По-видимому, зацеп (простейший принцип) укреплялся на вращающейся деревянной оси, пропущенной поперек станка и имевшей на одном конце рукоять. Во время заряжания рукоять спуска неподвижно крепилась колышком, препятствовавшим ее вращению. При выстреле колышек выдергивался, и зацеп, легко поворачиваясь, освобождал тетиву (рис. 12). На рисунках Голицынского тома Лицевого свода хвостовая часть самострелов не показана. Надо думать, что в этой части существовал особый механизм в виде ворота, натягивавший тетиву[257]. Метательная сила лука была основой конструкции таких машин; недаром летописец не забыл подчеркнуть: «Луци тузи самострелнии одва 50 муж можашеть напрящи».

Следовательно, тетива, сила натяжения которой равнялась усилиям многих людей, могла натягиваться не иначе, как воротом; для лучшего охвата снаряда она имела особый карман из кожи или веревок (рис. 13). Особенно наглядно показано устройство пороков на миниатюре, изображающей осаду Владимира татарами. Здесь одна машина дана в плане (напоминает силуэт ласточки.) а другие — в перспективе (рис. 14).

Миниатюры Остермановских томов Лицевого свода и одна миниатюра Шумиловского тома, несмотря на большую схематичность в изображении машин, могут дополнить наши представления о механизме работы последних. Станок самострела здесь имеет вид не одного целого, а двух соединенных между собой брусьев[258] (рис. 15; см. также рис. 10). Судя по западноевропейским параллелям[259], между двух брусьев ходил ползун с гнездом для камня и зацепом для тетивы. «Ползун с камнем с помощью ворота оттягивали назад, взводя тетиву, которая при спуске упругостью жил с силою устремлялась вперед, выбрасывая снаряд»[260].

Однако механизм работы ползуна до последнего времени оставался неясным. Понятно, что при каждом новом выстреле ползун придвигался вперед к спущенной тетиве и сцеплялся с ней. Главная функция ползуна была не в том, чтобы облегчать оттягивание тетивы в боевое положение; это можно было осуществлять веревкой и воротом. Западные музееведы безуспешно искали остатки спускового устройства на ползуне. Как показало тщательное изучение действия такой конструкции, проблема спуска решалась чрезвычайно просто и оригинально. Рельсы, по которым двигался ползун, не были по отношению к станку горизонтальны, а имели наклон. Во время оттягивания тетивы, сцепленной с ползуном, последний постепенно спускался вниз и в известный момент тетива, которой препятствовали опускаться вниз боковые станины лука, соскальзывала с колышков на ползуне (рис. 16). Таким образом, выстрел происходил как бы автоматически.

Разумеется описанный принцип действия камнеметного лука, смело разгаданный В. Е. Абрамовым, представляет пока не более как правдоподобную гипотезу. Но, несмотря на это, можно с уверенностью сказать, что самострел с ползуном является более совершенной конструкцией, нежели камнеметный лук с одним воротом. Оба вида этих машин (с ползуном и без него), о наличии которых можно предположить, изучая миниатюры, по-видимому, связаны с этапами в развитии конструкции станкового самострела. Снарядами для них служили каменные ядра, размер которых был в среднем с человеческую голову, что типично для баллист. На рисунках в направляющем желобе самострелов изображены иногда два таких ядра, а иногда и три.

Этим миниатюрист хотел показать непрерывность стрельбы. Угол наклона придавался орудиям при помощи вертикальных стоек, врытых в землю. При отсутствии стоек лук устанавливался на специальной земляной подсыпке, а может быть, на деревянной платформе.

Камнестрельные орудия изображены на фоне осад монголами русских городов, новгородцами — Орлеца, немцами — Пскова, крестоносцами и турками — Константинополя и др.[261]. В сцене подготовки новгородцев к походу на немцев (см. рис. 15) вокруг только что построенных пороков стоят в толпе 3 мастера с плотницкими топорами.

Орудия на миниатюрах расположены группами — от 2 до 8. Большинство орудий показано во время стрельбы — с натянутыми тетивами. В эпизоде штурма Киева камнеметчики руками взводят спущенные тетивы, что вряд ли правдоподобно. Орудия обслуживались одним или двумя воинами. Показаны результаты стрельбы: летящие ядра, разрушенные стены; у подножия стены видны защитники, пораженные камнями.

Неожиданной особенностью является пропорциональное изображение орудий и артиллеристов на переднем плане миниатюр. Если довериться глазомеру средневекового художника, то размеры орудий, в сопоставлении со средним человеческим ростом, будут приблизительно следующие: величина станка — около 2–2, 5 м, луковища — около 2, 5 м[262], ядра в поперечнике — 20–35 см. Заметим, что по размерам последние соответствуют некоторым из найденных каменных ядер. Соотношение длины тетивы к ложу приближается к 1:1. Расстояние оттяга тетивы до зацепа равно двойному или тройному расстоянию от тетивы до центра изгиба луковища в спокойном состоянии.

Данные размеры проверяются на иностранных крепостных арбалетах XIV в. Длина их луковища и основания колеблется чаще всего от 1 до 2 м, толщина лука в середине — 6–12 см, на оконечностях — 2,5–6 см[263].

Интересные образцы луков от восточных больших самострелов хранятся в Артиллерийском музее Парижа. Эти луки изготовлены из пальмового дерева с применением кожи, жил и кости. Размер их (1,9–2 м) говорит о большой мощности. Один из луков происходит из Дамаска. В каталоге музея они датированы XIV–XV вв.[264], а в новейших исследованиях отнесены к эпохе крестовых походов[265]. Предназначались эти луки, вероятно, для метания горящих веществ.

Наиболее интересна миниатюра Лицевого сборника Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина[266], не использованная А. В. Арциховским. Изображение иллюстрирует осаду Константинополя «агарянами». Однажды враги, рассказывает летописец, не сумев взять город, решились на месть: построив грандиозный лук и «воротом взвертев» его, они пустили огромный камень через стены внутрь города. Но эта мера имела обратные последствия: камень угодил в стену храма архангела Михаила, а святой не стерпел такого оскорбления, поднялся над стеной и прогнал от города агарян[267].