Около полуминуты я с наслаждением впитываю каждую кроху пережитого оргазма, а после, выбившись из сил, опускаюсь в объятия грудастой, выпачкавшейся в траве и хвое крольчихи. Она тяжело дышит, но по-прежнему улыбается, фыркает и радостно хихикает.

— О боги, Матвеем, с каждым днём ты пугаешь меня всё сильнее и сильнее… Так ведь нельзя, ох…

— Что ещё? — Сделал ей больно или она чем-то не довольна? Чёрт, я ведь старался, даже сдерживался немного, чтоб раньше времени не кончить.

— Тогда два раза, сегодня три… Боюсь если вы продолжите так же по-человечьи меня любить, то через месяц другой я умру от оргазма.

На лице моём так же проступила улыбка. Вот с чего она смеялась значит.

— Не самая плохая смерть, как думаешь?

— Думаю лучшая из всех возможных, — повернувшись ко мне и чмокнув в щёчку, всё так же будучи запутанной и прикованной к земле, профыркала Муррка.

Погодите-ка…

— Это что сейчас было? — Спросил я.

— Поцелуйчик.

— То есть?

— То и есть… я тоже люблю вас, да и какая б кролли после такого не полюбила. Но это не отменяет того, что вам нужна здоровая женщина. И…

— Я, я здоровая и на всё согласная! — Внезапный малознакомый женский возглас напугал как меня, так и мою крольчиху. Подорвавшись, мы оба взглядом находим нежеланных для нас двоих свидетелей. Выглядывая из-за дерева, вижу красную от смущения, держащуюся ручками за свой пах, укутанную в множество шкур Момохо. За спиной которой, с палкой в одной руке и прикрывающей пах корзинкой в другой стояла, Хохо.

— Мистер Матвеем, простите меня пожалуйста, я была груба и не права. Муррка, сестра моя званная, ты тоже прости, я вспылила, плохого тебе наговорила. Я не со зла, клянусь. — Взгляд Момохо опустился на мой пах, глазки её в предвушении блеснули, — Мистер Матвеем, пожалуйста, станьте моим мужчиной! — выпалила Момохо.

— Да уж… Доченька, после увиденного я и сама не отказалась бы. Шаман, ваше предложение ещё в силе? — Отставив корзинку в сторонку и продемонстрировав такие же как и у дочери мокрые штаны, с безумным взглядом, проговорила целительница Хохо.

Внезапный визит Хохо с дочуркой шокировал. С момента моего первого посещения военкомата, для меня находиться в обществе сразу нескольких мало знакомых женщин со спущенными штанами — настоящий стресс. Ещё большим стрессом стала просьба девушек не одеваться и их предложение продолжить. Разглядывая мои причиндалы снизу, мать с дочкой увлеченно перешептывались, веселя своими секретиками Муррку! Инцест — это конечно дело семейное, но блять… Не могу я маму при дочурке или наоборот. Ну нет, не-не-не. По одиночке и с одобрением Муррки ладно, но не вместе. Не о таком гареме я мечтал.

— Сеанс немецкого кино окончен, — натянув штаны, затянул их на поясе шнурком, — дамы, расходимся!

Сидя у костра возле своего старого шалаша, вокруг себя второй вечер подряд продолжал собирать всё увеличивавшуюся и увеличивавшуюся толпу. Прознав о том, что за помощь я плачу вкусным ужином к нам присоединилась тройка дровосеков, помогавших с сараем. Так же, увеличилось количество желающих поработать на меня ребят постарше. Среди желающих послужить мне за еду появились и взрослые, вольно бродящие кролли. Худые, облезлые, они выглядели очень болезненно, и судя по внешнему виду сильно голодали. Привели немощных их собственные дети, которые сегодня, по сравнению с вчерашним днём, выглядели гораздо более живыми и активными.

Пока грелась вода, а сам я чистил картошку, появился Боб. На поясе у его висела праща и пара белок. В руках тот держал несколько клубней вырванной с корнями картохи.

— Матвеем, давай меняться? Я тебе белку и твой картофель ядовитый, а ты мне и больным по тарелке супа, посуду вернём. — Как никогда ранее, по-мужски, решительно и гордо заявил тот.

— Кто ж за детьми весь день смотрит? — Испуганно подорвалась Муррка. Таки вспомнив, на чьи плечи спихнула все сегодняшние заботы.

— Одна из моих младшеньких. — Усмехнувшись поведению беззаботной любительницы потрахаться, ответила за Боба Хохо.

Поглядев на замученного Боба, свалившего на себя весь груз ответственности, отрицательно кивнул.

— Я и так… — И так с ними поделюсь, хотел сказать я, но меня прервали.

— Я меняю, а не прошу. — Более настойчиво произнёс тот вынуждая согласиться. Кажется, в семье Эрла уже пошёл слушок о том что меня можно использовать, и младший из Кролли решил показать всем хороший пример. Чёрт, моё уважение тебе, приятель.

— С радостью принимаю твоё предложение. Друг, приходи через пол часа, всё будет. — Боб наконец-то улыбнулся, после чего кивнул и отправился в дом.

Тем временем я провёл непонятный, выдуманных и глупый ритуал по освящению картофеля, после почистив того, ещё раз провёл ритуал. Затем, дождавшись когда Обба разделает белку, порезал мясо и картошку дольками, и закинул в чан. Сегодня овощей, корешков и прочей херни, наблюдалось в разы больше. Точно так же, как и желающих попробовать наш отвар.

Я знал, что в этот момент семья Кролли Эрла во всю пировала в застенках дома, куда их охрана не пускала лишние глаза. О планах старосты рассказала Хохо. Мол её род, как и я, так же были приглашены, но свободолюбивая, своевольная знахарка, предпочла воздержаться ровно так же, как и я. На вопрос почему старосте и его прихвостням местные столько всего прощают, целительница ответила «потому».

Потому что в их семье больше мужчин, они все выше, сильнее, тяжелее, лучше одеты и вооружены. Якобы, род Эрла заботится о племени, собирает с них излишки еды и взамен даёт необходимые, тяжело создаваемые вещи. Так же, Эрл Кролли вёл жеребьёвку, на им же выдуманный Каглахам. Те, кто смели неслушаться его, противиться, частенько вытягивали белый камень, становясь «героями», судьбой которых становилось право навсегда исчезнуть. В общем, старый хуй хорошо так окопался, и мне предстояло пошатнуть старые устои.

Вступать с ним в прямой конфликт я не собирался. Не видел смысла. Из слов Хохо я понял, что тот пользовался авторитетом из-за возможности давать то, чего не могли дать другие. Лучшей возможности придумать сложно. Я завалю племя Кролли всяким ширпотребом, сделаю так, что местным станет гораздо проще обратиться за помощью ко мне, а не к старосте. Я завоюю их интерес и подвину с этой позиции старика с его родом.

То же касается и оружия. В последний момент, если понадобится драться, я дам моим сторонникам столько, сколько нужно. Только бойня внутри семей, внутри племени, это самый нежеланный исход. Его вообще не должно быть! Лучшая война — эта та что выиграна без боя. Требовалось решить всё мирно, по тихому сместить зажравшегося старика. Сделать это я мог лишь показав, что способен обеспечить племя, и дать всего чего только можно в разы больше, чем старый, дряхлый скупердяй и предатель Эрл. Каглахам, жеребьёвка, некудышное управление и эксплуатация слабых. Мне всё больше казалось что Эрл Кролли нарочно держит своё племя слабым и немощным. Немощный мужчина, выращенный с мыслью что трусость это нормально не станет воином, не станет защищаться, противиться, сражаться за свою нищету. Львиная часть племени кролли, являла из себя обычный разумный скот, который кто-то использовал для своей хорошей, безбедной жизни. И, как мне казалось, этим кем-то был именно Эрл Кролли. Старик постоянно твердил своим подопечным о необходимости найти морковь, о том что Каглахам это не изгнание, а попытка спасения. Но, что он скажет в этот раз? Я нашёл морковь, отдал её племени, по идее в Каглахаме этой декады нет никакого смысла. Если старик откажется от проведения ритуала, то скорее всего я ошибся и это никакая не дань хищникам, ибо они не стали бы ждать и пришли тогда сами. Но если старик поступит так, как этого жду я… Стоп. Если он так поступит, то что делать мне? Я просто останусь стоять и глядеть на то, как ещё двух невинных приговаривают к съедению? Я не хочу, не могу так поступить!