Эвелин несколько раз моргнула, и у Арьи создалось впечатление, что она напряженно соображает или, по крайней мере, пытается. Что бы ни творилось у соседки в голове, Арья не вмешивалась.

— Нет, я не смогу его узнать, — наконец покачала головой Эвелин. — Я никогда не видела его лица.

— Ладно, Эвелин, на этом все. Если у меня появятся еще вопросы, я вернусь.

Арья отвернулась и пошла обратно к лифту, хоть и собиралась спуститься по лестнице. Ей было слышно, как за спиной гулко захлопнулась дверь. Хотя разговор с Эвелин и всколыхнул неприятные воспоминания о пациентах, с которыми ей приходилось иметь дело во время клинической практики, Арья порадовалась, что не спасовала. Ее усилия были вознаграждены. Теперь она точно знала то, что уже подозревала раньше: у Керы Якобсен был роман с мужчиной, с которым она предположительно познакомилась во время рождественских праздников, и по какой-то причине их связь держалась в тайне. Арья дорого бы дала, чтобы выяснить эту причину. В переходном возрасте, живя в особняке в Гринвиче, она посмотрела несколько мыльных опер и теперь предположила, что герой-любовник женат. Если Арья и вынесла какие-то знания из потраченных на сентиментальные сюжеты часов, они заключались в следующем: любовничек, скорее всего, заливал Кере, будто намерен развестись, но существует некая малоправдоподобная причина, по которой бросить женушку пока невозможно, и надо подождать. А затем наступила неудобная беременность, обострившая ситуацию и вызвавшая безвременную кончину Керы Якобсен.

— Ах ты, мудила гребаный, — пробормотала Арья сквозь стиснутые зубы, хлопнув ладонью по закрытой двери лифта, — я тебя вычислю во что бы то ни стало!

Будто в ответ на ее вспышку гнева прибыла лифтовая кабина. Арья потянула на себя дверь, открыла ее и вошла. Когда внутренние створки закрылись и Арья вспомнила, какие звуки издает во время движения эта дрянная штуковина, оставалось лишь надеяться, что чертов антиквариат не сорвется внезапно с тросов и не полетит вниз с высоты четвертого этажа, разумеется, вместе с ней. Кошмары с подобным сценарием снились Арье с тех самых пор, как ее няня Фабиола рассказала, что с маленькими лифтами порой такое случается. А раньше Арья любила кататься на лифте в их доме в Гринвиче вверх-вниз, лишь бы сбежать от няни.

Вскоре Арья снова ехала в северном направлении, на этот раз по Восьмой авеню. Движение в это время было уже не таким плотным, поэтому машины прибавили скорость. Отчасти загипнотизированная фантасмагорией пролетающих мимо размытых городских огней, Арья не думала ни о чем определенном, позволив мыслям блуждать, как им вздумается. Она была довольна собой: во-первых, смогла встретиться с Мэдисон Брайант в суматошном, переполненном ресторане, а во-вторых, благодаря усилию воли переговорила с весьма странной Эвелин Мабрай в дверях ее наводящего тоску жилища. Обе беседы окупились, и Арья радовалась ощущению, что совершает нечто полезное и осмысленное. Поначалу месячная стажировка в бюро казалась сплошной скукой, но сегодняшний день преподнес неожиданность в виде обнаруженной при вскрытии беременности. Теперь возможность добиться хотя бы малюсенькой гендерной кары будоражила и дурманила молодую женщину. Она ничуть не сомневалась, что где-то в этом пульсирующем городе живет похожий на всех известных ей самцов, надменный и самоуверенный мужчина, который ошибочно счел, будто может безнаказанно забавляться с Керой Якобсен, обманом заставить ее держать их связь в секрете, безответственно заделать ребенка, а потом, что совершенно не исключено, помочь бедняжке отправиться на тот свет. И все ради того, чтобы он преспокойно продолжал вести свою насквозь фальшивую жизнь. Арья намеревалась прижать его к ногтю, но тут возникала одна серьезная проблема: она понятия не имела, как к этому подступиться. Любовник был одержим секретностью, отчего найти его было трудно, если не сказать невозможно. Конечно, она могла опросить еще нескольких жителей дома на 23-й улице, но сочла, что вряд ли удастся обнаружить более осведомленного человека, чем Эвелин Мабрай. Альтернатива существовала лишь одна: уговорить полицию начать настоящее, профессиональное расследование. Однако, судя по словам дознавателя Дэвида Голдберга, подобное представлялось весьма маловероятным.

Перед встречей с доктором Хендерсоном Арья отключила звук телефона, чтобы не отвлекаться, и сейчас почувствовала, как трубка вибрирует в районе ягодицы (она обычно держала телефон в заднем кармане джинсов), сообщая о входящем звонке. Арья скособочилась и с некоторым трудом извлекла телефон, не сомневаясь, что это какой-нибудь автоматический обзвон, ведь на часах было почти десять вечера. Ей редко звонили так поздно, если не считать дни дежурств в больнице. Однако, учитывая необычные обстоятельства, и в первую очередь — недавнее приглашение от доктора Хендерсона, Арья решила проверить. К ее несказанному изумлению, на экране высветился номер Мэдисон Брайант.

— Вы не заблокировали телефон и мне перезванивает ваша задница или звонок настоящий? — не здороваясь, спросила Арья и услышала короткий нервный смешок Мэдисон.

— Звонок настоящий, — ответила девушка. — Надеюсь, я не очень вас побеспокоила. Просто хотела извиниться, что вспылила в «Киприаны».

— Мне не показалось, что вы вспылили, — сказала Арья.

— А вот и да, — настаивала Мэдисон. — Тот день был худшим в моей жизни. Со мной никогда не случалось ничего подобного. И трупы я раньше не видела, тем более трупы близких. Я пыталась прийти в себя, и тут появляетесь вы и желаете побеседовать на эту тему. Я просто взбесилась. Прошу прощения.

— В жизни всякое бывает, — бросила Арья. Если Мэдисон ждет ответных извинений, то зря: она их не получит.

— А потом, когда вы почти напрямую сообщили о беременности Керы, это меня окончательно доконало. Такое мерзкое чувство возникло, будто я подвела ее, оказалась недостаточно хорошей подругой. Я и правда ужасно расстроилась.

— Не сомневаюсь, что Ричард, который сейчас с вами, найдет способ вас приободрить.

— Я уже не с Ричардом. Сбежала из ресторана, потому что, когда я попыталась поговорить с Ричардом о своих чувствах и начала плакать, он совсем мне не посочувствовал, ни капельки, и вообще повел себя по-сексистски. Вот я и вышла из себя.

— Ничего удивительного, — заметила Арья. — Ричард показался мне ушлепком, причем ушлепком самовлюбленным. Мне кажется, без него вы быстрее придете в себя.

— Если честно, вы вроде как обидели его тем, что проигнорировали. После вашего ухода он стал странно себя вести. Но я не хочу о нем разговаривать. Вы сейчас где?

Изумленная вопросом Арья посмотрела в окно и увидела промелькнувший указатель 43-й улицы.

— Домой на «Убере» еду.

— И я тоже, — сказала Мэдисон. — Вы где живете?

— В Верхнем Вест-Сайде, — сообщила Арья, которую в равной степени удивил как вопрос Мэдисон, так и собственная откровенность.

— Какое совпадение, я тоже! — воскликнула Мэдисон. — Послушайте, я бы хотела обсудить с вами, как найти этого загадочного бойфренда и выяснить его роль в смерти Керы. Чем больше я об этом думаю, тем сильнее убеждаюсь в вашей правоте. Понимаете, Кера ведь никогда не употребляла наркотики. Никогда! Она их ненавидела, особенно потому, что была социальным работником. Мы слишком часто видим, что пагубные пристрастия могут сделать с людьми.

— Уже поздно, — засомневалась Арья. — Может, встретимся завтра? Я еще не ужинала, и сейчас мне больше ни до чего.

— У меня завтра весь день пациенты, — расстроилась Мэдисон, — потому что я сегодня полдня пропустила. Завтра не получится. А вот прямо сейчас вы где?

Арья посмотрела в окно, чтобы увидеть указатель с названием очередной улицы, которую пересекает такси.

— Только что проехала угол Сорок пятой и Восьмой авеню.

— Я тоже на Восьмой, — подхватила Мэдисон, — всего на несколько кварталов от вас отстаю. Удачно совпало, и у меня сразу появилась идея. Давайте встретимся где-нибудь, где вы сможете перекусить, а я — еще выпить? Там и переговорим, как вам такое? Мне не терпится встретиться прямо сейчас, потому что у меня вроде бы есть отличная мысль, как вычислить этого загадочного бойфренда.