— Да, Эрик. Прости, что игнорировала тебя, мне нельзя было выдать окружающим, что я медиум. Ведь никто больше тебя не видит и не слышит. Понимаешь?

Пацан кивнул болванчиком. Будь я в его состоянии, все слова в одно ухо влетали бы и из другого тут же вылетали. Но будем надеяться, что воспитание аристократа получше, чем мое, и его приучили внимать собеседнику в любой ситуации.

— Могу я с тобой поговорить, как со взрослым человеком?

Очередной безразличный кивок и взгляд себе под ноги. Я призвала всю свою выдержку и красноречие, достала часы и с расстановкой заговорила:

— Эрик, я не имею никакого отношения к тем, кто разрушил твой дом.

Это были бунтовщики, озверевшие от восемнадцатичасового рабочего дня на фабриках, принадлежащих таким, как его родители, но ему это знать не нужно.

— Эти часы я нашла далеко от твоего дома.

Рядом с телом сестры в разорванном сзади, окровавленном по подолу платье.

— Я готова вернуть их тебе, но прежде нам стоит разобраться, почему ты с ними связан, согласен?

А заодно выяснить, не демон ли он.

— Позволь познакомить тебя с моим другом, который сможет помочь тебе встретиться с твоей семьей.

Маленький лорд Каспериан наконец поднял на меня потухший и безнадежный взгляд. Сглотнул и понятливо выдавил:

— И с Эрикой, да?

Я не ответила, только смахнула набежавшие злые слезы. Я, конечно, к буржуям тоже никаких симпатий не испытываю и полностью согласна с необходимостью чистки Палаты Лордов. Но я категорически против власти подонков, насилующих и убивающих одиннадцатилетних девочек!

— Тогда познакомь меня, пожалуйста, со своим другом, Генри, — отчаянно хлюпнул носом Эрик и кулачками тоже смахнул слезы с глаз.

Я собрала всю свою волю, чтобы улыбнуться как можно более ободряюще, и решительно поднялась. И оцепенела, услышав до омерзения знакомые похабные интонации:

— Рикки, неужто это ты, дрянь ржавая?

«Рикки», словно какую-то шлюху, меня звал один-единственный человек. Который, как я надеялась, уже давно заземлился в какой-нибудь сточной канаве. Но, как показывает жизненный опыт, такие твари обычно выживают.

Коты шустро слиняли. Я обернулась к троице приближающихся мужланов, сконцентрировавшись на главаре. Дружков сменил, а сам не изменился. Скошенный, как у неандертальца, лоб, не обремененный печатью интеллекта. Глубоко посаженные глаза навыкате, вечно слюнявый рот. И великанский, под два метра, рост. Хотя так-то я в курсе, что погоняло свое Башня Бенни получил отнюдь не за рост.

О, я нашла отличие! Запавший едва заметно, но не для врача, нос. Сифилис. Задница поджалась, но я напомнила себе, что уже не та безответная девчонка, какой была десять лет назад. Проверила готовность мехаскелета, вскинула подбородок и распрямила спину до ломоты в плечах, как когда-то мама учила.

Как бы понять, слышал ли он мою болтовню с пустотой и понял ли, что я медиум? У меня и без того хватает причин заземлить его, но вот проблема, именно этого я и не могу сделать. В рукопашной я не сумею убить Бенни молниеносно и безболезненно. А в противном случае слишком велика вероятность появления призрака, преследующего убийцу.

— Эк тебя раскорячило! Сиськи отрастила? А соплячкой была доска два соска. Ну, дай оценю! — хрюкнул Бенни и потянул лапу, но я не позволила себе сгорбиться. Хотя его слова, как в далеком детстве, прицельным ударом разрушили самооценку. Зачем строю из себя аристократку? Я же крыса помойная… и пусть! Все равно выше его на целую ступень эволюции!

— Проваливай, Бенни, — не своим голосом рявкнула я и резким движением, усиленным мехаскелетом, отбила потную ладонь с мое лицо размером. — Второго шанса не дам.

Я не стала грозить убить его перед дружками, опасаясь спровоцировать всех. Против троих бугаев мне даже с мехаскелетом не выстоять. Про то, что не далась в детстве, значит, не дамся и сейчас, напоминать тоже не стала. Зачем пробуждать в этом неандертальце охотничий инстинкт? Если мозгами пораскинет и оценит мою возросшую силу, то свалит подобру-поздорову… это я размечталась. Невозможно пораскинуть тем, чего в черепной коробке отродясь не водилось.

Зенки у Бенни выпучились пуще прежнего и опасно налились кровью. Ноздри сифилитичного носа затрепетали, в штанах стремительно выросла башня, как наглядное подтверждение клички. Дальнейших метаморфоз и угроз я ждать не стала, технично влепив кулак ему в харю.

По кастету пневматического экзоскелета потекла кровь, и я отстраненно поставила себе зарубку на память, потом обязательно его продезинфицировать. А душу от вида алых капель запятнало нездоровое удовлетворение. Ох, невовремя этот неандерталец мне повстречался! Мне уже семь месяцев не лечили мой садизм.

Дружкам Бенни стоит отдать должное, в атаку они кинулись без лишних спецэффектов. Просто дружно шагнули вперед, профессионально метя кулаками мне в скулы. Так, группу поддержки я явно недооценила. Сконцентрировалась на Бенни и не сумела распознать в его прихлебалах любителей подраться на подпольных рингах. Я нырнула им под руки, перекатилась, крутанулась и врезала им под коленями, со сладким хрустом ломая кости. Прямо как на войне.

— Не смей обижать Генри! — возопил вдруг тоненький голосок, и призрак, о котором я успела позабыть, молнией метнулся к очухавшемуся Бенни.

— Прочь! — рявкнула я на него, впечатывая кастет в… башню. Ну, куда дотянулась, все еще сидя на корточках.

Порыв Эрика весьма трогателен, но вот Бенни последний человек, в которого стоит вселяться. После его головы душевное состояние шестилетнего мальчишки точно придется лечить. Хм, а есть ли у призраков психика?

Мой кошмар детства харкнул кровью и с чувством пнул меня в грудь, опрокидывая на спину. Сердце пропустило удар, воздух не торопился наполнять легкие. Моим замешательством воспользовались дружки Бенни, вжав мне руки и ноги в брусчатку. Я затрепыхалась, как сломанная заводная игрушка, но в таком положении мехаскелету неоткуда было взять инерцию, которую он мог бы усилить в удар. В груди в такт пульсации азарту и боли нарастала паника.

Где носит Кудряшку Сью, когда он так нужен⁈

— Вот так, парни, подержите ее чуток, — похабно скривился Бенни, утерев кровь с разбитого лица, и почесал пах.

Меня чуть не стошнило, но изображать из себя «ледю» было не время. Поэтому я отложила истерику до лучших времен и примерилась, как бы половчее вывихнуть себе ногу, чтобы освободить ее из захвата бугая и пнуть Бенни. Справлюсь, на войне и руки приходилось себе ломать, лишь бы сбежать из зангаоского плена.

— Пришло время расплачиваться по счетам, ржавая, — торжествующе прошипел Бенни, склоняясь ко мне и обдавая вонью разложения изо рта. — В приюте ты одна нос от меня воротила, буржуйка недоделанная.

Ну, надо же, какая у нас тонкая душевная организация! Помним обиды десятилетней давности! Паника перекрыла здравый смысл, и я все-таки не сумела сдержать сарказма.

— Если бы и ты периодически воротил нос, то сейчас он сам у тебя не сворачивался бы. Что, пристроил свою башню не в тот фундамент, Бенни?

Он взревел раненым зверем и схватил меня за шею, сдавливая. Я с ненавистью взглянула в его душу, открывшуюся мне. Насквозь гнилую. И рывком выдернула ногу из захвата одного из бугаев, чувствуя, как растягиваются связки и смещается хрящ в лодыжке. Плевать, я буду драться не на жизнь, а на смерть!

Но не успела я замахнуться покалеченной конечностью, как у меня перед лицом сверкнул металлический росчерк. Давление чужой эндоплазмы исчезло, а голова Бенни с противным хлюпом шлепнулась на брусчатку. Белые мужские ботинки спихнули с меня тушу Башни, и рука с вздувшимися под серой кожей венами вздернула меня в вертикальное положение.

— Цела?

Я шокировано взглянула в прищуренные серые глаза за маской-калаверой, все еще не понимая, что произошло. Вдохнула аромат орхидеи и амбры и затряслась, распластавшись на груди дроу под потертым пурпурным жилетом.

Теш. И не один, еще двое дроу из «Калаверы» добивали оставшихся бугаев, пока третий караулил вход в переулок.