— Это мои домовые постарались, принесли то, что сейчас в миру носят. Так, то ж не её вещи, не признает она их, усомнится, вот магия и рухнет. Её вещи нужны, ей привычные. Надо кого-то в путь-дорогу снарядить, того, кто меж двумя мирами свободно ходит, без препятствий. — сказал домовой и посмотрел на Ягу.

Во внезапно повисшей паузе, кот незаметно встал на цыпочки и попятился спиной к двери.

Вдруг, все взоры разом устремились на него.

— Не, а чего сразу я-то? Я что, рыжий что ли? — недовольно ворчал кот. Его план побега только что с треском провалился.

— Кузенька, помоги. Кроме тебя некому! — взмолилась Василиса. — Серафимушка не донесёт, не с крыла ему. Нафанечка устал очень, да и приметный он, вдруг кто его заметит? Я не смогу — боюсь заплутаю с непривычки, да и без подготовки у меня не получится. А ты бесшумный, привычный для их мира. Даже если тебя и заметят, то ничего особенного не подумают. Пожалуйста! — попросила Вася, молитвенно сложив ладошки.

— Ох, женщины! — покачал головой кот. — Как что-то нужно — всегда найдут ласковое слово, обласкают, уговорят, а как до колбасы — так сразу считать начинают и жадничать.

— И записку написать требуется! — недовольно прокаркал Серафим. — Про друзей-то её, что, никто не подумал? Была де́вица, и раз — не стало. Вот шуму-то поднимется, поиски начнутся.

— А я и не знала про друзей… — задумчиво сказала Вася. — Так что же это получается, она не одна приехала?

— Не одна. Хвостатый, видимо запамятовал сообщить, что день рождения у неё вчера был. Вот они с друзьями на природу и приехали. Здесь наши миры близко соприкасаются. В лесу у них теперь дома стоят, куда люди разные приезжать на отдых могут — турбаза называется.

— Интересно как! Стал быть к природе потянулись — хорошо это, может за ум взялись! А что ж писать-то? — насторожилась Яга.

— Как что? Почти правду. Дескать, простите друзья дорогие, но не выдержало сердце моё страданий, уехала я к своей бабуле, что здесь неподалёку живёт, в лесу глубоком. Не переживайте, всё у меня хорошо, увидимся дома.

— А образец почерка я где взять должо́н? — недовольно спросил кот. — Это тебе не филькина грамота! Достоверно всё должно быть.

— А вот где досье нарыл, там и образец возьми. — ответил ворон и нахохлился. — С тобой полечу, пригляжу, чтобы ты делов не натворил. А то знаю я тебя, опять хвост распушишь…

— Серафимушка! Ненаглядный ты мой, вот недаром ты мудрым зовёшься. — восхитилась Яга. — Лети, милый, присмотри за нашим пушистиком.

— А спать я, когда буду? — недовольно хмыкнул кот. — Или всё, выспался?

— А тебе векового сна мало было? — строго спросил Нафаня. — Дело здесь серьёзное, отлагательств не терпящее, а ты опять нежишься.

— Колбасы хоть дайте в дорогу. Путь-то не близкий, помру ещё с голоду. — Кот просительно посмотрел на домового.

Нафаня беспрекословно полез в подпол.

— И сливок захвати. — вдогонку крикнул кот.

Из подпола донеслось недовольное ворчание.

— Тут идти-то! До болотца, где старая сосна согнулась на границе миров — раз, и ты на месте. — наставляла Яга.

— Это тут! А там? Я что ещё в следопыты записался? — фыркнул кот.

— Не заблудишься! Я дорогу подскажу. — ответил ворон. — А некоторые и нюх развивают, не только на колбасу со сметаною.

— Ну, будет вам ссориться! — попыталась примирить враждующих Василиса. — Дело серьёзное. Любая промашка — нам, да что нам, всему сказочному миру беда грозить будет. Нельзя время терять.

— В путь! — скомандовал ворон.

Нафаня подал коту узелок, с крынкой сметаны и кралькой колбасы.

— В добрый путь! — напутствовала Яга.

— Записочку не забудьте оставить! — напомнила Василиса.

Ворон вылетел первым. Кот, тяжко вздыхая, едва передвигая лапы, шёл следом.

Серафим недовольно поглядывал на еле-плетущегося кота и тихонько ругался.

— Я всё слышу… — недовольно ворчал кот. — Конечно, у него крылья — пару раз взмахнул и уже на месте. А у меня? У меня лапки, ещё и нежные, подушечки шелковистые. Пока дойдёшь — лапы до колен сотрёшь, мозоли натопчешь. И то чудо, что идти могу — набегался сегодня до коликов, чуть не умер от разрыва сердца. — кот остановился, и прикрыв одной лапой глаза, другую отвёл в сторону и театрально произнёс: — Но что им до чужой жизни?

— Хватит причитать, пушистый! Вон, пузо отъел на хозяйских харчах, а туда-же, жалуешься.

— А вот не надо завидовать! — огрызнулся кот. — И вообще, зависть плохое чувство, разрушительное.

— Поторапливайся, страдалец! Светает, времени в обрез! — ворчал ворон. — Вон уже, край опушки, а за ним болотце.

Так, тихо переругиваясь ворон и кот добрались до болота. Ворон сел на ветку старой сосны. Кот, осмотревшись вокруг, сел в позу лотоса, развязал узелок, расстелив ткань на траве на манер скатерти. Смачно облизнувшись, отломил половину кральки колбасы и взял крынку со сметаной.

Ворон от увиденного аж поперхнулся.

— Ты чегой хвостатый удумал⁈ Тебя на пикник отправили, или дело делать?

— Я принимаю дары этого мира! — умиротворённо ответил кот, блаженно зажмурившись и жуя колбасу. — Возможно, это последнее моё пиршество в этой жизни. Никто не ведает, что там впереди, что уготовила судьба-злодейка. Кто знает, что ждёт меня за тем поворотом–роковая случайность, или смертельная опасность… — философствовал Кузьма, смачно приложившись к крынке со сметаной.

— Ёжики лесные! Какой поворот? Тут по прямой всё! — не выдержал ворон и ругнулся. — Да что-ж такое-то! Говорят тебе, времени нет! А ну как её уже хватились?

— Всё пыль, всё тлен, всё суета сует… Покуда есть колбаска на обед! — отвечал кот, лениво помахивая остатком колбасы.

Ворон клювом ухватил огромную шишку, прицелился и метнул коту прямо в темечко. Шишка отскочила и срекошетив попала в крынку со сметаной, от чего та раскололась, облив кота.

— Твоюмяу! — взвыл кот и заметался по полянке, потирая ушибленную макушку. — Вот есть же на свете некоторые, которым плохо, когда другим хорошо!

— Бегом! — скомандовал ворон. — Философ выискался. Отправлю тебя к Платону, вот с ним и философствуй, а сейчас — марш в тот мир.

Увидев, что ворон отрывает вторую шишку, вдвое больше первой, кот позабыл про скатёрку и сиганул через портал.

Ворон последовал за ним.

Рассвет разгорался алым пламенем, обещая жаркий, солнечный день.

Серафим осматривал домики с высоты птичьего полёта. Кузьма метался от дома к дому заглядывая в раскрытые окна.

Вдруг, ворон заметил, что кот исчез, а в одном из окон мелькнул чёрный пушистый хвост. Ругаясь на чём свет стоит, Серафим полетел за котом.

Подлетев к дому, в котором скрылся хвостатый, ворон сел на подоконник и осмотрел помещение.

В крошечной комнатке, на смятой постели, беспробудным сном спал мужчина в форменных брюках. Возле него, на тумбе стояла початая бутылка русской и какие-то объедки.

Ворон недовольно скривился.

В углу комнаты стоял стул, на спинку которого был небрежно брошен китель, а на сидении лежала полосатая чёрно-белая палка и фуражка.

Кот, прижав обе лапы к груди, подошёл к стулу, и с трепетом протянул лапы к жезлу.

— Не сметь! — хрипло каркнул ворон.

— Да отстань ты! — огрызнулся кот.

Кузьма бережно взял жезл, и любовно огладил чёрно-белые полоски:

— Так вот ты какая, палочка волшебная! — восторженно прошептал он.

С этими словами, кот схватил фуражку, надев её набекрень, накинул китель и, приосанившись, чеканя шаг, размахивая жезлом, начал вышагивать по комнате напевая: «…Наша служба и опасна, и трудна…»

В этот момент, спящий пошевелился, открыл глаза и увидев кота, резко сел на кровати.

— Ты кто? — ошарашенно спросил он.

— Я? Кот! — гордо ответил Кузьма и приосанился, сверкнув изумрудными глазами.

— А почему на двух лапах?

— Потому что я — сказочный кот. — он недовольно отфыркался. — Нет, он ещё спрашивает, а так незаметно что-ль?