– Фигня это все, для обычных несведущих. Нам всем ставят единую, против всех подвидов сразу. Я бы показал, но меня выпрут за неподобающее поведение. Набить татуху можно в любом месте.

– Обойдусь, – Дайна опустила смущенный взгляд.

– Я не имею права тебе давать этот символ, но кому, если не мне, наплевать на все правила? Давай бумажку и ручку, или кинжалом на руке вырежу.

– Такая себе помощь, знаешь ли, – девушка достала блокнот и карандаш.

– Нарисуй себе на теле где-нибудь, пока не сотрется – будет защищать, – Вилен нацарапал символ: круг с двумя стрелками, а в середине, соединяясь с нижней, длинный тонкий прямоугольник. Нижнюю юноша заштриховал, центр же в середине, оставляя края светлыми. – Это руна Мрайны. Верхняя, белая стрелка – Свед, нижняя темная – Марьяд, а прямоугольник – Явье. Он означает равенство миров и табу на вмешательство в жизни друг друга.

– Почему Мрайна так обеспокоена соблюдением равновесия? Ее все злой богиней считают, – девушка взяла в руки блокнот, рассматривая рисунок.

– Она ведь родная сестра Яробога. Против воли отдана братом в жены богу смерти, падшая в глазах богов Сведа и навсегда изгнанная в Марьяд… Ее раньше и звали иначе – Мракомира, и считалась она богиней-покровительницей ночи. Позже этот титул перешел бывшей богине сумерек – Ночане.

– Зачем Яробог так поступил с ней?

– Ради поддержания равновесия. Тогда Мрайна и решила, что такое равновесие – отвратительно и взяла на себя роль покровительницы темного народца. Она хотела примирить их с людьми и не позволять вмешиваться в жизнь друг друга, как вмешался брат.

– Но по факту ее слуги тоже вмешиваются, ради поддержания этого самого порядка.

– Да, так и есть. По крайней мере, мы замуж никого не выдаем ради мира во всем мире. Темный народец не трогаем и занимаемся преимущественно мертвыми. А посмертия личностью не обладают. Если тебе кажется, что обладают – то тебе кажется.

– Скажи… А если я все кладбище за сороковник очищу, ваши заметят? – Дайна наконец-то подняла глаза. Смотреть на него казалось самой ужасной пыткой. На губах все еще чувствовалось чужое тепло, отчего сердце продолжало предательски колотиться о грудную клетку все сильнее.

– Думаешь выслужиться перед Драгомирой и успеть до начала обучения? – Вилен хмыкнул. – Даже не знаю… Она тетка вредная и своенравная. Ты в ее не милостыню попала мгновенно.

– Не понимаю я, – обиженно отозвалась девушка. – Я ведь особенная, так? Так. Почему же тогда моя особенность никак не котируется? Неужели меня можно прировнять к таким же новичкам?

– Не-а, нельзя. Они куда талантливее и способнее тебя. Да, такая особенность – любопытна ведунам, и интересна для изучения, но не нечто необходимое.

– Ладно, – она нахмурилась. – Ты самый сильный там. Почему не занял место Драгомиры?

– Я че, мазохист? Думаешь, чахнуть над бумагами – моя мечта? Ну уж нет. Чем выше должность, тем больше обязанностей и ответственности.

– А Максим? Почему ему все прощается?

– Он второй после меня по силе и тоже сильнее Драгомиры.

– И все?

– И все.

– Врешь.

– Докажи, – Вилен ухмыльнулся.

– Мне так кажется.

– «Кажется» – не аргумент.

– Ладно, тогда почему «кажется» профессора Ана – аргумент?

– А он точно знает, особенность у него такая. С ним невозможно разговаривать. Отвратительный тип.

– Кто он вообще? Я так понимаю, тоже из ваших?

– Ой, ну… Пожалуй, оставлю это в секрете. Узнаешь когда-нибудь, если вернуться сможешь, – Вилен хлебнул кофе. – Согрелась?

– Вроде да… Все равно ощущение неприятное. Будто от меня что-то важное оторвали.

– Завтра пройдет. Учитывая силу посмертия, не понимаю, почему оно сразу не вселилось в тебя полностью… Может, это из-за твоей способности. Сложно сказать.

– Если меня снова захотят использовать в качестве костюма, предупреди как-нибудь адекватно и без нарушения личных границ, ладно?

– Я бы не сказал, что тебе так уж не понравилось, – Вилен подпер голову ладонью и уставился на нее с хитрой ухмылкой. Девушка почувствовала жгучий румянец на щеках и поспешила отвести взгляд.

– Отстань. То, что ты хорошо целуешься, ничего не значит.

– О, ну, хорошо куда лучше, чем плохо. А вот ты – так себе. Могу научить.

– Да иди ты, – Дайна сделала еще глоток. – У тебя вообще никаких шансов, понял? Мне другой нравится.

– Ого, мне ему рассказать, насколько он тебе нравится, что ты аж с другими целуешься?

– Не смей! – Серебрякова со стуком поставила пластиковый стакан на стол.

– Отлично, как минимум я его знаю…

– Что? – девушка на секунду зависла. Так этот вопрос был специально провокационным? А она, дуреха, взяла да повелась! С таким же успехом могла бы назвать имя и все.

– Несмысляшка, все Мрайновы слуги в первую очередь прекрасные бойцы, а во вторую – непревзойденные сыщики. Ты настолько эмоциональная, тебя легко расшатать и выудить информацию. Сама нестабильность какая-то.

– Мог бы просто спросить, а не применять на мне какие-то там свои непонятные штуковины, – Дайна почувствовала расползающуюся обиду, захлестывающую все сильнее с каждой секундой. Пожалуй, она действительно для всех них самая обычная несмысляшка – ничего не понимающая и ведущая себя аки дитятко малое.

Звук дверного колокольчика оповестил о новом посетителе. Серебрякова обратила внимание на длинноногую девушку в узких кожаных брюках. С первого взгляда узнать Настю и не получилось: накрашенная, словно на показ мод, еще и одежда вся брендовая. Она с долей брезгливости осмотрела данное заведение, словно ожидая увидеть таракана или крыс. В чем-то Дайна ее понимала, ведь если бы не данная ситуация, вряд ли бы зашла в подобное место.

– Ого, кого я вижу, – девушка недобро улыбнулась, стоило заметить одногруппницу поблизости. – Решила пообедать в местечке под стать себе?

– А ты, смотрю, за тем же явилась? – Серебрякова вмиг забыла обо всей неловкости и смущении. Если бы в воздухе могли летать искры от накалившейся атмосферы – непременно бы засверкали между ними.

– Да вот, решила подобрать тебе самый мерзкий тортик, а то больно живешь хорошо.

– Не понял, – Вилен медленно поднялся и обернулся. – Ты кто такая и какое право имеешь вяколку свою открывать?

– Ха? – Настя поставила руки в боки. – Это еще что за шут с обочины? Типа телохранитель твой, или очередного чудика склеить решила? Ну и вкусы у тебя, конечно.

– Ходи и оглядывайся, – юноша смотрел на нее не моргая, и голос вмиг лишился всех эмоций, стал ледяным, пугающим до дрожи в коленях. – Вдруг собственная тень тебе не принадлежит.

– Еще и сумасшедший, здорово! – Настя рассмеялась. – Слушай сюда. За дверью – три моих охранника. Удумаешь чудить – я тебя засужу.

– Вилен, – Дайна подорвалась с места и взяла его под локоть. – Не надо, ладно? У меня с ней свои счеты, сама справлюсь. Не нужно.

– Только потому, что просишь ты, – юноша немного расслабился. – А ты! – он резко выкрикнул, отчего вздрогнули все присутствующие. – На куски порву, если несмысляшку тронешь.

– Весь зал свидетели! – девушка раскинула руки. – Если со мной что-то случиться – ты станешь главным подозреваемым.

– Уважаемые гости, в чем дело? – к ним прибежал управляющий – высокий мужчина, выглядящий максимально недоброжелательно. – Вы почему шумите и мешаете другим посетителям?!

– Прошу прощения, мы уже уходим, – Дайна потянула Вилена за собой. – Давай, пошли.

– Да-да, идите. Не оскверняйте сие заведение своими бандитскими рожами.

Стоило ребятам выйти на улицу, им на глаза попали три здоровых мордоворота – стояли в шеренгу у новенькой черной машины и смотрели на них через солнцезащитные очки. Все как на подбор – высокие, широкоплечие, мускулистые и лысые. Настолько лысые, что солнечных зайчиков макушками пускать можно.

– Зря ты, я бы ей устроил жизнь веселую, – Вилен отпрянул от девушки.

– В этом как раз вся проблема! Не хватало еще сцен. Не забывай, вне морока ты обычный человек и должен жить по общепринятым стандартам. Да и не стал бы ты девушку бить, – Дайна вдруг замолчала и покосилась на него. – Или стал?