— Моя леди баронесса?
Голос был грубым и незнакомым. Спальню охраняли люди Великого герцога. Этот парень был из них. Одиль медленно обернулась, давая стражнику сполна насладиться зрелищем.
— Сила Единого! — внезапно осипшим голосом прошептал охранник и попятился, осеняя себя охранным жестом. — Это же…
— Ради всего святого, пить! — леди Де Верлей умоляюще сложила руки. — Во имя Единого, дай мне воды…
Стражник содрогнулся от страха и захлопнул дверь. Одиль прекрасно представляла, что будет делать этот солдат. Сначала надо доложить командиру, чтобы тот уже послал гонца к герцогу. Но сойти с поста он не может, а сменят его не раньше, чем через два часа. Значит, командир начнет действовать нескоро. К тому же командиру придется решать, как преподнести Гильому плохие новости, а испуганный солдат тем временем будет распространять сплетни о ведьминой хвори. Во дворце поднимется паника. Все шло именно так, как она задумала.
— Во имя милосердного Пророка, не бросай меня так! — баронесса вложила в свой крик все отчаяние, на которое только была способна. — Если твой командир запрещает тебе помогать несчастной пленной женщине, пусть хотя бы прикажет позвать ко мне моего духовника! — Одиль испустила душераздирающее рыдание и закашлялась. — И камеристку!
За дверью повисла тишина. Одиль выдохнула. Теперь оставалось только ждать. Сейчас, когда уляжется первая волна паники, они попробуют принять какое-то здравое решение. Уморить заложницу им вряд ли захочется. А это значит, что ее просьбу придется выполнить.
Наконец, в дверь тихо постучали и раздался голос капитана герцогской стражи:
— Моя леди, Великий герцог разрешил прислать вам обоих. Сейчас они будут здесь. Он велел вам беречь себя.
Прекрасно. Баронесса едва дождалась, пока они вошли к ней оба. Леди Одиль посмотрела на тех, на кого собиралась сделать ставку в своей непростой игре.
Сабина. Во дворец виконтов Д’Аланри ее, тогда еще совсем юную, привез аферист, которого родители Одиль наняли, когда стало ясно, что младшая дочь — их единственная наследница. Аферист обошел немало невольничьих рынков, но сумел подобрать для Одиль служанку, очень похожую на нее саму. Девочек одинаково обучали придворной Игре. Даже теперь, двадцать пять лет спустя, Сабину издали было не отличить от хозяйки — совершенно одинаковый рост, фигура, цвет волос и даже манеры.
Когда Сабину только привезли, оторванную от семьи, растернную и одиокую, наставник серьезно поговорил с Одиль. Он объяснил ей, что с новой служанкой необходимо подружиться, и это был один из самых лучших советов, которые баронесса когда-то получала. Сабина так и осталась ее единственной подругой.
Брат Амбруаз в Игре искусен не был. Он был просто прелестным белокурым и голубоглазым мальчиком-сиротой, наивным и трогательным, которого баронесса обнаружила где-то в глухой деревне и вывезла в столицу. Теперь юноша учился в университете на богословском факультете и подавал большие надежды.
Одиль Де Верлей и сама не могла бы ответить на вопрос, чем ей приглянулся этот мальчик. Возможно, он был воплощением ее несбывшейся мечты о сыне. Как бы там ни было, Амбруаз был очень нежно и трогательно привязан к баронессе.
Жрец всплеснул руками и бросился к Одиль, упав перед ней на колени, а Сабина стояла и улыбалась.
— Не беспокойся, брат Амбруаз, это грим! — леди Одиль по-матерински погладила по голове молодого жреца. — Я не больна, я просто притворяюсь, чтобы нам всем помочь. И вы оба мне для этого понадобитесь. Садитесь, обсудим.
— Грим хорош, — улыбнулась Сабина. — Бедняга капитан герцогских солдат упадет в обморок, если увидит. Каков план?
— Я притворяюсь, что очень больна. А вы за мной ухаживаете. Это позволит вам выходить отсюда, домашний арест теперь на вас не распространяется.
Сабина согласно кивнула:
— Отлично, с чего начнем?
— Для начала мне нужна информация о том, где могут быть обе мои племянницы. Младшую захватил Великий герцог Гильом, и мне надо знать, где ее держат. Старшая успела уйти. Ее необходимо разыскать и, желательно, убедить со мной сотрудничать. По-моему, она обо мне не слишком высокого мнения, а ее навыки мне бы пригодились.
— Я знаю, кто нам может помочь, — задумчиво протянула Сабина. — Но так просто его не уговорить.
— Обещай любые деньги, если у него есть что-то действительно полезное. Будет противиться — я пообщаюсь с ним лично.
— А я? Что требуется от меня? — с нетерпением спросил брат Амбруаз.
— А ты, преподобный брат, просто делай пока вид, что пытаешься меня вылечить, — ласково улыбнулась леди Одиль молодому жрецу. — А потом и для тебя найдется работа, обещаю.
***
Эсса с ведром и тряпкой деловито пробиралась по одному из многочисленных коридоров замка Шато-Де-Солиммар. Вот уже четвертый день она вставала задолго до рассвета и, наскоро позавтракав, покидала свою мансарду в таверне «Пьяная ветка». Эсса переехала туда по совету Рауля, чтобы не наводить подозрения на Андри. Маг расстроился, но с этим решением согласился.
На площади девушка встречалась с тетушкой Тасселин и ее дочерью, и они втроем отправлялись на весеннюю уборку замка. Пожилая женщина оказалась права: рыцари действительно привлекали очень много людей. В замке царила суматоха, и младшие братья Ордена, приставленные наблюдать за тем, чтобы уборщики добросовестно исполняли свою работу, не успевали толком за всеми следить.
Даже если кто-то и искал тут Эссу, то найти ее в такой толпе было маловероятно. Девушка ничем не отличалась от тех бедняков, которые тут подрабатывали: мешковатое серое платье, перехваченное в талии грубым холщовым передником, деревянные башмаки, на голове — чепец, полностью скрывающий волосы. Тетушка Тасселин советовала Эссе для большей безопасности вымазать лицо сажей, чтобы своей миловидностью не привлечь внимание какого-нибудь любвеобильного рыцаря, но Эсса нашла это лишним.
Так или иначе, четвертый день работы приносил плоды. Девушка изучила примерную планировку замка и приблизительно представляла себе, где находится тюремное крыло, в котором держат заключенных, и узнала, где можно поискать хоть какие-то сведения о том, где содержат сейчас магистра Руфуса. Архив, библиотека и кабинет приора располагались на одном этаже. Ключи от самых важных помещений Эсса раздобыла в первый же день, просто стянув связку у зазевавшегося брата-кастеляна. С кабинетом приора было сложнее: ключа от апартаментов Джерольфа Д’Антильи у в этой связке не нашлось. Тут приходилось надеяться на отмычки и на искусство взломщика.
Миновав архив, девушка остановилась у двери кабинета и постучала.
— Уборка, твоя милость! — громко сказала она. — Не прикажешь ли помыть полы и окна?.. Почистить камин?..
Эссе никто не ответил. Девушка подергала дверь: кабинет был заперт.
— Ну, не прикажешь и не надо, сделаю тебе приятное, — прошептала девушка и вытащила из рукава отмычки.
Замок у кабинета был новый, такие едва вошли в моду. Его не нужно было запирать изнутри, достаточно было просто захлопнуть дверь. А если обладатель замка желал, чтобы его совсем не смогли побеспокоить, изнутри можно было нажать особый рычажок, и тогда даже опытному вору с отмычкой пришлось бы изрядно потрудиться.
Эссе повезло. Замок открылся без труда и даже не сломался. Возможно, потом он и будет немого заедать, но сейчас все было в порядке. Девушка подхватила ведро и проскользнула внутрь, прикрыв за собой дверь и оставив небольшую щелочку. Как раз такую, которая позволяла ей слышать, что происходит в коридоре.
Кабинет приора был, пожалуй, самым роскошным из всех помещений, которые Эссе приходилось видеть в Шато-Де-Солиммар. Просторный кабинет приора был буквально заполнен светом. Окна в этом помещении, большие и стрельчатые, разительно отличались от узких бойниц, которые встречались здесь Эссе до сих пор. В промежутках между оконными проемами располагались массивные книжные шкафы красного дерева, забитые книгами, свитками и папками с документами. С потолка, расписанного сценами деяний Пророка, свисала роскошная хрустальная люстра. Почти посередине кабинета на мягком ковре возвышался огромный дубовый стол, накрытый ворохом бумаг. На столе, прямо поверх документов, властно прижимая их, чтобы не разлетелись, стоял письменный прибор из благородного гематита — чернильница и подставка для перьев. За столом располагалось мягкое кожаное кресло с высокой спинкой, предназначавшееся, наверное, для владельца кабинета, а перед столом, немного в отдалении, — деревянное, жесткое и неудобное, — для посетителей.
