Керамика орловского типа имеет много общего с материалами описанных выше памятников типа Джангар, Кубек-Сор и Тентек-Сор. Район распространения этих памятников смыкается и территориально, охватывая полупустыни Северного Прикаспия и степное Поволжье. Значительное сходство керамики позволяет рассматривать их как одну культуру, которую мы вслед за А.Н. Мелентьевым (1975) далее будем называть сероглазовской. Последняя включает три основных типа памятников — джангарский (Кольцов, 1986), тентексорский (Козин, 1986) и орловский (Телегiн, 1981), которые, судя по составу керамики и особенно кремня, являются и ее хронологическими этапами. Вероятно, отдельный тип в составе сероглазовской культуры образуют отдельные местонахождения в Прикаспии, которые И.Б. Васильев (1981) относит к прикаспийской культуре (Купреже-Милла и др.).

Для наиболее раннего, джангарского этапа сероглазовской культуры (Джангар, Кубек-Сор, Му-Бузгу-кудук, Кунур-кудук и др.) характерны плоскодонные сосуды, в их орнаментации наряду с накольчатым орнаментом применялся струйчатый мотив. Кремень микролитический, включающий много геометрических форм — сегменты, трапеции и др.

Керамика второго, тентексорского этапа (Тентек-Сор, Асан-Бай, Досанг и др.) плоскодонная, орнамент исключительно накольчатый, встречается гребенчатый штамп. Кремень крупный, орудия изготовлены из больших пластин и отщепов (ножи, скребки, наконечники стрел подтреугольной формы с двусторонней обработкой), из геометрических форм сохраняется только крупная трапеция с подструганной спинкой.

На позднем, орловском этапе сероглазовской культуры усложняется форма сосудов, наряду с горшками получает распространение широкооткрытая чаша. У этих сосудов более сложная форма венчика с утолщением снаружи или наплывом внутри. Кремень имеет поздненеолитический вид — топоры, наконечники дротиков с двусторонней обработкой, ножи на крупных пластинах, массивные скребки и др. Бытуют трапеции со струганой спинкой, иногда в значительном количестве. К орловскому этапу относятся, кроме эпонимной стоянки, местонахождения на р. Торгуй, Рахинка, Копалино, Пятиморская и др. Они, очевидно, синхронны памятникам типа Купреже-Милла.

Для определения абсолютного возраста памятников сероглазовской культуры данных пока нет. По типологическим признакам, в частности по преобладанию подтреугольно-накольчатого орнамента, керамика типа Орловки предшествовала памятникам хвалынского типа, что позволяет относить ее к середине IV тыс. до н. э. Плоскодонность сосудов и венчики с воротничковым утолщением дают возможность сравнивать ее с материалами могильника Съезжее и надпорожской культуры второго этапа в Надпорожье и Приазовье. Последние относят к первой половине — середине IV тыс. до н. э., что, видимо, определяет возраст памятников типа Орловки.

Стоянки тентексорского типа, более ранние, по времени близки памятникам орловского типа, как это видно по составу кремня. В них нет сосудов с воротничковым венчиком, что позволяет сближать их с надпорожской культурой в начале позднего этапа и ракушечноярской до появления воротничковой керамики, которые датированы второй половиной V — началом IV тыс. до н. э. К этому времени относятся памятники типа Тентек-Сор Нижнего Поволжья и Прикаспия. Что касается стоянок джангарского этапа, то они уходят в V тыс. до н. э., а возможно, в конец VI тыс. до н. э. Таким образом, сероглазовская культура предположительно датируется V — первой половиной IV тыс. до н. э.

Могильник у с. Съезжее.

Уже за пределами степного Поволжья исследован неолитический могильник, по типам вещей, бесспорно, тяготеющий к южным районам. Поэтому сказать о нем лучше всего здесь.

Могильник находился в 1,5 км к западу от с. Съезжее Богатовского р-на Куйбышевской обл., на левом берегу р. Самары, и занимал вершину овального возвышения (Васильев, Матвеева, 1979). Часть могильника разрушена во время строительства дороги. В осыпи придорожной траншеи собраны фрагменты сосудов, кремневые орудия, бусы из створок раковин и костяная фигурка лошади.

При раскопках исследовано 11 погребений: 2 — бронзового века и 9 — эпохи неолита. Неолитические погребения одиночные, за исключением одного — тройного. Глубина залегания 0,58-0,90 м от поверхности. Костяки лежали на спине в вытянутом положении. Руки погребенных вытянуты вдоль туловища или сложены на тазовых или бедренных костях. Черепа иногда лежали на боку. Погребенные ориентированы головами на восток с небольшим отклонением к северу. В семи погребениях обнаружена охра, один костяк полностью засыпан ею. Все погребения, за исключением трех, сопровождались вещами. Наиболее богато детское погребение (№ 6). При нем лежали многочисленные бусы и подвески из створок раковин, подвеска из клыка кабана, изображающая двуглавого быка, костяные ложкообразные предметы, крупное долотовидное орудие и разломленный на две части нож из кремневой пластины.

Другое детское погребение сопровождалось двумя небольшими теслами из зеленоватого камня, маленьким долотом, обломками двух крупных долотовидных орудий, бусиной из створки раковины. В других погребениях найдены долота, тесла, ложковидные предметы, украшенные с одной стороны изображением утиной головы, бусины из створок раковины, пластины мариупольского типа из клыка кабана, наконечник стрелы, вкладышевый кинжал.

Керамика в погребениях не встречена. Развалы сосудов найдены выше, на уровне древней поверхности. Внутри стенки сосудов часто окрашены охрой. Видимо, сосуды служили для доставки охры к месту погребения, после чего их разбивали. Рядом с самым богатым детским погребением (№ 6) обнаружен не только развал сосуда, но и черепа двух домашних лошадей и костяной гарпун. На площади могильника встречены кремневые изделия: наконечники стрел, ножи, скребки, нуклеусы, ножевидные пластины, отщепы. Вопрос о связи этих орудий с погребениями остается открытым.

Сосуды содержат примесь раковины и мелкого шамота. Обжиг хороший, но недостаточно ровный, поверхности заглажены мягким предметом.

Сосуды двух типов — баночные и колоколовидные. Последние делятся на две подтипа — с дном малого и большого диаметра. Все сосуды второго типа, за исключением одного, имели воротничок. У одного сосуда есть два полукруглых ушка с отверстиями для подвешивания. Все сосуды орнаментированы. У десяти из них под воротничком нанесены пояски ямок или линзовидных наколов, у двух — шейки украшены поясками «жемчужин» (рис. 20).

Наиболее распространенный элемент орнамента — горизонтальный зигзаг, нанесенный резьбой или гладким штампом. Встречается и «шагающая гребенка», иногда ее ряды образуют полулунные фигуры или лопасти, ограниченные прочерченными линиями. Два сосуда орнаментированы горизонтальными линиями гребенчатого штампа, чередующимися с поясками линзовидных вдавлений, два других — гребенчатым штампом, образующим зигзаг, вертикальные, наклонные и горизонтальные линии (Васильев, Матвеева, 1979).

Аналогии керамике можно указать только в северном Прикаспии в памятниках позднего этапа сероглазовской культуры. Некоторые вещи имеют сходство с вещами из Мариупольского могильника (пластины из клыка кабана, плоские фигурки животных, бусы из створок раковин). На основании этих аналогий могильник у с. Съезжее датируется второй половиной IV тыс. до н. э.

Материалы могильника Съезжее положены И.Б. Васильевым (1981) в основу выделения в Среднем Поволжье самарской культуры, которая относится к раннему энеолиту.

Исходя из анализа керамического материала неолитического времени Юга Восточной Европы можно говорить о наличии здесь двух основных групп родственных культур (рис. 21). Одна из них включает ранненеолитические культуры типа сурской в Поднепровье и горнокрымской в Крыму, а также памятники елшанского типа в Волго-Уральском междуречье (Васильев, Пенин, 1978, с. 3). Вторая группа охватывает все культуры Днепро-Донецкого региона, Подонья (ракушечноярская и среднедонская), Волго-Уральского междуречья и Северного Прикаспия (сероглазовская или прикаспийская, волго-уральская, самарская). Они занимают степные и лесостепные пространства и образуют в неолите Восточной Европы отдельную днепро-волжскую общность (ДВО).