Когда-то, не так давно, я был перворожденным вампиром. Одним из одиннадцати оставшихся в живых к этому времени, если не ошибаюсь: слишком долго мне не доводилось видеть кого-то из них. Самое сильное создание в нашем мире, великий и ужасный, черт побери.

Кто же я теперь? Никчемное существо: без подданных, без семьи, без дома. Нет, я не стал кем-то другим, оставаясь все тем же перворожденным. Который, по своей глупости и трусости, потерял все.

Память услужливо включилась, показывая картинки не такого уж и давнего прошлого.

Наш мир населен разнообразными созданиями от людей до таких, как я — вампиров. Мы всегда жили в относительном мире, научились сосуществовать друг с другом. Даже рядом с моим домом была человеческая деревня. Вампиры защищали людей, те платили необходимой нам кровью. Ничего страшного, пара глотков в месяц.

Естественно, не обходилось и без войн: гоблины против людей, вампиры против оборотней, люди против всех. Пускай эти сражения были страшными и разрушительными, свое гнездо я терял в таких шесть раз, но они были привычными и понятными.

Пока, однажды, в наш мир не открылся портал. Огромный, ярко-голубой, он появился совсем недалеко от гнезда. Вышедшие из него существа были странными: неповоротливые, в толстых, дутых одеждах.

До сих пор помню, с каким изумлением и весельем смотрел на появление этих существ. Как они копошились, расползаясь в разные стороны от портала, несли перед собой коробочки с кнопками и рычажками.

Я был одним из тех, кто пришел встречать новоприбывших, оценить опасность. Одетый во все черное, с распущенными иссиня-черными волосами, рассыпанными по плечам, и широко распахнутыми крыльями, стоящий впереди многочисленной группы из существ, я произвел на них неизгладимое впечатление. По-моему, даже напугал.

С безумными криками гости сбились в кучу, ощетинившись металлическими трубками. Сейчас я знаю, что это довольно страшное оружие, тогда же веселился, глупец.

Нам навстречу вышли двое. Один с ружьем, другой с прибором. Именно второй пытался что-то сказать, жестикулируя руками как ветряная мельница. Он же первый и снял шлем, оказавшись — человеком.

Я был разочарован. Ожидал чего-то интересного и необычного, а получил все ту же скуку.

Уже через месяц чужаки научились объясняться с жителями нашего мира и начали строительство поселения. На том же выступающем участке камня, на который вышли в первый раз. К тому времени я потерял к ним интерес, заглядывая иногда, чтобы увидеть очередную диковинку, притащенную ими из своего мира.

На горе быстро росла серая каменная коробка, называемая людьми институтом. Строили ее жуткие металлические монстры — машины, и уже к концу года на скале стояло уродливое серое нечто. Высокое здание с плоской, покрытой травой крышей, обнесенное каменным забором в четыре человеческих роста. Портал остался там же, за оградой. Это место они именовали «Институт межрасовых отношений». Помню свой смех, когда услышал название впервые.

Алия — моя невеста, просила переехать, она боялась этих людей.

В моем гнезде было двадцать шесть высших вампира — это много, очень много. И каждый из них имел право на сотворенного — свою пару, а иногда и «ребенка». Алия была одной из детей, сотворенная. Низшая из вампиров и единственная, кто был мне нужен. Третья за те тысячи лет, что я прожил на этом свете, и первая, кто согласился разделить со мной вечность.

И Алия боялась, умоляя быть с этими людьми осторожнее. С людьми! Высокомерный идиот, я уверял, что они не противники перворожденному.

К концу второго года до нас стали доходить слухи. Исчезали представители различных народов и рас. С институтом началось противостояние. То одни, то другие существа объявляли им войну и… пропадали.

А я?

А я, в своем высокомерном упорстве, не хотел замечать очевидных вещей.

«Это не моя война!» — повторял без конца.

Я так устал от войн — хотел жить, тихо и мирно.

Упорствовал долго: пока не исчезли члены моей семьи. Вот тогда, злой и встревоженный, полетел к институту.

И был атакован.

Отрядом из пяти иных, из которых помню только двоих, оборотня и банши. В глупой попытке они напали, желая остановить меня, и все погибли.

Затем заговорили металлические трубы — пулеметы, на вершине стен. Глупцы поплатились за порванные крылья: я уничтожал их оружие, рвал их самих, не замечая, как за мной шли другие. Те, чьи родные исчезли в стенах института, увидели меня и восприняли злость как помощь. Они, словно хищные журы, прятались у человеческого поселения и выжидали удобного момента. Собирали силы, чтобы нанести удар по врагу.

В ту ночь портал был уничтожен. А я совершил последнюю глупость в жизни. Вместо того чтобы закрепить успех и помочь иным раскатать институт по камешку — вступил в переговоры, ведомый все той же глупой мыслью — это не моя война. Потребовал вернуть птенцов, люди попросили заверение в том, что вампиры безопасны для них.

Люди отдали моих детей и получили возможность надеть на меня ошейник.

Я уже упоминал, что безмозглый дурак? Тысячи лет жизни и единственное достижение — безумная самоуверенность. Беспочвенная убежденность, что смогу избавиться от этой полоски в любой момент.

Мы ушли, оставили прочих существ, напавших на институт, на верную смерть.

Невеста рыдала. Умоляла уходить, а я успокаивал, смеялся, думая, какая она еще глупенькая. Оказалось, Алия намного умнее своего создателя.

Люди явились утром. Окружили гнездо, прозванное ими муравейником — действительно, похоже. И вперед вышел он — Раян Наори — человек, с которым мы только прошлой ночью договорились. Худой, высокий, с зализанными темно-русыми волосами и холодной улыбкой на тонких губах.

— Что вам нужно? — я говорил сверху, не желая отходить от испуганной невесты.

— Всего лишь пришел проверить, действует ли наш прибор! — закричал в ответ мужчина, задрав голову и прикрыв глаза рукой — солнце отсвечивало от гнезда. — Не хотелось бы еще раз проснуться как этой ночью! Позволите мне войти?

— Один! — бросил коротко, признавая его право.

И Наори вошел, поднялся в мои покои. По-хозяйски огляделся. Взглянул через забранное деревянной «шторой» окно-вход на своих людей, оставшихся внизу. Его бесцеремонность разозлила — Алия боялась солнца.

— Вы хотели проверить! — процедил я, готовый в любой момент вышвырнуть зарвавшегося человека через стену.

— Ах да, конечно! — повернулся ко мне Наори, доставая что-то из кармана.

Ожидать от этих существ чего-то подобного было невозможно. Тело сковал странный, неестественный паралич. С все нарастающим страхом я напрягал мышцы, рвался из захватившей воли, но не мог противиться словам человека.

— Хорошо! — радостно осклабился Наори, понимая, что команду стоять и не двигаться, я преодолеть не смог. — Уничтожь своих созданий! — ласково с любопытством в глазах велел этот ублюдок.

Я орал! Пытался подавить чужую волю! Шел и вырывал сердца своим близким. Выталкивал сотворенных на свет солнца и остановился только рядом с Алией. Не по своей воле. Наори приказал.

— Стой и смотри! — сухая команда и ужас, что сковал не хуже слов человека.

Желание Наори не отпускало. Словно птенец перед волей сотворившего был я бессилен против него. Лишь обжигающая слеза смогла преодолеть действие прибора. Поползла по щеке, став единственным признанием моих чувств.

Человек отворил окно, впустив в комнату смертельные лучи. Алия умирала долго. А я стоял, не в силах пошевелиться. Только кричал мысленно, просил, умолял. В конце почти преодолел действие прибора, но Наори, почувствовав что-то, отключил сознание от мира: воткнул в шею иглу и вел обжегшее жилы вещество.

Люди долго не могли найти, как меня контролировать и погрузили в сон. Сколько проспал, не знаю. Они разбудили сегодня, напоили теплой кровью.

Теперь я вновь был распят в холодном стенде, голоден, опустошен и унижен. Тело оплели провода из металла и пластика. Присосались к коже датчики, в жилах торчали иглы и трубки, а вокруг ходили люди в белых одеждах. Люди, которых я считал слабыми и неспособными ничего противопоставить первородному вампиру.