— Если дорога куда-то входит, то она должна и выйти, — сказал Страшила. — А раз Изумрудный город стоит на другом конце дороги, так и надо идти туда, куда она нас ведет.

— Это каждому ясно, — заметила Дороти.

— Конечно, потому-то ясно и мне. Если бы это надо было обмозговать, мне сказать было бы нечего.

Не прошло и часу, как свет совсем померк, и путники стали спотыкаться в темноте. Дороти уже совсем ничего не различала, а Тото видел все, ведь для некоторых собак темнота не помеха, да и Страшила заявил, что ему все видно, как днем. Так что Дороти ухватилась за его руку, и идти ей сразу стало гораздо легче.

— Если заметишь дом или какое-нибудь место, где можно переночевать, — распорядилась она, — скажи. Уж очень трудно идти, когда темно.

Вскоре Страшила остановился.

— Я вижу маленькую хижину справа от нас, — сказал он. — Сложена из бревен и веток. Пойдем туда?

— Конечно, — сказала девочка. — Я совсем выбилась из сил.

И Страшила повел её через чащу, а когда они подошли к хижине, Дороти заглянула внутрь и увидела в углу постель из сухих листьев. Она сразу легла, Тото примостился рядом, и вскоре девочка крепко заснула. А Страшила, который не умел уставать, отошел в дальний угол, чтобы там терпеливо дождаться утра.

Когда Дороти проснулась, сквозь ветви деревьев светило солнце и Тото уже давно гонялся за птицами. А Страшила все ещё покорно стоял в углу, дожидаясь, когда девочка откроет глаза.

— Надо пойти поискать воду, — сказала ему Дороти.

— Зачем тебе вода? — удивился Страшила.

— Умыться после пыльной дороги. И попить, а то сухой хлеб застрянет в горле.

— Как всё-таки утомительно, наверно, когда ты из плоти и крови, — задумчиво сказал Страшила. — Нужно спать, завтракать, пить. Но зато у тебя есть мозги, а ради этого и неудобства потерпеть можно.

Они вышли из хижины и шли по лесу, пока не наткнулись на маленький прозрачный ручеек, там Дороти напилась, умылась и позавтракала. Оказалось, что в корзинке осталось совсем мало хлеба и девочка порадовалась, что Страшила не нуждается в еде. Ведь хлеба ей с Тото вряд ли хватит до вечера.

Кончив завтракать, она уже готова была вернуться на дорогу из желтых кирпичей, как поблизости раздался чей-то глухой стон, и девочка вздрогнула.

— Что это? — испуганно спросила она.

— Понятия не имею, — ответил Страшила. — Можно пойти взглянуть.

Тут они снова услышали стон, и им показалось, что он раздался прямо за их спинами. Они повернули и пошли по лесу обратно, и вдруг Дороти увидела, что между деревьями в лучах солнца что-то блестит. Она бросилась туда и остановилась как вкопанная, вскрикнув от удивления.

Рядом с высоким деревом, расщепленным надвое, замахнувшись топором, стоял человек, целиком сделанный из железа. Его голова, руки, ноги были соединены с туловищем шарнирами, но стоял он неподвижно, будто вообще не мог пошевелиться.

Дороти изумленно смотрела на него, Страшила тоже, а Тото истошно лаял и пытался куснуть железные ноги, да только чуть зубы себе не поломал.

— Это ты стонешь? — спросила Дороти.

— Да, я, — ответил железный человек. — Уже больше года разносятся по лесу мои стоны, но никто их не слышит и никто не приходит ко мне на помощь.

— А чем тебе можно помочь? — участливо спросила девочка, её растрогал печальный голос железного человека.

— Достань масленку и смажь мне суставы, — попросил он. — Они так заржавели, что я шевельнуться не могу. Если меня хорошенько смазать, я скоро буду в порядке. Масленку найдешь у меня в хижине на полке.

Дороти скорей побежала в хижину, отыскала масленку, вернулась и озабоченно спросила:

— Ну где тебя смазывать?

— Сначала шею, — ответил Железный Дровосек.

Дороти смазала ему шею, но она так заржавела, что Страшиле пришлось взять Железного Дровосека за голову и осторожно покрутить её из стороны в сторону, пока шея не начала двигаться свободно, так что Железный Дровосек смог сам поворачивать голову куда хотел.

— А теперь руки, — попросил он.

Дороти смазала ему руки, а Страшила принялся осторожно сгибать и разгибать их, пока с рук не сошла ржавчина, так что они стали как новые.

Железный Дровосек с облегчением вздохнул и опустил топор, прислонив его к дереву.

— Ох как хорошо! — сказал он. — Ведь я стою с поднятым топором с тех самых пор, как заржавел. До чего же приятно наконец его опустить! А теперь, если ты смажешь мне ноги, я снова буду молодцом.

Дороти со Страшилой смазали ему ноги, так что они стали свободно двигаться, и Железный Дровосек все твердил им «спасибо» за то, что они его спасли. Он был, судя по всему вежливый и благодарный человек.

— Не случись вам тут проходить, стоять бы мне так до скончания века, — сказал он. — Выходит, вы и впрямь спасли мне жизнь. Как же вы тут оказались?

— Мы идем в Изумрудный город к Великому Озу, — ответила Дороти. — И остановились в твоей хижине переночевать.

— А зачем вам Оз? — спросил Дровосек.

— Я хочу, чтобы он отправил меня обратно в Канзас. А Страшила хочет, чтобы Оз вложил ему в голову немного мозгов, — объяснила Дороти.

Услышав это, Железный Дровосек глубоко задумался, а потом спросил:

— Как по-вашему, Оз смог бы дать мне сердце?

— А что, думаю, смог бы, — ответила Дороти. — Это ведь не трудней, чем дать Страшиле мозги.

— Верно, — согласился Железный Дровосек. — Тогда, если позволите к вам присоединиться, я тоже пойду в Изумрудный город и попрошу Оза помочь мне.

— Пошли, — охотно согласился Страшила, а Дороти добавила, что очень рада такому попутчику. И вот Железный Дровосек взвалил на плечи топор, и все пошли сначала лесом, а потом вышли на дорогу из желтых кирпичей.

Железный Дровосек попросил Дороти спрятать в корзинку его масленку.

— Потому что, — объяснил он, — если я попаду под дождь и опять заржавею, масленка мне очень пригодится.

Им повезло, что к ним присоединился их новый приятель: дорога из желтых кирпичей очень скоро вывела их к непроходимому месту, где деревья и ветки густо переплетались. И тогда Железный Дровосек взялся за топор и быстро прорубил проход для всей компании.

Они пошли дальше, и Дороти задумалась, да так, что не заметила, как Страшила споткнулся, ступив в ямку, и скатился на другую сторону дороги. Ему пришлось даже звать девочку на помощь, сам он не мог подняться.

— Чего же ты не обошел яму? — удивился Железный Дровосек.

— А я не знаю, — весело ответил Страшила. — Понимаешь, голова у меня набита соломой, недаром я иду к Озу попросить у него немного мозгов.

— Вот оно что, — ответил Железный Дровосек. — Только если разобраться, мозги — не самое главное на свете.

— А у тебя они есть? — спросил Страшила.

— Да нет, голова у меня совсем пустая, — признался Железный Дровосек. — Но когда-то у меня были и мозги, и сердце. Так что я могу судить и о том и о другом, но предпочитаю иметь сердце.

— А почему? — удивился Страшила.

— Сейчас расскажу тебе мою историю, тогда узнаешь.

И вот что поведал путникам Железный Дровосек, пока они шли по лесу:

— Отцом моим был дровосек, он рубил в лесу дрова, продавал их и на это жил. Я вырос и тоже стал дровосеком. Когда отец умер, я заботился о своей старой матери до самой её смерти. А когда она умерла, решил, что чем жить одному, лучше жениться, и тогда мне, может быть, будет повеселей.

Мне встретилась девушка из мусоликов, такая красавица, что вскоре я влюбился в неё без памяти. И она пообещала, что выйдет за меня замуж, как только я заработаю много денег и смогу построить для неё хороший дом; тут я принялся за работу усерднее прежнего. А эта девушка жила со старухой, которая не хотела отпускать её замуж, потому что сама была такая ленивая, что не могла без этой девушки обходиться, та ей готовила и убирала. Вот старуха и отправилась к Злой Восточной Ведьме и пообещала ей двух овец и корову, если Ведьма расстроит нашу свадьбу. Тогда Злая Ведьма заколдовала мой топор, и вот однажды рублю, это, я дрова, не щадя сил, чтобы как можно скорее обзавестись новым домом и женой, а топор вдруг возьми да и вырвись у меня из рук, прямо по левой ноге попал и отрубил её.