Однажды он явился к вам под видом менестреля и пел песни о лани, быстрой как молния…

— То-то лицо этого мошенника показалось мне тогда знакомым, — воскликнул Клод, — и я ещё говорил об этом!

Принц улыбнулся и продолжал свой рассказ:

— Каким-то хитрым образом волшебник устроил так, что Таг и Галло задержались в пути, а Йорн выполнил своё задание довольно быстро, и принцы вернулись домой не поодиночке, а все вместе.

— Это, должно быть, тот самый круглый человечек, что сидел на дереве, — сказал Таг.

— Это, должно быть, тот самый человечек в голубом, — сказал Галло.

— Это, должно быть, тот самый человечек, который рассказал мне, как насобирать тысячу вишен, — сказал Йорн.

Я знал, что здесь не обошлось без колдовства, и тогда же сказал об этом! — воскликнул Клод.

— Что-то мне не помнится, чтобы вы говорили об этом, — сказал Королевский Летописец.

— И я не помню, — сказал Токко.

— И я, — сказал Королевский Лекарь и ударил себя по коленке, проверяя, в порядке ли у него рефлексы.

— А я помню, — сказала Розанора. — «Здесь не обошлось без магии и колдовства!» — сказали вы тогда. Я хорошо это слышала.

— Она не только красавица, но и умница! — воскликнул Клод. — Я, если можно так выразиться, играю на свирели в пустыне, такие все вокруг простофили. — Он поднял кувшин с вином, который только что перед ним поставили.

— Вот и весь рассказ о том, как были заколдованы Розанора и я, — заключил Тэль. — Остальное вы знаете. — Он поклонился королю и сел.

— Да-да, играю на свирели в пустыне, — повторил Клод и уже было всхлипнул, но музыканты заиграли веселую мелодию.

Король Клод встал и поднял кубок с вином.

— Будьте счастливы! — сказал он, поклонившись Роза-норе и Тэлю, а затем Розаноре и Йорну. — И выпьем за Торга, могущественного короля наших дней. Нальем бокалы полней!

Музыканты весело заиграли, а Королевский Волшебник пустил белых голубей и устроил дождь из красных роз.

Королевский Лекарь, который совсем расчихался от голубей и роз, встал из-за стола и попятился к двери, кланяясь и чихая. Выйдя из банкетного зала, он очутился в темном коридоре. Сделав несколько шагов, он неожиданно споткнулся о спящую собаку с большими ушами и шлепнулся навзничь. Он поднялся и отправился в свою комнату, хромая, чихая и недовольно ворча.

В банкетном зале между тем играла музыка, а Волшебник пустил серебристый фонтан и осыпал всех золотистым дождем.

Старый Токко поднялся и прочитал надпись для солнечных часов, которая пришла ему в голову, когда он смотрел, как танцуют Йорн с Розанорой и Розанора с Тэлем:

Королевский Летописец, который выпил больше вина, чем обыкновенно, декламировал законы и указы самому себе.

Голос Клода заглушал музыку и смех.

— Пойте веселее, пойте и танцуйте, да не засиживайтесь допоздна» Завтра в полдень мы едем в Нортландию. — При этом он подмигнул и зажмурился, а потом приоткрыл один глаз. — Я всё-таки берусь утверждать, что лучше смерть, чем нортландские вина. Слыхал — их делают из гуталина. Безвкусные — как слезы черепахи, и как их только пьют монахи? Честное слово, этой жидкостью только сапоги чистить. — Он поднял кувшин своего любимого белого клодерниума. — Будем счастливы! — воскликнул он, разом осушил сосуд и отправился в свои покои сквозь смех и музыку, серебристый фонтан и золотистый дождь, розы и голубей.

На следующий день, когда солнечные часы Токко должны были показывать полдень, если только лучи смогли бы добраться до них, король, его сыновья, Розанора и Тэль, облачившись в доспехи и бряцая оружием, направились в Нортландию. Замыкали шествие сто мулов, груженных двумястами бочонками красных, белых и желтых вин.

С давних времен сохранился пожелтевший, весь в пыли, манускрипт, в котором говорится, что в тот день и час, когда принц Йорн сказал Розаноре: «Мое сердце принадлежит вам», раздался гром, и молния, сверкнув в чистом небе, поразила завистливую Нагром Яф и служившую ей мерзкую колдунью, и на том месте, где они находились, стало пусто, будто их стерли с лица земли никому не ведомым диковинным стирателем.

Я ничуть не сомневаюсь в подлинности манускрипта, поскольку он снабжен печатью, а подпись на нем засвидетельствована.

Когда вошел этот человек с машиной, почти все мы подняли глаза от стаканов, потому что нам никогда не доводилось видеть ничего похожего. Мужчина взгромоздил эту штуку на стойку бара, рядом с пивными кранами. Она заняла безобразно много места, и было ясно, что бармену не больно-то понравилось, что этот здоровенный, уродливый механизм оказался именно здесь.

— Два хлебных виски с водой, — сказал человек.

Бармен продолжал взбивать коктейль «ретро», приготовлением которого он как раз занимался, но при этом явно обмозговывал полученный заказ.

— Вы сказали двойной виски? — спросил он, поразмыслив.

— Нет, — сказал человек. — Два виски с водой, пожалуйста. — Он уставился прямо в глаза бармену не то чтобы неприязненно, но, с другой стороны, и не слишком дружелюбно.

Многолетнее обслуживание людей, толкущихся в салунах, наградило бармена умением приспосабливаться. Однако он не спешил приспосабливаться к этому парню, да и машина ему не нравилась — это было ясно. Он взял зажженную сигарету, без дела лежавшую на краю кассы, затянулся и глубокомысленно положил её на место. Потом он нацедил две порции хлебного виски, налил воды в два стакана и поставил напитки перед человеком. Все внимательно наблюдали. Когда в баре происходит что-нибудь, хоть немного выходящее за рамки обыденного, ощущение необычности тут же охватывает и объединяет посетителей.

Человек, казалось, не замечал, что был центром всеобщего внимания. Он положил на стойку пятидолларовый банкнот. Потом он выпил один виски и вдогонку ему стакан воды. Поднял второй стакан. Снял крышку с небольшого отверстия в машине (с виду оно было похоже на масленку) и влил виски, а затем туда же — воду.

Бармен мрачно наблюдал за ним.

— Не смешно, — произнес он ровным голосом. — К тому же ваш компаньон занимает слишком много места. Переложили бы его на лавку возле двери, здесь будет посвободнее.

— Тут всем хватит места, — возразил человек.

— Шутки в сторону, — сказал бармен. — Перекладывай эту чертову штуковину к двери, как я тебе сказал. Никто её не возьмет.

Человек улыбнулся.

— Вы бы видели её сегодня днем, — сказал он. — Это было великолепно. Сегодня третий день чемпионата. Представьте себе — три дня непрерывной умственной работы. Да ещё против лучших игроков страны. В самом начале игры она завоевала преимущество, затем в течение двух часов прекрасно использовала его и под конец загнала короля противника в угол. Внезапный удар по коню, нейтрализация слона и все! Вы знаете, сколько всего она заработала за три дня игры в шахматы?

— Сколько? — спросил бармен.

— Пять тысяч долларов, — сказал посетитель. — И теперь ей хочется расслабиться, малость передохнуть и немножко выпить.

Бармен рассеянно вытирал полотенцем мокрые пятна на стойке.

— Забери её куда-нибудь в другое место и напои там, — сказал он твердо. — У меня и так хватает неприятностей.

Посетитель отрицательно покачал головой и улыбнулся:

— Нет, нам нравится здесь. — Он указал на пустые стаканы. — Еще раз, пожалуйста.

Бармен медленно покачал головой. Он был озадачен, но тверд.

— Убирай эту штуку, — приказал он. — Я не наливаю надсмешникам.

— Насмешникам, — произнесла машина. — Надо говорить «насмешник».