Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Мне плевать на невинных людей, но с их гибелью Барти автоматически присваивается статус террориста. А террористами, как и оппозиционерами, занимается Бюро общественной безопасности, они же бобби, то бишь тайная полиция. У капитана совсем резьбу сорвало? Он же подставляет весь квартал Красных фонарей!

— Не врубаюсь, констебль, — закосила под дуру я, благо для этого мне даже притворяться особо не надо. Заискивающе взглянув в глубоко посаженные глазки «очень дорогого» жандарма, отсчитала пять ассигнаций по десятке империалов. — Вы уж отцинкуйте о том бобби.

Взятка исчезла в нагрудном кармане черного мундира с профессиональной скоростью. Но сальный взгляд стал лишь еще алчнее. Жандарм облизнулся как бульдог и приблизился, вжимая меня своей гигантской тушей в кирпичную кладку глухого забора.

— Я ценю твою эталонную гражданскую ответственность, Гаечка, однако, на сей раз она низковатая. Ведь террорист вызывает бо́льшую угрозу, нежели воздушный пират и контрабандист. И мне, как заботливому хозяину квартала, чтобы справиться с ней без привлечения нашей достославной тайной полиции, придется затратить побольше ресурсов.

У меня поджалась задница от дурного предчувствия. Вот ведь жадный подонок! Я и так отдала ему свой месячный заработок, вдвое превышающий стандартную взятку! Нет у меня больше ничего! Я отчаянно осмотрела черную форму жандарма и наугад предложила:

— А ну как договоримся, констебль? Я завсегда готова послужить нашей доблестной жандармерии! Подгоню по блату запчастей для мехаскелетов!

В долгосрочном периоде мне это, естественно, выльется в крупные убытки, но это будет меньшее из зол. Сейчас я спасаю даже не Барти, а саму себя. Потому что, если Кудряшка Сью сдаст контрабандиста тайной полиции, то бобби рано или поздно выйдут на меня. Плевать, что я владею нелегальной ремонтной клиникой механических имплантов и протезов и оперирую без образования и лицензии, что грозит ссылкой на угольные рудники. Ведь ссылка видится благом по сравнению с участью незарегистрированного медиума-эмпата.

Мимо прошмыгнул один из подкармливаемых мной бродячих котов. Бандит, узнала я по выцарапанному глазу и разодранному рыжему уху.

— Ну, давай договоримся, — благосклонно проворковал констебль. — Мехаскелет мне без надобности, но, думаю, мы придумаем, как еще ты сможешь… послужить жандармерии.

О, как. А я полагала, что мои неровно обрезанные короткие волосы, вечно заляпанный моторным маслом мешковатый рабочий комбинезон и жаргонный лексикон отбивают желание уложить меня в койку. Ну, за исключением разве что такого известного извращенца, как Теш. Ошибалась, значит. От мысли о жандарме, пыхтящем надо мной и капающем на меня слюнями и прочими телесными жидкостями, затошнило. Демонстративно харкнув на мостовую, я в его манере просюсюкала:

— Заведенье «Розовая роза» за поворотом всегда к вашим услугам, дяденька.

Вечно из меня сарказм прет, когда нервничаю.

— Ты не в том положении, чтобы ломаться, Гаечка, — угрожающе рыкнул он, расплющивая меня своим брюхом по кирпичной стене. Потная лапища больно сжала мою ягодицу, вторая зарылась в волосы.

— Барон Суббота не прощает нанесенный его собственности ущерб, — процедила я, уворачиваясь от мокрых губ. Очередного лицезрения его души я не вынесу.

— Как мы заговорили! Только вот мне сообщили, что Тадеуш Шабат не появлялся здесь уже полгода. Кажется мне, о тебе позабыли, как о надоевшей игрушке, — гоготнул жандарм и потянулся к поясу брюк, но внезапно был остановлен жестким мелодичным голосом.

— Тебе кажется, легавый.

Мы с констеблем дружно обернулись на приближающуюся широким шагом Полли, более известную под сценическим псевдонимом Шпилька. Черные кожаные ботфорты до бедер и перчатки до плеч обтягивали конечности одной из самых известных ночных бабочек, как вторая кожа. Алый корсаж в стиле бурлеска подчеркивал белизну кожи и утягивал ее талию до умопомрачительных размеров, а черные локоны были с нарочитой небрежностью собраны в два игривых хвостика. Образ куколки портило жестко-надменное выражение лица, но ее клиенты того и требовали. Рядом с ней с грозным видом трусил Бандит.

Кудряшка Сью нехотя отлип от меня и угрожающе рыкнул:

— Мы не договорились, Гаечка. Или ты отдаешь должок или жди гостей, сучка. Тебя, потаскушка, это тоже касается.

— Мы тебя поняли, «кобебль», — издевательски поклонилась Полли. Дождалась, пока жандарм удалится, и с яростью обернулась ко мне, благодарно почесывающей сбегавшего за подмогой рыжего кота. — Собралась лечь под легавого?

Дожили, меня обвиняет в безнравственности проститутка! Я досадливо скрипнула зубами и встала с корточек.

— Нет. Вырубила бы его, на мне же мехаскелет. Барти в клинике?

— А то. Этот ублюдок опять изгадил весь пол моторным маслом, — выплюнула Полли, хлестнув стеком по ноге.

Шпилька предупредила бы, будь раны капитана критичными, поэтому я подавила порыв стремглав кинуться к нему на помощь. А вот выяснить, что ее так вывело из себя, не помешает. Воздушного пирата она недолюбливает из-за его идеалистичной принципиальности, но не до такой степени, чтобы оскорблять по матери.

— Бесишься, потому что он террором навел на наш квартал тайную полицию?

Шпилька рывком приблизилась ко мне, окутав резким ароматом мускусного парфюма, не до конца перекрывающим запах пота, и прошипела на ухо:

— Бобби меня не волнуют. Нет, этот кретин из-за своих кретинских принципов перешел дорогу многим серьезным людям. На том пассажирском дирижабле должна была пройти встреча членов Лиги антиимпериалистов, а этот ублюдок ее сорвал!

Дерьмово. Шпилька — вербовщик Лиги и ценный связной. Поэтому всему, что она говорит об антиимпериалистах, можно верить. Мне она тоже предлагала вступить в ряды борцов с властью зарвавшихся «вшивых интеллигентов», но я отказалась. Я не считаю, что скромный мехадок сможет чем-то быть полезен оппозиции. А проблемы с законом мне и без того регулярно подкидывают пациенты.

Шпилька достаточно разумна, чтобы не фанатеть от идеи революции, а просто служить ей, как послушный раб системы. Поэтому мой отказ ее не оскорбил и не испортил наши отношения, которые куртизанка шутливо обзывала «дружбой с натяжкой». За это я ее и ценю. Человек она не особо приятный, зато весьма полезный. Больше половины клиентов подгоняет мне именно она. Однако это не дает ей права оскорблять единственного близкого мне человека, пускай на сей раз он действительно перешел черту. Но заземлю его за это я сама!

— Хватит поносить Бартоломью, Полли, — оборвала я «подругу», стараясь не обращать внимания, как нехорошо у меня засосало под ложечкой от ее слов о серьезных людях. — Он не оппозиционер и не мог знать о готовящейся встрече.

Хотя он тоже из «сопротивленцев». Цепляется за утопичный мир, которого никогда не было и не будет. После Третьей опиумной войны, целью которой было превентивное экономическое и технологическое ослабление Зангаоского царства, готовящего на нас наступление, патриотичный авиатор слегка разочаровался в своей родине. И превратился в гоняющегося за своеобразной справедливостью контрабандиста, крадущего у Анталамории «мозги»: опальных ученых, непризнанных деятелей искусства и предпринимателей криминального склада характера.

— Незнание не освобождает от ответственности, — презрительно хмыкнула брюнетка и снова хлестнула стеком по ботфортам. — Я просто предупреждаю, Гайка. Если по следу твоего дражайшего капитана члены Лиги, желая стребовать долг, выйдут на тебя, я им препятствовать не стану.

Я закатила глаза и обошла бордель «Розовая роза», посчитав тему исчерпанной. На дне каждый сам за себя и настоящих друзей нет — тоже мне новость!

— Ах, да, Генри! — окликнула меня вдруг Шпилька неуловимо изменившимся голосом. Я притормозила, обернувшись на ночную бабочку, в густо-подведенных глазах которой мелькнула печаль. — Я там тебе оставила… чертову мать, не знаю, как это назвать, не подарок же! В общем, подними и от меня стаканчик за предков.

2
{"b":"872783","o":1}