Тут в яму, смеясь чему-то, вошли Джек и Лу Солдано. Лори не удивило появление Лу, который бывал частым гостем в этом помещении. Оба мужчины были в униформе и явно собирались делать аутопсию. Следом за ними возник толкающий каталку Винни Амендола. Крохотное тельце на каталке заставило Лори содрогнуться. Вскрытие детей, особенно маленьких, по-прежнему действовало на нее угнетающе, хотя раньше она надеялась, что после стольких лет уж точно научится спокойно относиться к подобным вещам.

Пока Винни вез каталку к соседнему столу, Джек и Лу подошли к Лори. Джек склонился к жене и тихонько спросил, действительно ли стажерка Чета настолько bete noire[3], как тот уверяет.

— Даже хуже, — шепнула в ответ Лори.

— Правда? — удивился Джек.

— Потом обсудим, — сказала Лори, увидев, что Арья отошла от раковины и возвращается к ним. — Я так понимаю, что это и есть та подозрительная смерть с утоплением, насчет которой звонил мне Лу? — спросила она, хотя на самом деле не хотела знать ответ.

— Она самая. Утопление и обширные ожоги третьей степени, — ответил Джек. — Лу, должно быть, говорил, что сомневается в словах сожителя матери жертвы, будто это несчастный случай. Он нутром чует, что произошло убийство.

— А интуиция обычно его не подводит, — пробормотала Лори, стараясь не глядеть на маленькое тельце, которое Винни перекладывал на соседний стол для аутопсии. Вместо этого она поздоровалась с Лу, и тот тоже ее поприветствовал.

— Я доктор Стэплтон, — представился Джек вернувшейся Николс.

— Я знаю, кто вы. — Арья бросила на него небрежный взгляд и положила на стол свою ношу. Полностью игнорируя Джека, она принялась брать образцы из разных отделов кишечника и помещать их в банки.

Джек еще миг смотрел на стажерку, потом пожал плечами, потому что она полностью его игнорировала, и последовал за Лу туда, где Винни уже разместил на столе тело ребенка.

— В кишечнике чисто, — провозгласила Арья. — Пора заняться органами малого таза.

Вернувшись к трупу, она быстро высвободила нужные органы, в основном используя метод тупой диссекции и лишь иногда подключая ножницы с закругленными концами. Потом при помощи скальпеля умело отделила лишние ткани и вытащила из тела матку, фаллопиевы трубы и яичники.

— Должна сказать, у вас отличные навыки, — искренне похвалила Лори.

— Рада, что вы заметили, — бросила Арья таким тоном, что судмедэксперт пожалела о своем высказывании.

Взяв образец с шейки матки, стажерка ввела внутрь очень острый скальпель с длинным лезвием и вскрыла орган, чтобы исследовать его изнутри.

— Вот говно сраное, — брякнула она, склоняясь над образцом. — Вы видите то же, что я?

Ha несколько секунд женщины замерли, остолбенев от своего открытия. Внутри матки угнездился крошечный эмбрион. Хотя обе они были врачами и в силу профессии привыкли к смерти — одна больше, другая меньше, — известие, что покойная была беременна, на некоторое время вырвало их за рамки привычного.

— О боже, — сказала Лори. — Эта передозировка оказалась вдвойне трагичной.

— С вами уже такое случалось? — спросила Арья. — Я имею в виду, вы уже натыкались во время вскрытия на беременность, понятия не имея о ней заранее?

— Да, один раз, — призналась Лори, — в похожей ситуации. Но все-таки не следует слишком уж удивляться. Нас еще студентами учили, что, имея дело с пациентками в возрасте от первой менструации до менопаузы, мы должны априори считать их беременными, пока не доказано обратное. Это делается, чтобы нечаянно не навредить плоду чем-нибудь вроде рентгена или неподходящего лекарства.

— С живыми пациентками все иначе, — возразила Арья.

— Я понимаю, о чем вы, — кивнула Лори. — Начало жизни — это ведь полная противоположность смерти.

— Как думаете, какой у нее был срок? — спросила Арья, внимательно вглядываясь в малюсенький плод с огромным выпуклым лбом и крошечными ручками, притулившийся у стенки матки.

— Марвин, принеси нам, пожалуйста, линейку. — попросила Лори и добавила, обращаясь к Арье: — По-моему, от десяти до одиннадцати недель. Ручки уже неплохо сформированы. — Она взяла у лаборанта небольшую линейку и измерила зародыш. — Тридцать восемь миллиметров, то есть полтора дюйма. Так что да, по моей оценке, у нее был срок десять недель, и перед нами уже не эмбрион, а плод.

— Жертву нашел ее любовник? — спросила Арья, по-прежнему не сводя глаз с плода. Интонация у нее снова изменилась. Теперь она говорила раздраженно, почти злобно.

— Нет, подруга, сотрудница, — ответила Лори.

— Это ненормально, — гневно проговорила Арья.

— Не уверена, что поняла вас, — сказала Лори. — Что именно ненормально?

— Ее должен был обнаружить ее парень, — твердо заявила Арья. — Этот чертов ублюдок, кем бы он ни был, заделал женщине ребенка, а потом оставил гнить в одиночестве два или три дня. Так нельзя.

— Ну, тут все могло оказаться совсем иначе, — заметила Лори. — Сейчас нам никак не выяснить, что за отношения были между этой женщиной и отцом ее ребенка. Если исходить из того, что нам известно, она вполне могла использовать донорскую сперму.

— Ой, да бросьте вы, — ядовито процедила Арья. — Никакого донора спермы и близко не было. Какой-то козел крутил этой женщиной, как хотел, а потом бросил ее. Я просто нутром чувствую. Блин, может, он даже снабжал ее наркотиками. Или она из-за него на них подсела.

— Довольно дикие предположения, — сказала Лори. — В судебной медицине надо придерживаться фактов, избегая оценочных суждений. А еще надо довести аутопсию до конца. Давайте продолжим.

Они вернулись к работе. Следуя указаниям Лори, Арья совершала манипуляции с плодом и яичниками. Как они и ожидали, в левом яичнике обнаружилось крупное желтое тело, которого они не заметили раньше. Работая с остальными абдоминальными органами, Арья замолчала, но ненадолго. Через некоторое время она снова начала проклинать неизвестного любовника жертвы. Лори слушала, но не отвечала, озадаченная бурным гневом стажерки, и даже задумалась, не было ли в жизни Арьи аналогичной истории. Наконец та сказала:

— Знаете, когда вот так натыкаешься на плод, это производит впечатление. Я не ожидала такого внезапного поворота. Думаю, это дело заслуживает того, чтобы в нем разобраться.

— Согласна, — ответила Лори. — Но нужно разбираться непредвзято, исходя из правильных мотивов. Не хочется думать, что вами движет предубеждение против мужчин или личная история.

— В раздевалке вы хвалились тем, что судебная медицина дает мертвым возможность рассказать свою историю. Я слышу эту женщину, — сказала Арья, — она говорит мне громко и четко, что дело нечисто, и я намерена выяснить правду. Надо обязательно найти отца ребенка и поговорить с ним.

Хорошо, я поддержу вас в этом, но с парой условий, — проговорила Лори. Несмотря на неуместную эмоциональность, с которой Арья обрушилась на любовника жертвы, это дело зацепило внимание стажерки, что не могло не порадовать Лори. — Во-первых, вы будете полностью держать меня в курсе того, что делаете и что вам удастся узнать. Мне это нужно по нескольким причинам, но главным образом потому, что за свидетельство о смерти отвечаю я. Поэтому, пожалуйста, оставьте мне свой телефон, чтобы я могла найти вас, если понадобится. А во-вторых, свое расследование вы будете проводить под началом нашего судебно-медицинского дознавателя, который уже занимался этим делом. Его зовут Дэвид Голдберг, и у него есть законные полномочия для расследования. У вас, интерна патанатомии, находящегося на стажировке в бюро, их нет. Все понятно? Вы принимаете мои условия?

— Наверное, — пробормотала Арья явно не в восторге от навязанного сотрудничества. Меньше всего на свете ее волновало отсутствие законных полномочий. Окажись любовник жертвы тем, кто обнаружил тело, она не была бы столь подозрительной.