Я сделала глубокий вдох, чтобы возразить, когда поняла, что здесь не с чем спорить. Я подхватила свою розовую дорожную сумочку, шагнула в смежный туалет и закрыла дверь. Только, когда осталась одна, я позволила эмоциям нахлынуть на меня. Я положила руки на край раковины и уставилась в зеркало, и то, что я увидела там, полностью ужаснуло меня.

Я чувствовала себя уязвимой для эмоций, приближающихся ко мне. Он забирал контроль… Нет, он уже был у него, а это значит, он смог бы вывести меня на эмоции, с которыми я не хочу сталкиваться лицом. Я хотела бы, чтобы у нас был шанс, но, чтобы сделать это, я должна была впустить его… полностью.

Я резко отвернулась, почистила зубы, облегчилась, потом вышла и свернулась в кровати. Рема поблизости не было, и я была рада, потому что, если бы он увидел мое лицо, знал бы, что я видела в зеркале.

Я натянула простыню на плечи и обмоталась ею, просунув между ног, и после этого, совершено измотанная, погрузилась в сон.

Я проснулась такой разгоряченной и липкой, будто лежала в сауне. Я пыталась сдвинуть пуховое одеяло в сторону, но это было не из-за одеяла, — это Рем: его рука, аккуратно обнимавшая меня за талию, ноги, закинутые на меня поверх моих, в то время как большая часть его тела прижималась ко мне сбоку.

Дерьмо, я была в коттедже-хижине-лачуге-какой-то-хреновине. Наедине. С Ремом. И я была в своих трусиках, а его нога переброшена через мое бедро — его обнаженная накачанная нога.

Боже правый. Когда он залез в кровать? Боже, он голый? На нем хотя бы боксеры есть? Я справлюсь с этим. Но мой разум зашел уже слишком далеко, обдумывая мысль о нем голом, и о его члене, твердо прижимающемся ко мне, пока его приоткрытые губы находились у основания моей шеи.

У меня был выбор: я могла бы тихо повернуться и сделать так, чтобы его член скользнул внутрь меня, или тихо выбраться из постели. Я выбрала второй вариант, потому что, на самом деле, мне нужно хоть немного контролировать ситуацию и побыть упрямой, я хотела, чтобы Рем первым нарушил свои же правила.

Я положила руку на его запястье, затем аккуратно попыталась поднять ее с себя. Это было похоже на подъем штанги, привязанной к полу. Она не двигалась.

— Возвращайся ко сну, красавица, — пробормотал он у моей шеи. От вибрации его губ у меня побежали мурашки удовольствия по коже. Мне правда нужно срочно сбежать.

— Ты нарушаешь правила.

— Когда это сексом стал сон?

— Что? Нет. Не стал, но ты голый и достаточно близко.

Он усмехнулся и уткнулся в мое плечо.

— О, детка, ты бы знала, если бы я был в тебе, тогда ты бы точно не задавала вопросов.

— Да, знала бы.

— Возвращайся ко сну.

— Я хочу встать.

Он вздохнул и прижал меня ближе.

— Ты когда-нибудь прекратишь бороться? — его голос был грубым, ленивым, таким утренним, и это сделало меня влажной. Кого я пытаюсь обмануть? Я уже была влажной. — Где та веселая безбашенная девчонка, которую я когда-то знал? Я хочу ее назад.

— Потерялась, — пробормотала я, не ожидая, что он услышит.

— Тогда мы найдем ее, — прошептал он у моего плеча, которое осыпал поцелуями.

Дерьмо.

— Я хочу встать, Рем.

— Тебе нужно пописать?

— Нет.

— Тогда ты останешься здесь. Я не готов вставать, а тебе нужно научиться расслабляться и высыпаться.

— Я так никогда не высплюсь.

— Чушь. Мы проведем два дня в постели.

— Когда это сон стал сексом?

— Ммм.

Он передвинул ногу выше по моему бедру, и я тут же почувствовала его член, неограниченный ничем и готовый. Точно. Никаких боксеров — дерьмо. Я попыталась отодвинуться, потому что пульсация между моих ног практически походила на ощущение прыжка с утеса. Если бы он дотронулся до меня одним пальцем, я бы закричала в экстазе. Он напряг свою руку и притянул обратно. Потом у него еще хватило нахальства захихикать.

— Засыпай, Киткат.

— Я не устала.

— Тогда лежи здесь и думай о том, как я трахаю тебя.

— Рем, это смешно.

— Нет, это ты смешна от того, что не закрываешь рот и просто не наслаждаешься объятиями.

— Ну, ты и задница.

— Никогда не отрицал этого. Теперь закрой свой милый, выносящий мозг, рот, прежде чем я найду другой способ заткнуть его.

— Это форма секса, — парировала я, хотя мысль о том, чтобы вновь ощутить его вкус снова заставила мое дыхание ускориться, а рот наполниться слюной. Некоторые мужчины на вкус, как дерьмо; Рем на вкус бесподобен, но чертовски уверена, что не собираюсь говорить ему об этом.

— Ох, я об этом и не думал, красавица. Но очень приятно знать, что ты думаешь. Хах.

Его рука расслабилась, а пальцы передвинулись к моему животу, затем легким воздушным касанием он начал ласкать мою кожу. Вот так я и задремала, нежась в его руках, разгоряченная, обеспокоенная, и с Ремом, ласкающим меня.

Я застонала и подтолкнула подушку под щекой, затем медленно открыла глаза. Меня встретило солнце, сверкающее лучиками света через комнату. Я слегка приподнялась и прислушалась, ища какой-нибудь шум. Никакого Рема. Было тихо. Спокойно. Это было… прекрасно. Я не спала так долго с тех пор как… ну, вообще никогда.

На ферме могло быть тихо и безмятежно, когда парней там не было, но там всегда были дела, которыми нужно заняться, лошади, за которыми надо присматривать, картины, которые нужно закончить. Этим утром мне нечего было делать.

Кроме как иметь дело с Ремом.

И раз уж здесь нет никаких его признаков, я вылезла из постели, натянула футболку, лежащую на краю кровати, и быстренько прошла к умывальнику освежиться. Я замерла, когда мой взгляд упал на чашку возле раковины. Моя розовая зубная щетка расположилась рядом с его голубой.

Мне это не понравилось. Ни капельки. Это ощущалось так… ну, по-настоящему. И это напугало меня, потому что, несмотря на мое желание, чтобы все получилось, я была готова, что будет наоборот. Я всегда готовилась к худшему, потому что худшее всегда стучалось в мою дверь. Я знаю, как с этим справиться, если удержу свои эмоции спрятанными. Проблема в том, что Рем стучался громко, и с Ремом я боялась, что он ворвется напролом. Он был прав, здесь дело не в сексе.

Никаких звуков не доносилось из кухни, поэтому я прошла через сетчатую дверь и устремила взгляд вдаль, на мостик. Рем сидел, опустив ноги в воду, сбоку от него находилась кружка. Он еще не заметил меня, поэтому я стояла и наблюдала, как он болтает ногами, облокотившись назад на локти, подставив лицо солнцу.

Вау. Я не замечала ничего от мужчины, которого я знала. Даже когда мы были две недели на ферме, у него были границы. Это была часть Рема, которой я никогда не была свидетельницей. Он выглядел совершенно расслабленно и довольно, и подозреваю, если бы я находилась ближе, у меня была бы возможность засвидетельствовать отсутствие напряжения на его лице.

Поэтому он привез меня сюда? Чтобы я могла увидеть эту его сторону? Почему он выглядит таким… умиротворенным?

Я вернулась внутрь, осторожно прикрыла дверь, чтобы он не узнал, что я проснулась, затем начала поиски своего телефона. Он должен быть где-то здесь. Я прошлась по кухонным шкафчикам и чашкодержателям, затем заглянула в шкаф в спальне, разбросав все аккуратные стопки одежды, что он разложил прошлой ночью. Затем посмотрела под кроватью, в тумбочках, пошарила в его карманах, и даже обыскала холодильник, который на удивление был полон еды. Он договорился с кем-то, чтобы пополнили запасы перед нашим прибытием? Как давно он планировал привезти меня сюда?

— Нашла, что искала?

Я дернулась вверх, когда искала в нижнем ящике духовки, и ударилась головой об угол шкафа, который оставила открытым ранее.

— Ооой. Дерьмо, — потерла ушибленное место и закрыла дверку шкафчика. — Где мой телефон? Мне нужно позвонить Эмили.

— Я уже звонил. Что-то еще?

Я сжала челюсть и посмотрела с негодованием.