Сегодня надел свой любимый костюм, черный с серебром колет и черные штаны. Обувь нашлась во втором отделении. Моя. Жаль, волосы нечем было стянуть, даже расчесать. Раньше все необходимое хранилось в душе возле пыточной. Здесь же я еще ничем обзавестись не успел. Да и в душ еще не попал. Янка сказала, что туда лучше ходить попозже, когда схлынет поток нуждающихся, и у меня не было оснований ей не верить.

Кое-как разгреб волосы рукой и собрался присесть, ожидая, когда придет Янка. Не успел.

— Найт? Ух ты! Какой ты сегодня красивый! — подбежала ко мне несносная лисичка, появившись, будто из ниоткуда, только дверь слегка качнулась, выдавая ее.

— А до этого, значит, был так себе? — вздернул брови, улыбаясь и подхватывая лису на руки.

И получил страшную месть за свое непонимание — меня укусили за шею.

— Ау! Да сколько можно кусаться? — воззвал к совести этой маленькой заразы.

— А зачем ты издеваешься? — пропыхтела она, зализывая место укуса и тут же спрыгнув, потянула за руку в коридор. — Идем, чем раньше явимся, тем меньше будем стоять!

Второй писк, по какой-то причине называемый звонок, раздался, когда мы спускались по лестнице. Помимо нас, в ту же сторону направлялось довольно много разнообразных существ. Все они при моем приближении поводили носами, настороженно озираясь — пытались понять, откуда идет дух опасности.

Спуститься пришлось всего на один этаж ниже, там, в конце левого коридора, находился большой белый зал, называемый — столовая. Ничего особенного. Все те же темный пол и стены да светлый потолок. Слева бесконечные общие столы, справа один, но с едой, и к нему длинная очередь из страждущих, понурых, с опущенными плечами. Эмоции рядом с ними оказались намного болезненнее, чем просто разлитые по этажу. Попав в это концентрированное поле обреченности, страха и усталости чуть качнулся, придержавшись за стену. Лиса, к счастью, ничего не заметила.

Ко всему прочему вонь стояла жуткая. Бедные оборотни, каково им, если даже меня перекосило. Взглянув на лисенка, удивился, и носом не ведет, неужели к этому можно привыкнуть.

Зато в этом месте я четко понял, что действительно не так уж и соскучился по вкусу обычной еды.

— Янка, а где кровь? — шепнул на ухо лисе, осторожно склонившись к ее голове.

— Вон там, — она указала на белый закрытый ящик, стоящий в конце стола раздачи. Такой я уже видел, в пыточной.

Спешить и отдаляться от девушки, не стал. Место у ящика пустовало, а лису ведь все равно придется дождаться.

Атмосфера общей настороженности и обреченности давила безумно. Я, не в силах закрыться от такого количества эмоций, почти физически ощущал боль и страх, что испытывали собранные здесь иные. Хотелось забиться в самый дальний угол и оттуда осмотреться внимательнее, но именно там иные расселись в первую очередь. Пришлось занять места почти у самого выхода.

Пока шли от раздачи до стола, почувствовал себя картиной, все с любопытством и недоверием смотрели на зажатый в моих руках пузырь с кровью.

— Они так и будут на меня пялиться? — сев на место, тихо спросил у лисы.

— Пока да. В столовой не принято решать вопросы. Все подождут до тренировок, там, в зале, нет лишних глаз, — мотнула она головой в угол у двери, там за прозрачной перегородкой сидели мужчины в форме, мрачным взглядом обводя зал.

Я усмехнулся. Как принято решать вопросы без лишних глаз, догадаться было нетрудно, сложно было понять — зачем.

Порция закончилась слишком быстро и, ожидая лисенка, я оглядывал присутствующих иных. Что ж, открытие ждало неприятное. Почти все существа в этом месте молодые, скорее даже дети. То ли старики людям были не нужны, то ли не сдавались в плен, предпочитая смерть рабству. От последней мысли руки сами сжались в кулаки.

— Найт? — взволнованно взглянула на меня лиса.

— Ничего. Все в порядке, — растянул губы в улыбке, скрывая охватившую ненависть к себе, и, кивнув в дальний угол, тот, что не достался мне, спросил. — Кто он?

Там сидел довольно мощный, светловолосый парень. Он неотрывно следил за мной тяжелым взглядом, поглощая пищу как человеческий автомат.

Немного посверлив меня недоверчивым взглядом, Янка все же перевела его туда, куда я указывал.

— Корад, волк. Местный альфа, — поморщившись, она наколола на вилку очередной кусок чего-то и, перед тем как отправить еду в рот, добавила, — с ним у тебя точно будут проблемы.

Брови помимо воли поползли вверх. Мне только местного раздела власти не хватало. Янка, восприняв жест по-своему, пояснила.

— От тебя силой так и тянет, он захочет утвердиться.

— А если я не захочу? — Усмехнувшись, уточнил, — вы что же, даже в плену друг с другом собачитесь?

— Сейчас я доем и тебя укушу, — сморщив носик, объявила мне лиса, но взглянув на мое удивление, соизволила пояснить причину, — мы не собачимся, а узнаем свое место. Чтобы, когда придет время, не размениваться на выяснения отношений, а занять положенное по иерархии место и подчиняться одному достойному.

— Правила устанавливали оборотни? — уточнил ехидно, искривив губы в улыбке.

— Нет, я тебя точно укушу, — показала мне клыки в оскале Янка, смешно сморщив носик. — Да оборотни, потому как нас здесь больше, но остальные не против, им так тоже проще.

— Ладно, понял, не скалься, — уже откровенно посмеивался я. — Постараюсь придерживаться ваших правил.

Янка широко улыбнулась.

— Пойдем, я покажу тебе остальное.

Посмотреть на неведомое остальное мне не дали. На выходе из столовой нас ожидали старые знакомые конвоиры и очень «вежливо» попросили следовать за ними. Пришлось подчиниться. Перехватив встревоженный взгляд лисенка, подмигнул ей, улыбнувшись как можно увереннее и отправился следом за солдатами.

Мы поднялись на самый последний этаж. Здесь и коридоры оказались шире и двери представительнее. Меня ждали за самой богатой из них с золоченой табличкой, исписанной неизвестными рунами.

— Здравствуй, Найт! Рад тебя видеть! — голосом, полным радушия, поздоровался сидящий за массивным столом темного дерева Наори. — Ну как тебе новая комната? Осваиваешься? Я вижу да, и костюмчик вон, подобрал.

— Хватит! Для кого ты играешь этот спектакль? — зло мотнул головой я. Слушать, как паясничает этот хищник, не было ни малейшего желания.

— Да ладно тебе. Я же о вас забочусь! — а голос, полный ехидства. — Но не хочешь как хочешь.

И Наори резко стал сам собой. Таким, каким его вижу я, в эмоциональном плане. Холодные глаза, закаменевшее лицо с гримасой презрения и полный превосходства голос.

— Я дам тебе шанс показать, на что ты способен. Сегодня у тебя будет первое задание и в зависимости от того, как ты справишься, мы будем глядеть, как именно с тобой работать. — Наори смерил меня холодным взглядом. — Сейчас ты пойдешь с моими людьми вниз, где тебе выдадут оружие и назовут цель. Получив задачу, ты отправишься в нужное место и уничтожишь всех присутствующих там существ, отличных от человека. Одного, того, кого сочтешь главным, возьмешь живым и принесешь мне. Уяснил? — и, дождавшись моего кивка, продолжил наставления. — Вернешься, сдашь оружие и пленника. И помни! В твоих интересах выполнить это задание максимально точно и хорошо! Мы ведь не хотим, чтобы твоя лиса пострадала?

Услышав последние слова, я резко вскинул голову. Ненависть стучалась в висках, умоляя кинуться вперед, вцепиться в сердце ублюдку и рвануть что есть сил. Горло сжалось от сдерживаемого рыка и ответить Наори получилось лишь согласным кивком.

— Вот и молодец! Иди, — он указал рукой на дверь, вновь радушно улыбаясь.

Едва сдерживаясь, чтобы не продемонстрировать чувства человеку даже шагом, вышел вон из кабинета. Дожидаться, пока я успокоюсь и смогу смотреть на мир без затянувшей взгляд кровавой пелены, ребятки не стали, бодро двинулись по коридору. Пришлось догонять.

Мне действительно не позволили зайти в комнату, и с лисой объясниться не дали. Не останавливаясь, провели вниз, в подвальное помещение — темное, сырое и холодное. Стены, окрашенные белым, из-за тусклого света, горевшего всего в нескольких местах, были мрачными и вызывали еще более неприятные ассоциации, чем ярко освещённая белизна лабораторных.