Из-за двери актового зала приглушённо звучала та же мелодия. В коридоре было тихо, только гулко разносились отзвуки шагов Артёма и Веры. За окнами стремительно темнело. Вера посмотрела на часы: четыре. Она поправила комсомольский значок на блузке, улыбнулась Артёму.

– Это было мило, – сказала Вера.

– Ну, так я правду сказал. Так и есть. Ты изменила мою жизнь, дала мне смысл.

Вера вздохнула тяжело.

– Ты же знаешь, это дурман от укуса, – тихо и раздражённо бросила Вера.

– Нет. Я всегда тебя любил. Просто теперь чувствую это острее, – убеждённо ответил Артём. – Мы теперь связаны чем-то большим.

На Веру с новой силой навалилась вина.

– Не надо. Больше так не говори, – попросила Вера.

В вестибюле она накинула пальто, вышла на улицу. Артём последовал за ней.

– Ладно, – обиженно проговорил он, догоняя Веру.

Снег перестал идти. На улице стемнело. У института толпилась небольшая кучка студентов. В остальном было безлюдно. Вдоль дороги зажглись фонари. Под их электрическим светом серебрились сугробы. Вера и Артём пошли привычной дорогой вдоль старых купеческих особняков. Через улицу, на набережной, тоже загорелись фонари, появились редкие прохожие. Вера любила эту часть города. На покатых крышах лежал снег. Фасады домов ещё хранили остатки былой роскоши. Встречались уникальная лепнина и барельефы. В детстве Вера представляла, будто это средневековый город. А некоторые дореволюционные дома вполне могли сойти за замки. В узких проходах и кирпичных арках меж домов прятались уютные дворики, где можно затеряться. Старый центр города хранил атмосферу прошлых эпох. Он жил своей жизнью и был совсем не похож на безликие бетонные коробки дворов и новые многоэтажные дома.

Неожиданно на Веру нахлынуло необъяснимое чувство: тревожное присутствие чего-то знакомого, но забытого. Артём забеспокоился, стал озираться и принюхиваться. Вера остановилась, прислушиваясь к ощущениям, повернула голову к Волге. За дорогой, у чугунного парапета набережной, она увидела знакомый силуэт, скрытый в тёмном прямоугольнике между двух фонарей. Ошибиться она не могла. Этот мужской силуэт навсегда отпечатался в её памяти. Профессор вальяжно опирался локтями о парапет и ждал.

Недоверие и страх охватили Веру. Она не верила глазам, считала, что Профессор мёртв. Артём двинулся с места, но Вера его остановила. Она чувствовала: Профессор ждёт её.

– Оставайся здесь, – приказала Вера Артёму.

Тот замер. А Вера неторопливо прошла по переходу, лицо её было спокойным, хотя внутри бушевал ураган. Стало холодно. Снег хрустел под ногами. Мимо прошла пожилая пара. Людей почти не было.

– Ну здравствуй, – произнёс Профессор, когда Вера приблизилась. – Пройдёмся? – спросил он, будто старый знакомый.

Вера смотрела на него круглыми глазами. Она не чувствовала прежнего ужаса, но страх не ушёл насовсем.

– Удивлена? – с насмешкой спросил Профессор. – Что, думала никогда меня увидишь?

Что тебе надо? – выдавила Вера.

Она не спрашивала: «Как?» Теперь это казалось неважным.

– Прогуляемся и поболтаем, – снова предложил Профессор и добавил слащаво: – Как коллеги.

Он отделился от парапета и направился к лестнице, ведущей к летнему песчаному пляжу. Конечно, теперь там лежал снег, а к берегу примыкала толстая наледь, укрывшая реку.

«Укромное место. Никто не увидит», – с опаской подумала Вера, но последовала за ним. Набережная возвышалась над пляжем на пару-тройку метров.

Небо совсем почернело. Над Волгой проглядывала россыпь звёзд. На другом берегу мерцали редкие тусклые огоньки. Профессор медленно зашагал у самой воды. Позади него осталась пристань речного вокзала. Вера остановилась у основания лестницы, постояла пару секунд, а потом пошла за Профессором.

– Боишься? – задал вопрос тот, когда Вера нагнала его.

– Нет, – соврала Вера. – А ты не боишься? Как тебе крест Господень на вкус?

Вера выплюнула эти слова, а у самой поджилки тряслись от страха.

Профессор хрипло засмеялся, будто закашлялся.

– Вера-Вера. Маленькая глупая Вера, – самодовольно проговорил Профессор. – Ничего-то ты не знаешь.

Вера молчала. Она чувствовала, что Артём неподалёку: скользит незаметной тенью. В то время, как они с Профессором медленно идут вдоль воды, как на прогулке.

– Знаешь, я ведь пришёл тебя убить, – светским тоном начал Профессор. – А теперь… Даже не знаю. Любопытно.

Сердце Веры застучало часто-часто.

– Почему твой пиявец ещё жив? – поинтересовался Профессор.

Вера не ответила. Она вся напряглась и внутренне готовилась к борьбе.

– Должно быть, это очень больно, мучительно больно, сдерживать себя, – протянул стратилат. – Как это у тебя получается?

– Я не убийца, – резонно ответила Вера.

Профессор усмехнулся.

– Убийца, – произнёс он, будто пробуя слово на языке. – Ещё какая убийца. Зачем тебе это жалкий пиявец? Чего ты так о нём печёшься? Такие, как он, существуют лишь для того, чтобы утолять нашу жажду.

Вера почувствовала невероятное отвращение.

– И что тогда? Оставлять кучу трупов? Сколько нужно крови? – зло бросила она.

– О, да тебе нужно учиться. Ты же и не знаешь, как устроен наш мир. А я тебе говорил, – прошипел Профессор.

На лице его играла наглая ухмылка.

– Сколько? – выкрикнула Вера.

– Не так уж много, – сообщил Профессор, словно кокетничая. – Одна луна – один пиявец.

Вера посмотрела ему в лицо. Ни грамма сожаления. Профессор так легко произносил слова, будто говорил об обыденных вещах.

Вера пыталась прикинуть в уме, что значат его слова.

– Не мучай прелестную головку, – ехидно выдал Профессор. – Тринадцать в год.

«Тринадцать, – страшная цифра звучала у Веры в голове. – Тринадцать ни в чём не повинных людей. И это только в год. А скольких они успеют покусать? Из скольких выпью кровь?»

Вера остолбенела от омерзения и жуткого осознания.

– Ну давай! Делай то, зачем пришёл, – с вызовом сказала Вера. А сама приготовилась драться.

Порыв был глупым и безнадёжным. В глубине души Вера это понимала.

«Почему он так уверен, что больше мне не подвластен?» – задалась вопросом она.

– Это теперь ни к чему. Я наблюдал… Так ты долго не протянешь. Разве ты мне конкурент? Лишь жалкое подобие вампира, – произнёс Профессор. – Теперь мне даже интересно. Пожалуй, посмотрю, кто будет первым, ты или пиявец. Ставлю на то, что ты его убьёшь.

Вера фыркнула.

Они уже прошли около километра. Впереди справа укрытый снегом виднелся Струковский сад.

– Что было на раскопе? Что мы нашли? – задала Вера вопрос, который до того не казался ей столь важным.

– Не вы. Я нашёл, – Профессор самодовольно ухмылялся.

Вера ждала ответа. Она остановилась, решительно посмотрела Профессору в глаза. У девушки в душе всё смешалось: страх, отвращение и злость. Мужчина тоже остановился.

«Вот он, виновник всего», – с ненавистью думала Вера. Но в то же время она всецело ощущала, что он сильнее. Необъяснимое чувство говорило об этом, как тогда на раскопе, когда Вера поняла, что может ему приказать.

Тусклый свет фонарей лился с набережной, отражался от снежной наледи. Блики играли на холодном лице Профессора. Его пугающие чёрные глаза всё также контрастировали с ухмылкой на тонких губах.

– Так и быть, скажу. Ты же никому не расскажешь, правда? – ехидно протянул он.

Вера бесстрашно смотрела и ждала. Профессор снова зашагал, и ей пришлось идти рядом с ним.

– Я нашёл свою смерть и возродился, – торжественно поделился тот. – Знаешь ли ты, Вера, что было под той плитой?

Профессор задумчиво взглянул куда-то вдаль через Верино плечо. Девушка обернулась. Низко над городом висела луна и казалась зловеще огромной. Оптическая иллюзия делала её такой.

– Красный волк? – предположила Вера.

Это предание, как и события той ночи, ей никогда теперь не стереть из памяти.

– Хм, предание о красном волке. Знаешь, благодаря ему, я нашёл это место, – протянул Профессор. – Место заточения одного из первых Стратилатов.