— Давай сменим тему, — промычал Петрович и следом в характерной для него путаной манере начал рассуждать: — Мне вот знаешь чего интересно. А вот эти артефакты Древних, они это… могут быть многоразовыми? То бишь, способны они, к примеру, дважды открыть Врата? Сперва в один мир, а потом в другой? Тогда шести артефактов вполне хватит сразу двум расам, чтобы вернуться домой. Или всё-таки артефакты придут в негодность после первого же открытия Врат?
— Мысль хорошая. Может, эльфы знают ответ на этот вопрос? Мы ведь к ним как раз и идём для того, чтобы узнать, как работают Врата. Да и вообще… пора бы разузнать, где они находятся.
— Опять будешь хитрить? Думаешь, и с остроухими договоришься?
— Ага. У меня есть что им предложить, — ухмыльнулся я, заговорщицки подмигнув разнорабочему. — Главное, Петрович, понять, что человеку нужно, а уже потом можно из него верёвки вить.
Мужик дёрнул лысой головой, но расспрашивать меня не стал. Лишь усмехнулся, покрепче сжал сим-копье и начал припухшими от недосыпа глазами внимательно следить за джунглями.
Я тоже рыскал взглядом по сторонам, но всё-таки больше полагался на эмпатическую разведку. А она говорила, что вокруг нас нет агрессивных животных, зато полно прочей живности, соблазняющей меня своим опытом. Конечно же, я задушил своего внутреннего «зелёного» и принялся орудовать сим-арбалетом, подправляющим мои выстрелы. Но, ясный хрен, попадал я всё равно нечасто, однако кое-кого всё-таки подстрелил, получил опыт и собрал все болты. А затем передал арбалет Петровичу.
— Не, не, не, — замахал тот мозолистыми руками. — У меня ничего не получится.
— Бери. Чего ты? У тебя зрение, как у орла.
Мужчина ещё поколебался немного, а потом всё-таки взял арбалет и начал терроризировать живность. И у него выходило лишь чуть хуже, чем у меня, а я ведь счастливый обладатель навыков того остроухого…
— Ну вот, а ты в себя не верил, — похвалил я Петровича и вместе с ним вышел из джунглей.
— Кое-чего получается, — скромно улыбнулся мужчина и поглядел на каменные плиты древней дороги, круто спускающейся с плато. Мы осторожно пошли по ней. А восставшее из бушующего океана солнце принялось злорадно жечь мою полувампирскую кожу. Я мигом покрылся потом. Но благо, что дующий с океана ветерок не давал мне окончательно озвереть от жара.
Однако мой вид заставил Петровича тревожно посмотреть на меня и спросить:
— Не подцепил ли ты какую-нибудь лихорадку? Весь потный. И глаза до сих пор красные. Или всё-таки кровь зомби попала тебе в рот?
— Нет. Кажись, это своеобразный откат от той травяной гадости, что дала мне гномка. Или банальная усталость. Я ведь уже сколько не спал. У меня даже выносливость хуже стала восстанавливаться, — выдал я полуправду и с облегчением вошёл в тень от раскидистых пальм.
— А-а-а, — протянул разнорабочий, не слишком поверив в мои слова.
Он принялся с подозрением коситься на меня. А я с беззаботной миной на лице отгонял назойливую мошкару, пытающуюся прокусить мою «каменную кожу».
И тут вдруг со знакомым «пиздык» появился взволнованный Андрамах, который сразу же пролопотал, быстро-быстро работая крыльями:
— Пора! Есть возможность уничтожить второй свиток!
— Кхам, Петрович, я пойду отолью, — торопливо сказал я и ринулся в кусты.
— Только далеко не отходи! — ударил меня в спину его крик.
Я кивнул и скрылся в кустах, где вопросительно посмотрел на духа.
— У нас будет часа два, — протараторил тот. — Свиток находится в замке. Вселишься в какого-нибудь забитого слугу, умыкнёшь ключи от личной библиотеки лорда и сожжёшь свиток. Всё, погнали!
— Погоди, погоди. Я не могу просто брыкнуться в обморок на пару часов. Хрен знает, что Петрович подумает. Надо поступить иначе…
—…Поступай. Только скорее! Время уходит быстрее, чем молодость!
Я торопливо надел кольцо Разума и сунул руку в карман, чтобы цацку не увидел разнорабочий, а потом выскочил из кустов и проговорил, нарочито широко зевая:
— Петрович, ты как хочешь, но мне надо пару часов поспать. Вырубает прям сил нет. Я аж чуть себе на сапоги не нассал.
— Хм… ну так-то тебе поспать надо. Впереди же базар с эльфами, — мудро сказал мужик и почесал лысину. — Ладно, ты спи. А я покараулю. А ежели чего — разбужу.
— Золотой ты человек, Петрович, — улыбнулся я и тотчас вытянулся на песке под ближайшей пальмой, продолжая держать руку в кармане.
— Поехали, — выдохнул Андрамах и прямо сквозь мои штаны втянулся в кольцо Разума.
Я закрыл глаза. И тут же тьма поглотила меня, а уже через миг мне довелось очутиться в небольшой уютной комнате с розовыми коврами, покрывающими пол из серых хорошо обработанных блоков. На стенах висели гобелены, изображающие лошадей, в углу возвышалась огромная куча детских игрушек, а около неё красовалась шикарная резная кровать с балдахином. Балдахин слегка подрагивал, поскольку прямо на кровати на лошадке-качалке раскачивалась остроухая светловолосая девочка лет восьми.
— Привет, — поздоровался я с ней по-гномьи, ощущая знакомую нереальность происходящего.
— Фи, — сморщила она бледную мордашку с большими, наивными глазами. — На гномьем говорят только слуги. Я выучила его лишь, чтобы управлять низшими расами. И то, потому что маменька заставляла меня, а папенька втайне от неё давал мне пирожные за каждое выученное слово.
— Ясно, — кивнул я, не зная, что делать. У меня как-то рука не поднималась пинать ребёнка, чтобы завладеть его телом. А уж тем более убить…
— А что ты здесь делаешь? Мне раньше не снились люди.
— Да я мимоходом. Продолжай спать и видеть свои обычные сны. Ты, главное, не просыпайся, — ласково проговорил я и пошёл к двери, решив проверить, что будет, если покину комнату. Оказалось, что ничего. Я просто очутился в длинном коридоре с картинами на стенах. Девочка же продолжала доверчиво смотреть на меня через открытую дверь. Я закрыл её и подпёр кадкой с деревом. А потом ещё и обнаружившуюся в коридоре статую подтащил к двери. Авось девчонка не сможет выйти из комнаты, пока я буду хозяйничать в её теле. Теперь бы только ещё понять, как им завладеть. Наверное, стоит покинуть этот дом. Может, так мне удастся выйти в реальность?
Кивнув сам себе, я пошёл по коридору, попутно осознавая, что это не дом, а настоящий замок, стоящий среди заснеженных гор, царапающих вершинами красноватые небеса с бледным солнцем. И как только я открыл входную дверь, так сразу же перенёсся в реальный мир. Сработало!
Перед глазами появился балдахин кровати, а справа, сидя на табуреточке, посапывала спящая седовласая гномка. Я же лежал под толстым одеялом. И при этом в горле противно першило, как во время болезни. Нестерпимо захотелось зайтись в очищающем глотку кашле. Но я кое-как совладал с организмом, и тоненькой ручкой откинул одеяло. Да, так и есть, я вселился в тело остроухой девчонки.
— Могло быть и хуже, — протараторил Андрамах, порхающий на фоне окна, за которым бушевала метель, практически скрывшая горы.
— Куда уж хуже? — пропищал я тоненьким голоском, тихонько кашлянул в кулак и аккуратно выскользнул из-под одеяла.
Худенькие ножки в вязаных носочках опустились на ворсистый ковёр, а розовая пижама прилипла к потному телу девочки. Кажись, её терзает горячка. Хотя нет… Терзала горячка. Она уже прошла. Видать, девчонка идёт на поправку. Отлично. А то бы мне совсем хреново было бы в её теле. И так ведь моя задача усложнилась во сто крат. В тушке взрослого было бы полегче.
— Куда уж хуже? — переспросил дух, метнувшись к шерстяному платьицу, висящему на спинке стула. — Ну-у-у, ты бы мог попасть не в дочку хозяина замка, а в ребёнка какого-нибудь слуги, следящего за сральнями.
— Согласен, хреновая перспектива, — усмехнулся я и посеменил к платьицу, чувствуя себя пьяным. Тело девочки фигово слушалось меня. Но с каждым шагом оно вроде бы становилось более послушным. Правда, платьице я всё-таки надел с большим трудом. Потратил кучу нервов и отборной матерщины. Дух даже заслушался и, судя по его шевелящимся губам, он кое-что повторил, надеясь запомнить. А уж если бы в этот момент проснулась сиделка-гномка, то она бы выпала в осадок, услышав, как матерится юная девочка.
