― В чем дело?

Моя фальшивая улыбка была приятной, я имею в виду, что я могла использовать ее с Мэттом или Эмили, не будучи разоблаченной, но моя улыбка дрогнула, когда он нахмурился, глядя на меня.

― Ничего.

― Не ври. Ты думаешь о чем-то, о чем-то нехорошем. ― Он потянулся через стол и переплел свои пальцы с моими. Он перешел границы дружбы, но я не отстранилась, потому что мне понравилось это, очень. Он поглаживал мою кожу большим пальцем, и это чувствовалось интимно. Слишком интимно. Я подумала о Лансе и быстро отдернула руку. Что я сделала? Господи, я знаю, что, Ланс и я просто встречались, но держания за руки переходили границы дружбы. ― Ты скажешь мне или мне придется смутить тебя?

Я заартачилась:

― Что?

Без вариантов, я бы не сказала ему, что расстроилась из-за того, что он был с другими женщинами.

― Придется.

Я схватила его за руку, но он легко ускользнул и затем выскользнул из-за стола. Я не знаю, чего ожидала, но точно не того, что он пойдет поговорить с барменом. После короткого разговора он подошел туда, где сидела группа для сегодняшнего выступления. Мне следовало смыться прямо тогда, но меня нелегко смутить и мне было интересно.

Рем перекинул ремень акустической гитары через плечо и сел на табуретку. Когда заиграла музыка, я почувствовала, как жар возрастает в моем теле, потому что его голос производил динамический пульсирующий эффект на меня, и, плюс ко всему, сжимал мои внутренности в тиски. Не было ни микрофона, ни электрогитары, ни фоновой музыки, только его магнетический голос и легкое порхание пальцев по струнам гитары.

Рем пел мне, и когда я осмотрелась, все улыбались и смотрели на нас. Он думал, что это смутит меня, но это не так. У Рема был великолепный, глубокий голос с легкой хрипотой, и слушать его было, как подарок, и неважно, что было между нами.

Я выскользнула из-за стола и пошла к нему. Его глаза не покидали мои, когда я подошла. Я остановилась в нескольких шагах, закрыла глаза и начала двигаться. Он сделал это нарочно, потому что знал, что танец был моей фишкой. Я танцевала бы везде, если бы могла. После того, как в меня стреляли, мои движения должны были быть спокойными, вместо обычных безумных танцев.

Это была медленная песня, и я двигалась, не спеша и соблазнительно, его голос воздействовал на меня, как будто он сплел паутину вокруг меня и держал в плену. Даже с закрытыми глазами, я чувствовала, что он смотрит на меня, и я знала, что, если я открою их, его жаркий взгляд заставит мои колени дрожать, а желудок ― ухнуть вниз. Когда звук его голоса рассеялся, я остановилась и посмотрела на него. Его рука была на гитаре, а тело напряжено, и его взгляд был тяжелый.

― Поцелуй ее, ― крикнул кто-то, в то время как посетители бара хлопали, свистели и орали.

Рем отставил гитару в сторону, потом подошел ко мне. Он обвил рукой вокруг моей талии и притянул к себе. Толпа безумствовала, в то время как я не слышала, что они кричали, потому что все, что я могла делать, это пытаться сохранить какое-то подобие контроля, когда все во мне кричало запрыгнуть на него.

Он наклонился.

― Ты не смутилась.

― А ты не так плох.

Он хмыкнул.

― Спасибо. Не жалуюсь.

― Поцелуй эту горячую крошку, прежде чем я приду и сделаю это за тебя, ― крикнул какой-то парень через весь бар.

Рем напрягся и начал двигаться в сторону того, кто кричал.

― Нет. ― Я положила руку на его шею и сжала пальцы в его волосах. ― Оставь его. Но, Рем, я не могу поцеловать тебя.

― Один поцелуй. Для толпы.

― Рем, у меня есть кое-кто.

― Ты серьезно?

― Не совсем. Но поцеловать того, с кем я… была раньше… будет нечестно.

― Это из-за честности ты не даешь мне шанс?

― Рем.

Без сомнения, между нами была химия, но все не с того начиналось. Вообще то, когда мы лежали в постели, я специально напоминала ему о том, что когда он впервые увидел меня, то подумал, что я была одной из тех заносчивых, избалованных, всезнающих сучек.

Я не давала людям второго шанса, потому что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на парня, который испугался в ту секунду, как увидел мои лекарства. Он даже признался, что это напоминает ему его сестру, больницы и его хреновое прошлое. Он доказал мне это уже дважды. Возможно, он оставался в больнице до тех пор, пока я была в критическом состоянии, после того, как была ранена, но он все равно бросил меня. Друзья так не поступают. Он сказал, что волновался, но действия говорят о большем, чем слова, и его действия просто отстойны.

― Бл*дь, чувак, поцелуй ее, ― крикнул тот же голос, и прежде чем я успела его остановить, Рем наклонился, и его рот украл мои слова, мое тело и мою душу. Его губы требовали, и я утонула в нем. Аплодисменты толпы потерялись для меня, когда я прижалась ближе к знакомому танцу его языка, жару его губ, которые были твердыми и податливыми.

О Боже, что же я сделала? Я резко отпрянула, задыхаясь и дрожа. Я смотрела на него, и он выглядел совершенно неотразимо, с его испепеляющим взглядом и только поцелованными губами.

Затем, в течение секунды это испарилось, когда подошла официантка и попросила автограф. Рем выскользнул из моих рук, взял ручку и бумагу у брюнетки. Они болтали в течение минуты, в то время как я начала идти к столу. Я не ушла далеко, прежде чем его рука схватила мою, и он притянул меня обратно.

Он передал девушке бумагу и оплатил наш счет, а затем направился к двери, держа мою руку. Как только мы оказались снаружи, он резко остановился, и я врезалась в его спину.

Он был зол. Что за черт? У этого парня были проблемы. Я должна быть тем, кто был бы в ярости после того, как он поцеловал меня, когда я сказала ему не делать этого.

― Не уходи от меня. ― Я собиралась ответить ему дерзко, но он был быстрым, схватив мой подбородок и приложив палец ко рту. ― Я серьезно, Кэт. Друг, девушка или моя чертова жена. Я не хочу, чтобы ты уходила от меня, когда какая-то случайная девушка претендует на мое внимание, потому что неважно, что мы… ты намного важнее их.

Я редко теряла дар речи, но Рем сделал это. Не было смысла спорить, произносить язвительные замечания, вести бессмысленные разговоры. Это была самая прекрасная произнесенная вещь, и неважно, кем он был мне.

Он сделал резкий кивок головой, как будто был доволен тем, что я поняла, о чем он говорил. А я и не собиралась спорить. Потом он отпустил меня, и мы пошли домой, где чуть позже я скрылась на террасе от Рема и от всего того, что я так старательно пыталась отрицать.

Ее рука поглаживала мою спину вверх-вниз, словно игрушка йо-йо.

Прекрати.

Я ненавижу это. Они всегда делали это, после того, как причиняли мне боль.

Я напрягся, а потом меня вырвало в туалете последним ужином.

Она смыла воду, а я наблюдал, как вода льется по кругу. Прямо как я. Она ощущалась, как я, такой же беспомощной, чтобы сделать что-то кроме того, как подчиниться. Я выкинул из головы ее тихие слова, что все будет хорошо. Что все не так плохо.

Я хотел засунуть ее голову в унитаз. Она и представления не имела, с чем я сталкивался неделю за неделей.

Тени появились в двери, я сплюнул в свежую воду, затем ощутил на себе чей-то взгляд.

Я замер.

Она взяла меня за руку, и мой живот наполнился отвращением.

Затем мы последовали за тенью в подвал.

Это произошло до наступления темноты, я услышала громкий крик Крайзиса и поняла, что растворилась в радуге цветов на целый день.

Я сполоснула кисть в банке с мутной серой водой, затем пошла на кухню, где увидела, как Крайзис кружится с Эмили в своих руках. Логан стоял рядом с ними, руки скрещены, взгляд явно не обрадованный от того, что другой парень положил руки на его девушку. Это видно по тому, как его мускулы напряжены, что он едва сдерживается, и кажется, что, если Крайзис не отпустит ее вскоре, Логан что-нибудь сделает с ним.