— Это ненадолго, — прошептала Элис.

— Ничего. — Билл улыбнулся. — Всё в порядке.

Через час Элис пошла обратно. Остановилась у двери в комнату. Прислушалась.

— …Она мне говорит: «Где мама?». А я ей: «Кошки съели»! — рассказывал за дверью Джонсон одну из своих многочисленных историй. Ребёнок смеялся от души. — Ну зачем ей мама, действительно, в такой-то момент?

Как бы ничего дурного не сказал. Элис отворила дверь и вошла. Джонсон повернулся к ней.

— Уже пора? — Он поднялся. Игрушечный робот бродил по столу, кружа вокруг опустошённого генералом графина. Джонсон проследил за взглядом женщины. — В горле пересохло, — поспешил оправдаться он. Повернулся к ребёнку. — Ну что, малыш. Пора прощаться. Расти большим и вкусным!

Он потрепал мальчика по волосам и пошёл прочь.

— Папа, — робко позвал Бенджамин. — Не уходи…

Джонсон остановился, глядя на него, и грустно вздохнул.

— Так надо.

— Я не хочу! — ребёнок вскочил и бросился к отцу. Джонсон обнял его.

— Надо, сынок. Надо. Не расстраивай маму. Защищай её. Ей совсем тоскливо, пусть не плачет в одиночестве сидя у окна. Обещаешь?

Бенджамин кивнул. Элис вздрогнула. Как он узнал?..

Джонсон отстранился от ребёнка и решительно вышел. Элис пошла следом. Наблюдала, как он обувается, как причёсывается перед зеркалом, как подходит к двери.

— Ну, так и будешь стоять? Закрой за мной дверь, я ухожу.

Элис словно очнулась, и подошла. Джонсон обернулся к ней, и неожиданно ему вдруг вспомнилось, как когда-то давно, лет десять назад, они стояли на Шифтонском мосту через полноводный Лейн и наблюдали, как садится солнце, прячась за небоскрёбами и огромными эстакадами Алаура, как отражаются его лучи в водной ряби и как тоскливо кричат чайки, парящие на встречных восходящих потоках. Дул тёплый ветер, и весь мир стал одновременно близким и далёким — словно исчезли все люди, и только эти двое остались наедине. Мир существовал только для этих двоих.

Бен отвернулся, открыл дверь и решительно вышел прочь.

Да, Вир за последние годы сильно изменился. Особенно неузнаваемыми стали, конечно, восточные районы, в своё время почти полностью разрушенные взрывом Эльфовой башни. Теперь здесь стремительно вырастали стеклянные небоскрёбы, нависая над прочими домами, построенными сотни, если не тысячи лет назад.

Впрочем, некоторые районы остались нетронутыми. Летрезен быстро нашёл дом Сэллиен — с виду тот совсем не изменился. Постучал в дверь и приготовился долго ждать. Герцог не сообщил о своём приезде в город. Однако дверь открылась почти тут же.

— Летти, милый, — радостно выпорхнула Сэллиен. Звук колокольчиков как всегда сопровождал её появление.

— Привет, Сэлли. Я вернулся.

Летрезен шагнул в её объятья, и они замерли на пороге, дав волю своим чувствам. Да, теперь они стали ещё ближе — у эльфов не принято спешить с отношениями, но война меняет даже самые консервативные взгляды. Через некоторое время они вошли внутрь: Летрезен отметил, что сад внутри дома стал ещё гуще, а молодой меллорн обзавёлся ещё более пышной кроной, раскинувшейся под потолком. Если приходить сюда каждый день, то изменения не видны. Но по прошествии нескольких месяцев разница становится очевидной. Сэллиен настоящая художница, всегда знает, чем ещё можно удивить.

Она смотрела на герцога испытующе и нетерпеливо.

— Здесь очень красиво, — потакая её желанию, ответил Летрезен и удостоился поцелуя. Он смотрел на её счастливое лицо и чувствовал, что за этой радостью на самом деле скрываются тревога и беспокойство. Ведь нет ничего страшнее неизвестности, что несёт эльфам каждый новый день.

Лёгкое дуновение, словно слабое дыхание, коснулось лица Летрезена. Он открыл глаза, всматриваясь в темноту. Откуда-то веяло прохладой. Рядышком спала Сэллиен, похожая на сказочную нимфу. Эльф осторожно приподнялся, стараясь не побеспокоить её сон. Встал с кровати и тихо отступил к двери.

В доме кто-то был. Кто-то чужой. Кто-то очень сильный.

За дверью открылась холодная тьма коридора. Летрезен сделал несколько шагов в темноту и осмотрелся. Вокруг не доносилось ни звука. Дом словно вымер, застыл в безмолвной пустоте. Из-под ближайшей двери лился ровный голубой свет, маня и завораживая. Это казалось совершенно неестественным. Чем-то странным, неведомым. Летрезен приблизился и потянул за ручку, но ему пришлось приложить усилие, чтобы открыть дверь. Таинственный голубой свет погас, а ветер внезапно усилился, обдувая холодом.

Летрезен увидел за дверью силуэт женщины. Она стояла к нему спиной. На ней лишь белое платье. Высокая, стройная. Светлые волосы, изящное тело. Она обернулась, и Летрезен сразу же узнал её, хотя не видел пять лет. Это была богиня, что явилась ему однажды во сне. Та, кто заставила его зачерствевшее сердце вновь ощутить восторг и радость. Та, что снизошла до разговора с простым смертным, зазнавшимся и гордым, но обреченно ничтожным.

В её взгляде был огонь и холод, любовь и злость, тоска и любопытство. Её глаза пылали нежностью, обжигали сочувствием, утомляли надменностью. В них отражались небо и глубины вод. Клубок всех противоречий во Вселенной, связанных в одно гармоничное целое.

Её невозможно было не любить! Её нужно было сторониться. Она могла предать того, кому доверяла. Она могла говорить с теми, кто всегда молчал. Её взгляд манил.

Летрезен шагнул к ней, но образ Богини непостижимо отдалился, призывая и отталкивая одновременно. Она звала, но ей не было дела до того, откликнется ли кто-нибудь на её зов. Летрезен закричал…

Он открыл глаза и судорожно вдохнул прохладный утренний воздух. Было тихо и тепло. Лишь сердце гулко колотилось в груди, всё ещё не успокоившись после встречи с призраком прошлого.

Сон. Это был только сон! Невероятный и странный, казавшийся реалистичным, но иллюзия реальности исчезла после пробуждения. Летрезен повернул голову, но Сэллиен не было рядом. Из окна лился рассеянный утренний свет. Пора вставать.

Одевшись и приведя себя в порядок, Летрезен отправился на поиски Сэлли. Переходя с этажа на этаж, Летрезен осматривался по сторонам. В коридорах и галереях вдоль стен и колонн росли какие-то вьющиеся растения с розовыми и жёлтыми цветами. В анфиладах залов пели птицы, влетевшие в открытые специально для них окна. Солнечный свет отражался в зеркалах и линзах, рассеиваясь в листьях кустов и невысоких деревьев, играя бликами в каплях росы. Просто удивительно, что Сэллиен удалось создать подобное чудо в стенах одного дома. Сложно представить, сколько времени уходило на уход за всеми этими растениями. Летрезен знал, что Сэлли очень тоскует по своей родной Камии, где сами города строились на огромных меллорнах, а жизнь среди растений была привычной и даже в чём-то обыденной.

Единственное, о чём Сэллиен не беспокоилась, так это о плате за дом. Сегодня уже мало кто мог себе позволить жить «без соседей». За дом платил Летрезен.

Он нашёл её на втором этаже стоящей возле окна. Сэллиен смотрела куда-то вдаль. Летрезен подошёл поближе и осторожно обнял её. Так они и замерли, наблюдая, как мир за окном наполняется светом, и всё ярче становится горизонт. Впрочем, вид из окна не особо радовал глаз. На крыше четырёхэтажного дома с противоположной стороны улицы разместился огромный рекламный щит, призывающий посетить открывшийся недавно фитнес-центр. На щите была изображена девушка — симпатичная, хоть и человек, — которая потягивалась лёжа на каком-то тренажёре, отчего её немалых размеров бюст под тонкой синтетикой казался ещё более выдающимся. Вероятно, центр пользовался популярностью. Немного ниже зелёная неоновая надпись приглашающе манила прохожих заглянуть в уютное кафе «Эльфилибриум», рядом с которым расположился круглосуточный магазинчик. Перед домом стояли несколько джипов и спортивных автомобилей. Справа доносился шум с одной из бесконечных дискотек, коих в последнее время пооткрывалось чересчур много. Ну, а где-то далеко слева взвыла пожарная сирена. Да, с приходом технологий пожарная служба стала действовать заметно лучше. Но и сами пожары участились.