Остатки западной стены кремля Калиты были обнаружены при постройке Большого дворца со стороны р. Неглинной; она шла с отступом в 3 сажени внутрь параллельно существующей западной стене Кремля. «Основание прежней деревянной кремлевской стены показывает, что Кремль, до постройки каменной стены Димитрием Донским, был гораздо менее в объеме. Ныне еще хранятся несколько дубовых дерев, лежавших одно на другом стеною, до 22 аршин в земле»[299]. Конструкция стены из этого описания не ясна. Очевидно, это не рубка стен срубами типа городен, так как на протяжении 22 аршин встретились бы перпендикулярные врубки клеток; по описанию же бревна просто лежали «одно на другом стеною». Как крепилась эта стена, мы не знаем. Если стена Калиты была просто гигантским «забором» из горизонтальных бревен, то тогда понятна колоссальная их толщина — до 1 аршина в отрубе[300].

Находящийся в экспозиции ГИМ фрагмент деревянной стены (рис. 2) лишь предположительно связывается со стеной крепости Калиты (в записи значится, что стена «найдена во время земляных работ в Кремле»). Действительно, он отличается от описанной «циклопической» рубки из аршинных в отрубе бревен — толщина бревна равна 35–40 см. Этот фрагмент представляет собой угловую часть стены или башни. Угол равен 135°; следовательно, можно предположить, что это часть восьмигранной башни. Особенно интересна сложная врубка с «зубом», обеспечивающая жесткость конструкции.

Протяжение стен новой крепости значительно превосходило периметр первоначальной: теперь длина стен равнялась 780 саженям (1670 м). Быстрота сооружения такой стены за зиму 1339–1340 гг. свидетельствует о значительных и умелых кадрах горододельцев, которыми располагала Москва. Крепость Калиты (см. рис. 1) не только охватила вновь созданный ансамбль белокаменных храмов, но выступила далеко на восток от него, оставляя свободную от крупных построек площадь. Вдоль восточной стены кремлевского треугольника был вырыт глубокий ров, прослеженный в 1874 г. при обновлении Малого (Николаевского) дворца; здесь при земляных работах была вскрыта трасса древнего рва — материк оказался на глубине 9–13 аршин от дневной поверхности[301]. Видимо, южная стена крепости спустилась к подножию холма, чтобы открыть вид на белокаменные храмы.

Разросшаяся крепость, конечно, имела несколько башен. Об их количестве и размещении у нас данных нет, и здесь возможны лишь гипотезы. На юго-западном углу крепости, вероятно, была проезжая Боровицкая башня. Несомненно, что, по меньшей мере, одна проезжая башня выводила из кремля и на восточную «приступную» сторону, к Великому посаду. Эта башня, скорее всего, стояла на той же оси, на которой позднее стали Спасские ворота крепости Донского и Ивана III. Любопытно, что построенная примерно на пересечении этой оси со стеной Калиты позднейшая церковь Крутицкого подворья была посвящена Благовещению. Не было ли это памятью о надвратной церкви главных ворот кремля 1339 г., посвященной, подобно церкви на Золотых воротах Киева, Благовещению? На большом протяжении восточной стены обращенной к равнинному и не защищенному естественными препятствиями участку, кроме проездной, было, конечно, размещено несколько башен; сосредоточение башен на уязвимом фронте крепости было характерным приемом русских горододельцев этой поры[302].

Такова была крепость Москвы накануне крупных событий в истории русского народа.

Наметившееся усиление Москвы протекало в крайне сложной и напряженной обстановке. Исподволь назревали и копились силы для сопротивления татаро-монгольскому игу и борьбы с ним. Возросшая агрессивность Литовского княжества требовала бдительности и готовности к отпору. Временно усилились соперники Москвы — Тверское, Рязанское и Суздальско-Нижегородское княжества, где, как и в Москве, укрепилась княжеская власть и было достигнуто известное внутреннее единство.

В этой напряженной боевой обстановке, естественно, первоочередной заботой московского правительства было укрепление городов княжества и прежде всего самой Москвы. Ее усиление вызвало активность противников, стремившихся подорвать оборону Москвы. Едва ли случайно в 1343, 1354, 1365 гг., примерно раз в 10 лет, Москва становилась жертвой страшных пожаров, во время которых, несомненно, часто выгорали и укрепления дубового кремля Калиты[303]. По-видимому, эти пожары были не «несчастными случаями», но диверсиями, организованными врагами Москвы. Поэтому на другой год после пожара 1365 г., в начале зимы 1366 г. «князь великый Димитрей Ивановичь, погадав с братом своим с князем с Володимером Андреевичем и со всеми бояры старейшими и сдумаша ставити город камен Москву, да еже умыслиша, то и сотвориша. Toe же зимы повезоша камение к гордоу»[304]. К весне следующего, 1367 г. запасы камня были достаточны, чтобы начать строительство белокаменной крепости. Ее закладка вызвала страх и злобу врагов Москвы. Значение этого мероприятия московского правительства ярко выразила Тверская летопись: «Того же лета на Москве почали ставити город камен, надеяся на свою на великую силу, князи Руськыи начаша приводити в свою волю, а который почал [и] не повиноватися их воле на тых почали посягати злобою»[305].

Строительство было проведено с исключительной быстротой; летопись отмечает, что после закладки кремль «начаша делати безпрестани»[306]. Уже к 1368 г. он был готов. Его не смогла взять литовская рать: «Олгерд же стоял около города три дни и три нощи, остаток подгородья все пожже, многи церкви и многи манастыри пожегл и отступи от града, а града кремля не взя и поиде прочь»[307].

Площадь кремля (см. рис. 1) теперь значительно расширилась в северо-восточном и восточном направлениях, захватив в черту новых стен территорию торга, располагавшегося под стенами крепости Калиты. В общем периметр стен теперь почти совпадал в плане со стенами кремля Ивана III[308]; это позволяло делать несколько преувеличенный вывод, что существующие башни стоят «на месте древних стрельниц каменной твердыни Димитрия Донского» и что последняя имела то же количество башен за исключением угловой северной[309].

Данные письменных источников позволяют с относительной точностью восстановить как контур стен, так и расположение башен кремля 1367 г. Рассмотрим эти данные, начав с юго-восточного угла и восточной «приступной» стены.

На юго-восточном углу крепости должна была находиться угловая круглая башня, защищавшая южный участок восточной стены и подступы к береговой низине перед южной стеной. Эта башня стояла на месте Беклемишевской башни (см. рис. 1, 8)[310]. «Сказание о Мамаевом побоище» называет три проездных башни восточной стены, через которые шли войска на Куликово поле: Константино-Еленинская, Фроловская (Спасская) и Никольская[311].