Впрочем, если с пополнением Гдовского кремля артиллерией его боевая мощь в какой-то степени возродилась, то восстановительные работы не повлияли на общее состояние его каменных стен и башен; в октябре 1631 г. воевода Воин Новокщенов извещал царя, что деревянные стены, поставленные в Гдове на «проломные места», сгнили и развалились и что каменная стена на тех участках, где под нее были подведены подкопы, «валится розно»[392]. В связи с этим в декабре 1631 г. последовало царское распоряжение о составлении сметы на исправление гдовских укреплении[393], а в сентябре следующего года были отпущены на это и некоторые средства[394]. Однако деньги неожиданно пропали[395] и вплоть до середины XVII в. существенных восстановительных работ по гдовским стенам и башням не проводилось[396].
Серьезное внимание кремлю Гдова было уделено только в начале второй половины XVII в.; в росписном списке 1660 г. упоминается об отписках в Москву, одна из которых была «о городовом деле, как делан город Гдов вново деревом при воеводе при Степане Парфеньевиче Елагине»[397]. Эти работы производились в связи с войной, начавшейся со Швецией в 1656 г. Они относились к 1653–1656 гг., так как гдовским воеводой С. П. Елагин был именно в эти годы[398]. По-видимому, тогда же кремль пополнился и артиллерией; во всяком случае, в начале второй половины XVII в. пушек, пищалей и тюфяков на его воротах и башнях было несколько больше, нежели в 1631 г. (табл. 5)[399]. Однако если в результате увеличения состава городовой артиллерии обороноспособность кремля в Гдове в какой-то степени и возродилась, то его первоначальные стены и башни, заделанные «вново деревом», остались по существу прежними. Как и в начале XVII в., на проломы и пробоины в их каменной кладке были наложены деревянные заплаты, изменившие их архитектурный облик, но не оказавшие существенного влияния на их конструктивное и техническое состояние; это были только спешные аварийные работы, обусловленные приближением военных действий.
Таблица 5. Размещение артиллерии Гдовского кремля в начале второй половины XVII в. (По росписному списку 1660 г.)
После войны, закончившейся в 1658 г., когда в Валиесаре было заключено трехлетнее перемирие, скрепленное в 1661 г. Кардисским миром, состояние гдовских укреплений также не улучшилось. К этому времени Гдовский кремль, безрезультатно осаждавшийся в сентябре 1657 г. восьмитысячным войском Магнуса Делагарди, которое, приблизившись к нему «с нарядом полковым и домовым», потерпело под его стенами полное поражение[400], — оказался разрушенным еще более. От артиллерийских обстрелов и приступов «жестоких» он получил много новых пробоин и других повреждений. Поэтому, принимая город в марте 1678 г., стольник Михаил Борисович Челищев и вынужден был отметить, что «в немецкие приходы город Гдов розбит, и крепостей никаких нет», а «пробитые башни, и по стене на пряслех, и на захабех проломы», которые раньше «были внов поделаны деревом», снова пришли в негодность, так как «то деревянное дело огнило и осыпалось»[401].
Положение осталось прежним и впоследствии — на исходе XVII в.; годовая смета 1698 г. показывает, что и тогда кремль Гдова был не в лучшем состоянии[402].
Таблица 6. Состав гдовской артиллерии во второй половине XVII в.
Одновременно с ветшанием гдовских укреплений приходил в упадок и гдовский городовой наряд. Его состав, остававшийся почти неизменным в 1668–1683 гг.[403], через 15 лет резко изменился (табл. 6); в 1698 г. из 16 пищалей, размещавшихся на «городе» до пожара 1686 г., только 8 оставались на месте. Из остальных же три были без колес («в пожар сгорели») и находились не на Псковских воротах, как раньше, а на стене, две отсутствовали вовсе[404], две вместе с хвостушами и тюфяками были перенесены в казну как непригодные (одна расплавилась, другая переломилась) и одна, стоявшая на Тайницкой башне, валялась без станка на земле[405].
Таким образом, сокращение состава гдовской артиллерии и ее упадок свидетельствуют, что к концу XVII в. Гдовский кремль утратил свое военное значение и не играл уже никакой роли в обороне Русского государства. Приведенные же данные о его постепенном разрушении и позднейших чинках, производившихся только деревом, но не камнем, убеждают нас в том, что каменные укрепления Гдова, пережив все невзгоды, просуществовали вплоть до начала XVIII в. без каких-либо дополнений и существенных изменений.
Правда, во время кратковременного пребывания в Гдове в 1781 г. Екатерина II высказала желание восстановить старую гдовскую крепость[406], но сумма в 30 тыс. рублей, необходимая для этого, оказалась слишком большой, и положение осталось прежним Больше того, вскоре оно еще ухудшилось, так как в 1815 г. отличительной особенностью Гдовского кремля была уже «большая древность и большая ветхость»[407], а в середине XIX в. от его стен и башен оставались «одни только развалины»[408]. В начале XX в. эти «развалины», «вследствие добывания из них камней посредством разлома»[409], представляли собой одни «руины»[410]. Сейчас же от Гдовского кремля осталось еще меньше[411].
III. Сохранившиеся стены кремля и их кладка
Гдовский кремль расположен на невысоком холме левого берега р. Гдовки в 3 км от восточной оконечности Чудского озера. С северо-востока к этому холму примыкает небольшая низина, ограничиваемая рекой; с юго-восточной стороны находится заплывший ров (рис. 1); с юго-запада, где склон холма несколько круче, у его подошвы протекает ручей Старица[412]; наконец, с северо-запада холм омывается водами той же Гдовки, неширокое пространство которой отделяет кремль от основной застройки современного города.
Рис. 1. Ров с юго-восточной стороны Гдовского кремля
По-видимому, в XV и XVI вв. ров и река были важными препятствиями на подходах к Гдовскому кремлю. Косвенно это отразилось, например, в отписке 1639 г.: «А около города, — писал П. Туров, — был ров с одной стороны, и тот засыпался, а з дву сторон рвов нет, а с четвертой стороны река»[413].
Современные размеры рва указывают на его большую первоначальную мощность. По описи 1584–1585 гг. ров имел в длину 127 сажен[414]. Идущий почти параллельно руслу Гдовки, он первоначально был, видимо, соединен с рекой и наполнен водой. Возможно, что ров вообще был вырыт на месте старого русла реки, которая огибала холм не с северо-запада, а с юго-востока, и текла дальше по овражку современного ручья. Последний поэтому и получил, очевидно, название Старицы.