— Не дури, Бирюк Горыныч. На нём кровь есть. Отборного боевого холопа Бериевых убил кулаком. Они такого не прощают.

Хренов расхохотался:

— Да ты знаешь кто это? Жених Натальи Бериевой. Может он холопа и пристукнул, да дело это ихнее, семейное. А тебя за то что лезешь куда не просят, по голове не погладят. А если и погладят — то так, что даже Арбалетову твоему не понравится.

На мгновение показалось, что сейчас опричники развернутся, и мне в этот раз удастся соскочить. Но из экипажа опричников уже выскочила знакомая фигурка.

Лесникова, чтоб её. Ну хоть, Донни не появился, может наконец немного поумнел и сейчас на полпути в родовое гнездо.

Старший опричник приободрился.

— Дерзок ты больно. Бирюк Горыныч. У же не замешан ли сам в чём? Сталин твой троих студентов убил, есть у нас свидетели. И на наставников покушался. Судя по всему, успешно. И вот за это ты его уже не выгородишь. Снами он пойдёт. А если кто будет упираться, подкрепление позовём. Даже ты не сдюжишь.

Хренов лишь слегка наклонил тело вперёд, но оказался в боевой стойке, и стал выглядеть действительно угрожающе:

— Это что ли ваше подкрепление? Вон пыль столбом поднимает на всю дорогу.

Опричники удивлённо оглянулись. Действительно, к Академии неслась классическая русская тройка с открытым экипажем, в котором сидел единственный человек. Так, а это ещё кто? Судя по смешавшимся опричникам, какая-то большая шишка.

Тройка замерла у ворот, из экипажа молодецки легко выскочил высокий черновлосый человек. Выглядит крепким, высокий, а по глазам бывалый, заметно, что навидался всякого, и улыбка эта, видно что деланная, даже не старается прикидываться нормальным. Опричники быстро рассосались, а неизвестный боярин пошёл прямо к сверлящему его взглядом наставнику.

— Хренов, здрав будь! Ты что, с тех пор как мы виделись, ещё больше стал?

— Ну здоров, коль не шутишь, Заляпин. Век тебя не видел, и ещё бы век не видал, — Несмотря на неприветливые слова, Хренов крепко пожал протянутую руку. — Какими судьбами?

— Что, уже и старого боевого товарища навестить нельзя? Да не смотри так, дело и правда есть. Шумно тут у вас в последнее время, вот и приехал сам глянуть, что да как.

Заляпин картинно повернулся указывая распахнутыми руками на развалины зданий.

— И надо сказать, не разочарован. Академии судя по всему кирдык, а многим студентам податься некуда. А ты же знаешь, какой я меценат. Наш Император, долгие ему года, снова решил границы раздвинуть. Так что нашим доблестным боевым братьям не помешает молодая кровь… Деньги, почести и главное — служение нашей прекрасной Империи — гарантированы!

Последние слова Заляпин прокричал так, чтобы слышали все. Замечательно. Это вербовщик-агитатор. Мне он уже не нравился, и Хренов был со мной солидарен.

— Шёл бы ты отсюда, боярин, — прорычал великан. — У Академии временные трудности, но всё уже под контролем. Не пойдёт никто из них к тебе. У моих ребят будущее есть.

— Прямо уж никто? — Теперь Заляпин пристально смотрел на меня. А я отвечал ему тем же. — Может у кого из ребят проблемы есть с законом государевым? Кто ко мне пойдёт, с того все грехи спишутся за подвиги ратные. Лучше уж на поле брани под знаменем имперским, чем в застенках с опричной метлой в заднице. Что думаешь?

Спросил то он у Хренова, но смотрел на меня, намёка прозрачнее быть не может. Хренов тоже посмотрел на меня, и весьма красноречиво. Понятно, за разрушение Академии Хренов меня не отмажет, а вот Заляпину это по силам. Но не нравился мне этот боярин, чувствовался подвох. Секунды текли, а решение надо было принимать.

— Рашимила…

Её имя само вырвалось изо рта, дала знать усталость и общая напряжённость ситуации. Мысленно я уже костерил себя последними словами, за минутную слабость.

«Я не знаю. Я не понимаю что происходит…» — голос Раши был жалобным, она и правда хотела помочь, но не знала как. Хуже всего, что это слово произвело поразительный эффект на Заляпина. Глаза его засверкали, а рот растянулся до ушей.

— О, Бирюк, вижу ты хорошо ребят готовишь. Сталин, правильно? Может ты ещё и в артефактах разбираешься?

«Пусть задаёт вопросы, я подскажу ответ», — Раша умилительно оживилась, почувствовав что может быть полезной.

Я кивнул Заляпину.

— Тогда отгадай загадку: почему стены не видно из-за леса?

«Что за ерунда? Причём здесь артефакты?» — возмутилась Рашимила.

— Потому что у леса нет стен. — ответил я.

Теперь Залпин по настоящему заинтересовался.

— Думаю нам троим лучше поговорить с глазу на глаз. Осталось тут место которое до конца не развалилось?

Хренов молча кивнул и указал взглядом в сторону уцелевшей пристройки.

— Подождите! — раздался пронзительный голос Лесниковой.

— Что такое, красавица? Жених твой что ли?

— Не говорите с ним! Он — даймон!

— Да? — расхохотался Заляпин. — Я тоже. И что?

Лесникова оцепенела, растерянно оглядываясь в поисках поддержки, но опричники дружно сделали вид что ничего не услышали, Хренов стоял с каменным лицом, а я тихо охреневал. А что, так можно было? Нет, то что даймонов тут как собак нерезаных я уже понял, но это вроде как незаконно. И оказывается есть кто-то, кому закон не писан настолько, что он может открыто признаться в чём угодно. Если до этого у меня и были сомнения, то спасибо Лесниковой, благодаря ей я осознал, какая власть в Империи у боярина Заляпина. И сейчас, потеряв к онемевшей от такой наглости Лесниковой всякий интерес, он смотрел на меня.

— Так что, Сталин? Поговорим?

— Поговорим, — кивнул я.

С каждой секундой ситуация не нравилась мне всё больше и больше, но надо было тянуть время, тем более что пыл опричников испарялся на глазах, и они уже собирались расходиться.

— Что ж вы творите, нелюди!

Главный опричник решил выместить злость и врезал несчастному Арбалетову, форменная шапка с него слетела, сам он повалился на землю, откуда и выражал искренне возмущение царящей в обществе несправедливостью.

— Вернёмся, поговорим, — свирепо прорычал главный опричник.

— Не вернусь я с вами, сволочи! — Арбалетов явно отработанными движениями сорвал с себя мундир и швырнул под ноги начальнику. — Ноги моей больше у вас не будет. Боярин, прощу простить, бывших опричников в рать свою принимаете.

— Конечно! — Заляпин остановился чтобы насладиться представлением, которое явно настроило его на благодушный лад. — Постой пока возле кареты. Только форму тебе надо новую выдать.