя радость от нашего прибытия.

— Здравствуй Рульке, с тобой приятно иметь дело. Ты всегда готов принять уставших путников — мессир Жакоп медленно направлялся к постоялому двору.

Это был добротный большой дом из тёмного камня в три этажа. На первом все окна светились, а вот выше, только несколько.

— Ваши покои на втором этаже. Сейчас туда перенесут вещи. Воду служанки тоже принесут чуть позже. Об остальных людях тоже позаботимся — хозяин был предупредительно вежлив.

— Ещё нужны покои для Сеньориты Ринальди, найдутся? — и мессир Жакоп показал рукой в мою сторону.

— Непременно найдутся. Выделю покои рядом с Вашими. Они тоже готовы. Сейчас люди мало путешествуют, поэтому терплю убытки, скорее бы ярмарки начинались, чтобы немного подзаработать — хозяин постоялого двора принял вид нищего. Голова опущена, плечи сгорблены, на лице скорбь всего мира.

— Тогда пошли размещаться, уж больно тяжело далась нам дорога в этот раз — и мы начали подниматься по лестнице. Рульке шёл впереди с огарком свечи и показывал дорогу.

На втором этаже располагался коридор и из него двери. Первую дверь хозяин предупредительно распахнул перед мессиром Жакопом, а следующую передо мной.

Покои состояли из двух смежных комнат. В первой камин, деревянный стол, четыре стула, на полу простенький плетёный ковёр, рядом окно. Во второй, совсем крохотной, большая кровать с балдахином. Возле кровати коврик.

Застелена кровать простынью, и овечьими шкурами. Вместо подушки валик из шкур. Мне после дороги эти покои показались королевскими.