Монументальными мраморными колоннами и портиком школа напоминала античные храмы. Уложенная полумесяцами белая с розовыми прожилками лестница вела к парадным дубовым дверям, изукрашенным серебряными сигилами. За ними сверкал мрамором и золотом широченный коридор, освещенный огоньками сотен свечей — невиданная роскошь!

Но неуместно сыпать восторгами по поводу того, что причиняет боль другому. Поэтому я прикусила свой длинный язык и постаралась сильно не таращиться на окружающее меня великолепие. Хотя не думаю, что у провинциалки, которую я изображаю, была бы иная реакция.

Мы прошли холл насквозь и оказались в огромном зале, заполненном пышно разодетыми гостями. Здесь по случаю праздника собрались не только студенты-экстрасенсы, но и представители других учебных заведений. В Академии изящных искусств, насколько я знаю, сегодня тоже маскарад. А вот золотые сливки общества празднуют в императорском дворце.

Я залюбовалась разнообразием сказочных фейри, нимф, наяд, дриад, фавнов, пиратов, оборотней, вампиров, призраков, скелетов, монстров Франкенштейна, ведьм, ангелов и демонов, а потому не сразу поняла, что вижу за их спинами.

Зеркала. Все стены в этом зале были сплошь зеркальными. И образовывали бесконечный коридор. Ноги против воли понесли меня назад к выходу, и я непременно наступила бы каблуками на шлейф, если бы Ли Мэй мягко не удержал меня на месте.

— Прости, что не предупредил, — покаялся он. Легко оставаться беспечным, когда на твоем теле куча защитных татуировок! — Этот астральный коридор безопасен. Все зеркала отлиты с покрытием из амальгамы и защищены печатями.

— Я через них вижу астрал! — придушенно просипела я, не в силах сдвинуться с места.

В бесконечном коридоре клубился туман и метались белесые тени. Одна из них встретилась со мной взглядом и меня впечатало в инквизитора. Крепкие руки успокаивающей тяжестью легли мне на плечи, теплое дыхание потревожило пряди у левого уха.

— Все видят, для того коридор и был сконструирован. Не переживай, никто не распознает в тебе медиума.

И как он только понял по моей истеричной претензии, что я именно этого боюсь? Разведчик, поршень ему в выхлоп! Я фыркнула, выпуская пар, поправила маску и отлипла, наконец, от непоколебимого Ли Мэя.

— Так кто наша цель? — деловито полюбопытствовала я, окидывая взглядом пеструю толпу.

В чернильных глазах инквизитора за прорезями маски заплясали смешинки.

— Ева неправа, из тебя получилась бы достойная разведчица, Анри. Я бы посоветовал тебе расслабиться и наслаждаться вечером, раз ты всегда мечтала побывать на балу. Но ты ведь не послушаешься, великий борец за права женщин?

— Не выношу, когда решают за меня! — тут же вскинулась я. Вряд ли когда-нибудь смогу кому-нибудь довериться до такой степени, чтобы позволить распоряжаться своей жизнью.

— Я тоже, — примирительно улыбнулся Ли Мэй. — Тогда реши сама, как нам лучше поступить. Я могу сейчас же указать тебе нашу цель. Но можешь ли ты гарантировать, что не будешь непроизвольно следить за ним весь вечер?

Я хотела было возмутиться, но вовремя одумалась. Я не шпион и контролировать все свои неосторожные жесты не умею. Я действительно выдам себя и провалю всю операцию.

— Пожалей самооценку окружающих, попробуй хоть иногда ошибаться, — саркастично закатила я глаза.

И недоуменно покосилась на снова развеселившегося инквизитора. Он рассмеялся тем заразительным и искренним смехом, который полтора месяца назад в игровом зале впервые вызвал мое смущение. Ободряюще сжал мою ладонь и потянул в самую гущу толпы. А я подумала, что как бы ни плевался Ли Мэй при упоминании социальной элиты, выглядит он среди нее гораздо живее. Откуда-то зазвучала бойкая мелодия и он вдруг протянул руку, улыбнувшись светло и шало.

— Потанцуем?

Эй, а где положенные витиеватые фразы, типа «миледи, не подарите ли вы мне танец»? Я что, зря страдала над учебниками по этикету? Впрочем, если даже инквизитор не против повертеть на оси правила хорошего тона, то и я тем более. Я отзеркалила его улыбку, присела в коротком книксене и с готовностью вложила ладошку в рыжую замшевую перчатку.

Засомневалась было, что удержусь на своих ходулях под разгульный фокстрот. Но быстро выяснила, что танцевать на каблуках очень удобно, если партнеру приспичило позаниматься физическими нагрузками и потаскать тебя на руках. Я летала пушинкой вокруг инквизитора и не сразу заметила, что смеюсь.

Может он и не тот святоша, за которого себя выдает, но это не отменяет того факта, что только рядом с ним мне так светло, как не было ни с кем после гибели родителей. И даже когда я познакомлюсь с его истинным лицом, я не перестану быть ему благодарной за эти минуты счастья.

— Анри, ты великолепно танцуешь! — запыхавшись, выдохнул Ли Мэй, улыбнувшись правым уголком губ. Левый опустился сильнее обычного.

Я польщенно улыбнулась в ответ, про себя отметив, что он устал.

— «Анри»?

Я обернулась, как ужаленная. Недоверчиво уставилась в порочные серые глаза за маской-калаверой. И почувствовала, как начинают чесаться кулаки от желания врезать этой сволочи в челюсть. Не знаю, что хунган забыл в школе эзотерики. И мне плевать, как такую приметную криминальную личность пропустили на праздник, хотя его разыскивает вся столичная жандармерия. Зато мне очень интересно, до какой степени скотства нужно дойти, чтобы как ни в чем ни бывало предстать перед человеком, на которого два дня назад натравил призрака?

— Вы, должно быть, обознались, — не своим голосом процедила я и мертвой хваткой вцепилась в локоть инквизитора, лишь бы не дать волю кулакам. — Мы не знакомы.

Белая бровь изумленно взметнулась вверх, по чуть пухлым губам зазмеилась недобрая усмешка.

— Верно, столь изысканную леди я бы запомнил, — ему даже комплименты удается отвешивать так, будто помоями обливает. — Тогда позвольте исправить это досадное недоразумение.

Очень хотелось ляпнуть «не позволю!», но тогда Теш разрушит всю мою конспирацию просто, чтобы потешить свое уязвленное самолюбие. Поэтому я изобразила на лице подобие улыбки и с трудом кивнула. Ли Мэй, не иначе как уловив всю щекотливость ситуации, не вмешивался, за что я была ему безмерно благодарна. Теш очень не любит, когда отнимают его коллекционные игрушки.

— Разрешите представиться, Тадеуш Шабат, ресторатор.

Я чуть не заржала. Какой изящный эвфемизм для владельца сети баров, работающих прикрытием для сбыта холодного и химического оружия из королевства Илитиири. Я протянула ладошку для поцелуя и присела в реверансе, бесцветно представившись:

— Анри Ландрю, сестра милосердия.

Впервые мне удалось осознать сакральный смысл этикета. Это не разновидность наказания. Это спасение. За маской приличий легко спрятать обиду и муки предательства. Не хватало только давать этому психопату смаковать мою боль.

Дроу приложился холодными губами к тыльной стороне моей ладони и снова выгнул бровь, многозначительно погладив большим пальцем оголенную кожу. Разумеется, от него не укрылась моя чрезмерная обнаженность. А я впервые ощутила, что только сейчас по-настоящему являюсь объектом его любопытства. Что, сволочь, интересно, почему я все еще «я» после одержимости?

— Не представите ли вы мне вашего спутника, миледи?

— Разумеется, милорд, — я насилу осклабилась. — Познакомьтесь, мой спутник.

Подумать только, защищаю инквизитора! По оголенным эмпатическим сенсорам шарахнуло ревностью собственника. И тут же окутало умиротворяющей безмятежностью и верой в правильность своих поступков. От неожиданности я даже растеряла всю злость на хунгана. Что это было? Хелстрем добровольно поделился со мной своими чувствами? А что, так можно было?

— Очень приятно, спутник, — прошипел Теш и перевел острый взгляд на усатую маску Ли Мэя. — Вы же не будете возражать, если миледи подарит мне один танец.

Прозвучало это не вопросом, а приказом. Судя по эмоциям Ли Мэя, он весьма возражал, отчего у меня потеплело на душе. Но злить заклинателя демонов и дальше неразумно. Поэтому я ободряюще сжала локоть инквизитора и шагнула вслед за Тешем, так и не выпустившим мою ладошку.