Мода 1945 года сдержанная, элегантная. Ушли кричащие рюши, кокетливые фонарика, разлетающиеся юбки-клеш. Их сменили юбки прямого покроя и удлиненные, отрезные по линии талии пиджаки, и полупальто приглушенных тонов. К сентябрю Лиза сшила в Доме моделей комплект: полупальто и юбку. Она три раза ездила на Сретенку на примерки, поняв и оценив преимущества покупной одежды. Но оно того стоило! Черное шерстяное полупальто с поясом на бляшке, воротник и большие карманы которого украшали рельефные строчки, узкая прямая юбка чуть ниже колена с неглубоким вырезом сзади сидели на Лизе, словно влитые. Все это великолепие украшала черная шляпка из фетра с бархатной лентой. Лаковые полусапожки, перчатки и шарфик сероватого оттенка, найденные заботливой теткой, прилагались в подарок. Лиза, зачаровано смотревшая закрытый показ одежды перед главным просмотром, попросила восхитительную юбку с встречными складками спереди и сзади и вязаный свитер в тон юбке. Алочке досталось пальтишко из фуле и красные резиновые сапожки.

Глава 28

Опустился вечер тихий, теплый. Дети заснули. Год назад Лиза родила еще одну девочку, Анечку, маленькую куколку со слегка припухлыми голубыми глазами. Она чуть не потеряла этого ребенка и старалась не вспоминать то происшествие.

Маша тогда вбежала прямо на лекцию, и испуганным голосом сообщила, что автомобиль Владимира попал в аварию, что звонила Нюра, а ей звонили из больницы. Лиза смотрела на нее не понимая, что та говорит, потом бросилась из аудитории, выскочила на улицу:

— Куда? Куда повезли? — кричала она, выбежавшей вслед Марии, мечась по двору.

— В Бакунинскую, вроде как, сюда за тобой ехал.

Лиза бежала, не разбирая дороги, в больницу — здесь недалеко. Кидалась, как сумасшедшая в кабинеты, ища мужа. Он сидел на лавке в коридоре у окна в окровавленной рубашке.

— Что? Где рана? Где? — выла она.

— Это не моя, — обнимал он ее, испугавшись, — это кровь водителя Юры, — и он показал головой на дверь операционной.

— Не твоя? — бешенными глазами скользила по его телу, — не твоя?

Юрия оперировали три часа, Лиза за это время не проронила ни слова, стояла у окна и плакала. Владимир виновато смотрел на нее, хотя в этой аварии не было виноватых — лопнула покрышка и автомобиль влетел в столб. Врач прогнозов не давал, сказал ждать до утра, а там видно будет.

— Пойдем, — дотронулся до ее плеча Владимир.

— Пойдем, мы устали, — бледными губами прошептала Лиза.

Лиза сразу легка на диван, как вошли в квартиру, прямо так, не переодевшись, ей было нехорошо, сильно тошнило и болел бок.

— Хочешь я буду ходить пешком? — усмехнулся Владимир.

— Нет, не надо пешком, — она помолчала и зарыдала. — Больше не смей, не смей… ты не можешь еще раз бросить меня, понял меня, ты понял меня? — давясь слезами рыдала она.

Он подсел подле нее на пол, гладил руки, целовал.

Нюра носилась вокруг них, напуганная до смерти, принесла грелку — отогреть холодные ноги Лизы, потом горячего чаю — отогреть все еще холодеющую от ужаса ее душу.

— Я беременна, — тихо прошептала Лиза, успокоившись наконец.- Поздравляю.

— Так любить нельзя, — беззвучно прошептала Нюра, поэтому ее никто не услышал… и хорошо, наверное.

Владимир частенько заезжал за Лизой в институт после занятий, она была беременна третий месяц. На этот раз беременность протекала вполне сносно, но ее тошнило по утрам, она уставала к концу дня, чувствовалось, что она сдерживает раздражительность.

Он стоял у автомобиля, смотря на парадный вход института. Лиза быстро вышла, за ней выскочил молодой человек, забежал вперед, перегородив ей дорогу. Потом резко выхватил у нее портфель из рук, показывая всем видом, мол попробуй отними. Лиза, скрестив руки на груди, молча удивленно смотрела на него. Он нагло на нее. Владимир, слегка прихрамывая, подошел к наглецу сзади, выхватил портфель и ткнул его в бок. Тот от неожиданности отскочил. Лиза, подойдя к мужу, взяла его под руку, поцеловала в щеку, попыталась повести к машине.

— Это студент, брось… — попыталась объяснить она, но не закончила фразу.

Владимир вывернулся и пошел в сторону студента. В Лизиной красивой головке за секунду прокрутились все возможные сценарии окончания этого происшествия. Она, как кошка выскочила перед Владимиром и влепила наглому студенту оплеуху, да такую звонкую, что обернулись все стоявшие во дворе. Студент от неожиданной боли схватился за щеку и что-то негромко сказал.

— Сволочь, — так же негромко ответила ему Лиза, резко повернулась к мужу, схватила его под руку и потащила к машине.

— Это ты за меня дралась сейчас что ли? — спросил он ее и засмеялся. Лиза через мгновение смеялась вместе с ним, хотя пальцы и ноги ее дрожали.

— Что ему нужно было? Он в тебя влюблен? — спросил Владимир уже дома.

— Сомневаюсь, — ответила Лиза устало. Думаю, это из-за экзамена. Этот Иван Скрипка ленив, знает предмет плохо, но карьерист. Сначала он конфетки носил, потом, видимо, решил пошустрить. А, ну его, обними меня, я перенервничала, — капризно попросила Лиза и Владимир замолчал.

Спустя неделю Скрипка испуганно брал билет, боясь смотреть Лизе в лицо. Зачитал вопросы.

— Хороший билет, — спокойно ответила Лиза, — идите готовьтесь.

Скрипка отвечал хорошо, допустив всего несколько неточностей. Лиза поставила ему «хорошо» и похвалила.

— Спасибо, простите, пожалуйста.

— Прощаю, — ответила Лиза и вызвала другого студента.

Лиза сидела на диване, забравшись с ногами, смотрела на мужа, открывавшего бутылку вина. Багровый напиток окрасил нежное стекло бокалов.

— Ты стал еще красивее.

— Серьезно? — вскинув брови, улыбнулся Владимир.

— Да.

— Ты бы выбрала меня снова?

— Да.

— И полюбила бы?

— Да.

— Люблю твои односложные ответы, — усмехнулся Владимир.

Лиза наслаждалась ароматом вина, поднеся бокал к носу, потом пригубила:

— Ууу, какое вкусное.

Владимир смотрел влюбленно на нее:

— Почему ты делаешь все так красиво?

— Что ты имеешь в виду?

— Все: хоть ешь, хоть пьешь, хоть смеешься, хоть, даже, ругаешься.

— Неужели? — засмеялась она, — ну это я для тебя стараюсь, наверное.

— Я знал, что родился счастливчиком, — продолжая смотреть на Лизу, заключил Владимир.

— Отчего?

— В день моего рождения, на небе сияло две радуги, и они танцевали, — рассказывала мама.

— Мама? Ты разве можешь помнить это?

— Это помню. Она сказала тогда: «Что бы не произошло, не бойся, все наладится — ты счастливчик».

Они молча сидели в темной тишине, только глаза горели, выдавая их чувства.

Их ночь была такой же нежной и горячей, как всегда. Он покрывал ее тело нежными поцелуями, она отвечала едва слышимыми всхлипами. Он брал ее нежно и страстно одновременно. Ее душа начинала играть пассакалия Генделя/Хальворсен — музыку ее любви. Она закручивалась вверх, словно спираль — туда к блаженству и дальше — к звездам, а потом слетала вниз под нежный стон. Он этого всегда ждал и его внутренний голос начинал кричать и петь под аккомпанемент ее музыки. Они засыпали¸ уставшие от ласк и любви, сплетясь руками и ногами, как обычно, а клавесинная сюита пассакалия торжественно-печального характера с повторяющимся одним и тем же темпом в басу, переложенная для фортепиано, продолжала звучать, внедрясь в их сон.

Глава 29

Лиза помогала Владимиру одеваться. Выглаженный костюм висел на плечиках, белоснежная рубашка блистала рядом на стуле.

Владимир так же красив, как и прежде, высокий, статный, возраст его только красил, немного посеребрив виски, придав взгляду уверенности, а мозгам мудрости. Сегодня его вызвали в Министерство путей сообщения. Его уже приглашали в горком партии для беседы и общения. В 1950 году Владимир окончил Московский институт инженеров железнодорожной отрасли, переведясь с геологоразведочного института, работал на Курском вокзале несколько лет, сейчас трудился в должности начальника Белорусского вокзала.