– Завтрака, наверное, сегодня не будет, – с тайной надеждой предположил он. – Эту башню уже поставили, сейчас к койкам пристегнёмся и вперёд!

– Иди-иди, лентяй! – скомандовала ему Лита. – Если и полетим сегодня, то, как и вчера, вечером.

– Почему это?

– Потому что Земля вращается! В интернате учился?

– А что, нормально не объяснить?

– Космопорт два раза в сутки проходит через плоскость эклиптики, – терпеливо стала разъяснять из-за шторки Милли. – Утром и вечером. Но во второй раз, вот как раз сейчас, у нас фазовый угол с танкером не совпадает.

– Ничего не понял…

– Ну, значит, не судьба. Иди-иди, люди есть хотят.

После завтрака, как и накануне, настало время подготовки к предстоящей невесомости. Весь экипаж тщательно проверял – всё ли прикреплено, привязано и упаковано, не будет ли что-нибудь летать по кораблю после выведения. Потом был лёгкий перекус вместо обеда, и наконец стажёры снова пристегнулись к своим спальным местам. На этот раз волнение несколько притупилось, и в кубрике началась непринуждённая болтовня. Специалист по полезной нагрузке после пережитого накануне стресса лежал молча, в беседы почти не вступал и вообще вёл себя, как и подобает настоящему опытному космонавту – не ныл, не скулил и в туалет не просился.

– А почему вчера капитан сам время называл перед запуском? – спросил Алекс. – Все доклады робот делал, а тут – он сам…

– Традиция такая раньше была, – ответила Милли. – Последние десять секунд капитан должен отсчитать лично, чтобы все знали, кто тут главный. Это нам препод по астродинамике рассказывал. Смешной такой старичок. Он когда-то пилотом на астероиды ходил.

– Не традиция, а примета, – поправила Нэя. – Если капитан чётко отсчитает и не собьётся, то полёт закончится удачно. А если нет – жди проблем…

– Глупости всё это, – оборвала её Лита. – Предрассудки. Это, как чёрная кошка, которая дорогу перебежала. Я, когда стану капитаном, отсчёт вести не буду. На новых кораблях давно уже никто ничего не отсчитывает.

– Ага. Я на лайнере не слышал… – подал голос Тим Том.

– Центральный! Докладывает врач, – Макс, очевидно, включил интерком. – Показатели … это… в норме. Превышений нет.

– Доклад принят! – весело отозвалась из рубки Салли.

– Готовность десять минут, – раздался голос Эжен.

Разговоры постепенно прекратились. По мере приближения момента старта волнение практикантов стало нарастать, потому что полной уверенности в успехе уже ни у кого не было. Полетим – не полетим… полетим – не полетим…

– Центральный! Показатели пульса пошли вверх, – доложил доктор. – У всех… кроме меня…

– Принято, – ответила Салли.

В этот раз только она одна связывалась с кубриком. Капитана пока ещё ни разу не было слышно – словно его и не было в рубке. Да и вообще его сегодня никто из стажёров не видел.

– Готовность три минуты. Есть предварительный запуск силовых установок.

«Полюс», как и вчера, мелко завибрировал. Затём снова прошла минутная готовность, отошли заправочные штанги на экранах.

– Начинаю обратный отсчёт, – раздался вдруг голос командира корабля, сегодня, почему-то, особенно низкий и хриплый. – Десять, девять, восемь, семь…

Стажёры непроизвольно напряглись в своих койках. Вот сейчас, сейчас… Нет, пронесло.

– Шесть, гхм, пять-четыре, три…

Где-то неподалёку зародился и заполнил весь кубрик ровный могучий гул.

– Два, один…

Гул становился всё громче и громче, переходя в рёв и сопровождаясь свистом – исполинские турбонасосы ускорителей тоннами гнали компоненты топлива в камеры сгорания.

– Ноль!

И практиканты спинами, прижатыми к гидроматам, ощутили мягкий, но какой-то давящий толчок – корабль оторвался от стартового стола.

– Ура-а-а! – заорала Лита, будучи не в силах сдержать эмоции. Нэя на верхней полке оглушительно завизжала. А Милли радостно закричала внизу:

– Поехали!

Стажёры стали переключать свои дисплеи с камеры на камеру, торопясь налюбоваться окружающими видами. Ускорители исторгали из себя струи яркого пламени, а стартовая площадка, газоотводные лотки, подъездные пути, заправочные мачты – всё это плавно удалялось, уменьшаясь в размерах. Тёмная тень «Полюса» побежала по земле в противоположную от солнечного света сторону.

– Круто! – пробасил с нижней полки Макс.

– Ну да, прикольно, – в тон ему добавил Алекс

– Время полёта одна минута. Высота шесть восемьсот, скорость двести девяносто, тангаж семьдесят девять, – доложила Эжен.

Белую сигару «Полюса» на экранах затянуло молочной дымкой, словно корабль попал в облако, хотя небо впереди него только что было совершенно ясное и безоблачное.

– Это что, дым? – испуганно завопил Тим Том, стараясь перекричать гул двигателей.

– Это эффект Прандтля-Глоерта, лапочка! – закричала Нэя. – Правда, красиво? Сейчас мы обгоним звук!

И, в подтверждение её слов, по кубрику прокатился громовой раскат – разгоняющийся корабль преодолел звуковой барьер.

Разговаривать было трудно – грохот двигателей давил на уши, спальные ячейки мелко дрожали, и казалось, что сам воздух в кубрике вибрирует, превратившись в тягучую плотную жидкость. Корабль всё быстрее и быстрее набирал скорость и высоту, тяжёлая лапа перегрузки всё сильнее прижимала практикантов к гидроматам, и всё труднее и труднее становилось поднимать руку, чтобы переключить дисплей на другую камеру.

– Две минуты полёта, – бесстрастно комментировала Эжен. – Высота сорок восемь семьсот, скорость тысяча сто, тангаж пятьдесят один.

«Полюс» постепенно опускал нос к востоку, начиная набирать орбитальную скорость. Горизонт вокруг стремительно расширялся, небо темнело на глазах, на западе сияло заходящее солнце, а впереди уже показалась безбрежная гладь Атлантического океана.

– Десять секунд до отделения стартовых ускорителей.

– Ребята! Сейчас будет трясти, не пугайтесь! – крикнула по интеркому Салли.

Рёв двигателей оборвался, раздался гулкий удар, и корабль вздрогнул всем корпусом. Гидроматы, сдавленные до этого перегрузкой, распрямились, прижав практикантов к ремням. Ускорители лепестками разошлись в разные стороны, и было видно, как они разворачиваются, готовясь к посадке. И тут же внизу снова загрохотало, корабль затрясло, и блестящие палочки ускорителей исчезли вдали.

– Ай! Это что такое? – испуганно вскрикнул повар.

– Терпи, студент, космонавтом будешь!

Модули неиспользованной системы аварийного спасения, которые в нештатной ситуации должны были включиться все разом, теперь срабатывали попарно и отделялись, добавляя кораблю дополнительные метры в секунду. Стажёров то прижимало в сторону пола, то отбрасывало вверх, к потолку. Словно кто-то большой и сильный мощными пинками выталкивал «Полюс» в Пространство.

И вдруг все эти толчки и грохот прекратились. Стажёры, оглушённые внезапно наступившей тишиной, безмолвно пялились на дисплеи, где белая поверхность корабля раскрывалась громадными створками – это теплоизлучатели реакторов начинали сбрасывать избыточное тепло в космос.

– Высота сто один пятьдесят. Скорость три сто. Пройдена линия Кармана.

Практикантки из Космической Академии снова радостно завопили, и остальные обитатели кубрика тоже их поддержали. Даже Макс заревел внизу, словно овцебык во время осеннего гона.

– Мы что, уже в космосе?

– Да, в Пространстве.

– А почему невесомости нет?

– Идём на плазменных двигателях. В Пространство мало попасть, нужно ещё обратно на Землю не свалиться.

–Ух ты!

– Ничего себе аттракцион!

– Да-а… Это тебе не лайнер!

Пережитое при старте напряжение выплеснулось наружу лихорадочным возбуждением. Все шестеро гомонили разом, перебивая друг друга, и торопились насмотреться на чёрную пустоту космоса, заходящее за заметно скруглившийся горизонт солнце и искрящийся под его косыми лучами океан.

– Смотрите! Как будто золотая фольга внизу…

– Терминатор! Скоро в тень войдем…

– Вау! Круто…