— Ну так он может позвонить: Вернон настроен так серьезно, что даже попросил у меня ваш номер. Как вы можете догадаться, у него есть совершенно очевидные причины, чтобы интересоваться погибшей, — заявил Карл. — Простите, что перебил вас! Что вы хотели сказать?

— Я считаю, что, независимо от возможных последствий для имиджа центра, нужно найти отца ребенка, — «с нарастающей злостью выпалила Арья. — Цель судебно-медицинской экспертизы — определить характер и причину смерти. Из-за опиоидного кризиса естественно предположить, что причина заключается в передозировке наркотиками, а именно — фентанилом. И фентанил уже выявлен экспресс-тестом вещества, найденного на месте смерти. Однако вскрытие показало, что у жертвы почти или даже совсем не наблюдается отека легких. А еще на руках у Керы нет характерных шрамов, указывающих на долгосрочное употребление инъекционных наркотиков. По сути, пока мы не наткнулись на плод, я думала, что причиной смерти может быть каналопатия, хоть и не знаю, есть ли связь между действием фентанила и ее усилением.

— Я тоже понятия не имею, — признался Карл. — И не уверен, что хоть кто-то даст ответ на этот вопрос.

— Значит, насколько я понимаю, причина смерти под большим вопросом, — продолжила Арья. — А теперь давайте подумаем о характере смерти. Очевидно, что гибель от опиоидов всегда норовят назвать случайной. Большинство наркоманов не намереваются сводить счеты с жизнью, поэтому передозировки принято считать ошибкой. Но в истории с Керой я не стала бы спешить с выводами. Она была незамужней образованной женщиной с тайной любовной связью. Зачем ей понадобилась секретность? По всей вероятности, именно отец ребенка настаивал на том, чтобы скрывать их отношения. Это просто само собой разумеется. А если все так, в чем я не сомневаюсь, почему труп не нашли раньше? По мне, так вопрос не риторический. Почему любовник Керы не обнаружил тело, а позволил ему гнить два или три ДНЯ?

— Вы меня спрашиваете? — поинтересовался Карл. На него явно произвели впечатление доводы собеседницы. Проведя в бюро меньше недели, она рассуждала как опытный судебный патологоанатом.

— Нет, себя, — ответила Арья. — Как этот неизвестный бойфренд связан с передозировкой? Может, он поставлял наркотики? Или поучаствовал как-то еще? Я думаю, это уместные вопросы, потому что смерть Керы не выглядит случайной. Черт, это может быть убийство.

— Да, вы меня убедили, — без колебаний согласился Карл. — Надо же! Похоже, вы извлекли из стажировки по судебно-медицинской патанатомии больше, чем многие другие интерны, включая и меня. Теперь благодаря вам у меня появилась личная заинтересованность в этом деле, хотя раньше мне хотелось только покончить с ним поскорее. Однако при таких условиях еще важнее, чтобы вы держали свои мысли при себе и никому не говорили о ваших подозрениях и том, как идет расследование, за исключением, конечно, доктора Монтгомери. Она сказала мне по телефону, что попросила вас держать ее в курсе ваших действий. Я бы хотел, чтобы вы держали в курсе и меня, раз уж мне надо информировать обо всем Вернона Пирса. Если оправдаются наши худшие страхи, это дело может стать для медцентра настоящим кошмаром, и тогда я хочу посовещаться с главой отдела по связям с общественностью и с президентом еще до того, как пресса обо всем прознает. Если выяснится, что передозировка была неслучайной, утаить эту историю от журналистов станет невозможно.

— Вероятно, так оно и есть, — сказала Арья.

— Значит, ваша нынешняя цель — заняться поисками отца?

— Да, — кивнула она.

— И с чего вы собираетесь начать?

Хочу первым делом поговорить с сотрудницей, которая нашла тело.

— А кто она? — спросил Карл.

— Социальный консультант по имени Мэдисон Брайант. Дознаватель сказал, что они с Керой Якобсен были близкими подругами. Надеюсь, она даст нам зацепку.

— Когда вы собираетесь с ней побеседовать?

— Как только удастся. Посмотрю, сможет ли она встретиться со мной завтра. Если нет, тогда послезавтра. — Она пожала плечами.

— Я рад, что вы участвуете в этом деле, доктор Николс, — сказал Карл. — Удачи вам!

— Ага, — кивнула Арья и встала. — Буду рада сообщать вам и доктору Монтгомери обо всех подвижках. И проблема публичности мне ясна.

— А я постараюсь поискать того, кто разбирается в связи между сердечными каналопатиями и фентанилом, — сообщил Карл и тоже поднялся. — Если найду нужного человека, сразу дам вам знать.

— Как хотите, — бросила она. — Я так или иначе буду на связи.

— А я буду ждать от вас новостей.

Она поспешила прочь из кабинета. Уборщики уже ушли, и большинство ламп не горели. Стоя в благословенной тишине в ожидании лифта, Арья вернулась мыслями к короткой встрече с доктором Хендерсоном и попыталась преодолеть рефлекторную неприязнь к облеченным властью мужчинам. Хотя короткий тет-а-тет с Карлом и оказался чуть-чуть странным, назвать его неприятным было нельзя ни в коем случае. Самой неожиданной новостью для нее стал внезапный интерес к этому делу генерального директора медицинского центра Вернона Пирса. Потом она вспомнила, что сказала доктору Хендерсону о своем намерении начать поиски Кериного любовника, поговорив завтра с Мэдисон Брайант. Но чем дольше она об этом думала, тем менее вероятной казалась такая возможность. Будучи социальным консультантом в больнице, Мэдисон Брайант, скорее всего, занята весь день. И хотя было уже поздно, Арья решила, что разумнее попытаться узнать, нельзя ли поговорить с ней сегодня вечером. Порывшись в карманах белого халата, она достала листок, который дал ей Дэвид Голдберг. А потом вынула телефон и набрала номер Мэдисон Брайант, надеясь, что удастся с ней поговорить.

Когда Лори выбралась с заднего сиденья такси перед своим домом на 106-й улице, она чувствовала себя разбитой морально и физически, как никогда прежде. День тянулся уже четырнадцать часов без перерыва на обед. Ей только раз пришлось на час сбавить обороты — во время вынужденного неподвижного лежания в аппарате МРТ. И проблемы еще не закончились: ей по-прежнему предстояло обсудить с Джеком две темы, потому что нужно было принимать решения. Особенно тревожили ее результаты обследования на рак груди. Лори так и подмывало заговорить об этом, когда Джек влетел к ней в кабинет во время ее разговора с завкафедрой патанатомии, однако она решила, что им все равно не хватит времени как следует все обсудить. Кроме того, в мыслях у нее царило настоящее смятение, и мозг во многом отказывался принимать ситуацию. Другой вопрос, который предстояло обсудить, пока она не лишилась чувств от изнеможения, касался катастрофического утреннего визита Джека в школу Брукс. Задним числом Лори недоумевала, о чем она думала, когда попросила мужа сходить вместо нее. У Джека было множество хороших качеств, но благоразумие и умение контролировать эмоции не входили в их число, особенно когда дело касалось затронувшей его медицинской проблемы. Ей было прекрасно известно, что Джека возмущает нынешняя тенденция без разбора назначать аддералл, как и конспирология, которую разводят вокруг вакцинации. Ему не раз приходилось делать аутопсию детишек, умерших в результате упрямства родителей-антипрививочников.

Помедлив на верхней ступеньке гранитного крыльца, Лори обернулась и бросила взгляд на противоположную сторону улицы. Отсюда можно было видеть баскетбольную площадку, расположенную в небольшом парке, где имелись также несколько качелей, песочниц и кованых садовых скамеек. В этот час солнце еще не село, но уже скрылось за домами, и над площадкой загорелись светодиодные лампы, за установку которых заплатил Джек.

С крыльца Лори разглядела, что игра в самом разгаре. Чтобы отличать своих от чужих, члены одной команды были в футболках, а другой — с голыми торсами. Они метались туда-сюда, перемещаясь от корзины к корзине. Хотя глаза на таком расстоянии могли подвести, Лори показалось, что она заметила Джека среди бесфутболочных игроков, даром что воздух успел стать довольно прохладным.