Я медленно полез по стене, используя трещины. Мышцы сразу же заныли, а тело застонало от боли и появилось головокружение. Твою мать! Если сорваться с такой высоты, то можно легко пораскинуть мозгами по земле, утоптанной до состояния камня.

— Мах, а если я умру в этом теле, то…

—…Да, умрёшь окончательно, — выдал он, изрядно нервничая. — Но ты даже не думай об этом. И не смотри вниз.

Естественно, я посмотрел, и мир закачался… От страха сердце в груди на миг остановилось, а в груди родился обжигающе холодный ком. Но мне каким-то чудом удалось не сорваться.

Я изо всех сил прижался к стене и пару секунд судорожно дышал, а затем снова пополз, сдирая кожу с пальцев.

Окно приближалось мучительно медленно. Да ещё поднялся сильный ветер, а народ на площади взревел особенно громко. И их многоголосый вопль скальпелем полоснул по моим изрядно расшатанным нервам. Я опять чуть не сорвался, однако всё-таки сумел ухватиться окровавленными пальцами за оконный проём.

— Молодец! — похвалил меня Мах, попутно лихорадочно поглядывая на красивые дома, высившиеся за заборами. — Залезай скорей, пока тебя никто не заметил. В коридоре никого нет.

Я стиснул зубы, подтянулся, с трудом пролез через окно и спрыгнул на ковровую дорожку. Действительно, никого. Перед моими широко распахнутыми глазами предстал лишь прямой коридор, рядок картин в золочёных рамах и кадки с декоративными деревцами.

— Андрамах, тут охрана есть? — хрипло спросил я у духа, шустро полетевшего вдоль шеренги однотипных дубовых дверей.

— Конечно есть, это же тебе не городской туалет, так что будь потише, — торопливо сказал он и в прямом смысле сунул голову в дверь. В коридоре осталось только его тело, машущее крыльями. Хотя зачем ему махать ими? Он же бесплотный. Вероятно, это какой-то рефлекс.

— Ну, чего там? — выдохнул я, взволнованно наблюдая за коридором. До моих ушей долетали не только крики толпы, но и лязганье доспехов. Охранники бродили где-то недалеко.

— Ага! Это то самое помещение. Свиток должен быть тут. Костров, быстрее.

— Почему этот свиток так важен для вампирши? — протараторил я и метнулся к двери.

— Не могу сказать. Ты живешь как карта ляжет, а я как Ходящая-во-тьме скажет. А она считает, что тебе пока рано знать всё.

— Андрамах, ты хотя бы можешь сказать, кто такие дети ночи? Это же не простые гопники, а вампиры?

— Угу. Быстрее, Костров, быстрее.

Я кивнул и плавно открыл заскрипевшую дверь, дав дорогу солнечному свету. Он выхватил из мрака каменные полы и книжные шкафы, выстроившиеся параллельными линиями.

Мах стрелой полетел между шкафами, попутно проинструктировав меня:

— Возьми канделябр. Он стоит на столе справа. Там же есть спички. И шевелись, шевелись. У нас мало времени. Ты разве сам не чувствуешь, что твоя связь с телом слабеет?

— Да, ноги начали отниматься, — сумрачно признал я, поспешно схватил спички и поджёг торчащие из канделябра свечи. Их жёлтый свет упал на пахнущие древностью книги и пыльные свитки. А я торопливо закрыл дверь, взял в левую руку канделябр и посеменил к летающему коту. Он уже вился около шкафа, чьи иссохшие полки ломились от пожелтевших от времени свитков, перехваченных шелковыми лентами.

— Нашёл! Костров, нам нужен какой-то из этих свитков. Но какой именно? — проскрежетал Мах, напоминая растревоженную пчелу. Ну, если бы существовали такие уродливые пчёлы. — Придётся читать названия. Быстрее, Костров, разворачивай свитки. Оп… А что это⁈ Прячься!

До моих ушей донёсся скрип двери. И я тут же от испуга прямо голой ладонью погасил все свечи и метнулся за шкаф, где встал на одно колено и с сильно колотящимся сердцем чуть-чуть выглянул из своего укрытия.

Дверь оказалась открыта, а солнечный свет бил в спину высокой фигуре, громко втягивающей носом воздух. Неизвестный принюхивался. И он явно чувствовал запах горячего воска, прозрачно намекавший на то, что кто-то мгновение назад использовал свечи.

Твою мать! Если меня раскроют, то это будет означать провал операции и превращение в безмозглое кровососущее чудовище! А в этом полудохлом теле я даже не смогу ничего противопоставить неизвестному. Он наверняка профессиональный воин, а не подвыпивший подросток.

Я чуть не застонал от отчаяния, злобно косясь на канделябр, зажатый в руке. Но, может быть, неизвестный понюхает-понюхает да уйдёт?

К несчастью, моим мечтам не суждено было сбыться. Охранник мягко вошёл в помещение и создал полуметровый ревущий язык пламени. Он заплясал прямо на его ладони, осветив голубую мантию, снежно-белую бороду и морщинистое злое лицо с загнутым носом и маленькими колючими глазками.

— Канатанэль ибань ланэ, — по-эльфийски произнёс старик, да так вкрадчиво, будто шептал мне в самое ухо. У меня аж вся слюна во рту загустела от напряжения, а нервы натянулись как человеческая шкура на барабане людоеда.

— Выходи, маленький воришка, — перевёл Мах, на всякий случай выглядывая из-за свитков. — Говорит, что ничего тебе не сделает. Но это ложь, клянусь своими прекрасными крыльями. Мне так же мамка в детстве врала, а потом за розги и по хребту, по хребту…

Я судорожно сглотнул, неосознанно прижавшись к шершавой стене шкафа. А тот, собака такая, решил жалобно скрипнуть…

— Линтеэль! — ликующе зашипел эльф и с неожиданным проворством ринулся в мою сторону.

Твою мать! И что делать⁈ Дух мне не помощник. Надо самому как-то выкручиваться!

А маг уже был совсем рядом… И тогда я выскочил из-за шкафа и грохнулся ему под ноги. Он споткнулся об меня и растянулся на каменном полу, пропахав морщинистой мордой с десяток сантиметров. Я же зашипел от боли в ушибленных рёбрах, запрыгнул на спину лежащего старика и ударил его в висок злосчастным бронзовым канделябром. Раздался отчётливый хруст. И следом маг захрипел и рефлекторно задёргал ногами. Однако огонь на его руке не потух. Он продолжал злобно полыхать. И пламя натолкнуло меня на весьма банальную идею. Только её надо реализовать как можно скорее, поскольку по коридору начал разноситься тяжёлый топот ног. Сюда спешила охрана!

Я торопливо поджёг от огня эльфа свечи канделябра и кое-как встал, практически не чувствуя тела. Но всё же у меня хватило сил на то, чтобы поднести свечи к выбранным духом свиткам. Они тут же с великой охотой загорелись, словно их пропитали бензином.

Однако Мах не очень обрадовался моему кардинальному решению проблемы. Он истошно заверещал, глядя на жадное пламя, охватившее шкаф:

— Что ты наделал, вандал⁈ Это же бесценные знания! Ты уничтожил…

—…Заткнись! Я не хочу становиться монстром… Твою мать! — шокировано прошипел я, с великим удивлением воззрев на старого мага, резко вскочившего на ноги, словно не его висок несколько секунд назад хрустнул от встречи с канделябром.

Дедок наградил меня таким яростным взглядом, от которого начали потрескивать мои волосы. А уже в следующий миг его рука схватила меня за горло и приподняла над полом. Мои ноги принялись болтаться в воздухе, а изо рта полетели надсадные хрипы. Но я не собирался сдаваться. Попытался снова ударить эльфа канделябром. Однако он перехватил мою руку, вырвал канделябр и бросил его на пол. Тот звякнул и смущённо затих, отражая пламя, жадно дожирающее шкаф. Свитки уже превратились в невесомый пепел, намекая, что первое задание мне, кажется, удалось выполнить. Однако моя жизнь повисла на волоске…

Рука эльфа всё сильнее сдавливала горло. А моя душа пока не собиралась возвращаться в своё родное тело. И если старик убьёт меня раньше, чем я покину это тело, то тогда холодная пасть смерти пережуёт меня и выплюнет в каком-то тёплом местечке вроде Ада. И, кажется, это случится уже совсем скоро…

Мои глаза начала заволакивать пелена, которая, впрочем, не помешала мне увидеть ввалившихся в помещение бойцов в блестящей стальной броне с изображением семиконечной звезды.

— Калапэль индиро силэль! — просительно выкрикнул один из воинов, умоляюще глядя на взбешённого старика.