Действие при последнем варианте развития событий следовало хорошенько обдумать. Сейчас мои слова в обществе кролли не имели особого веса. Выступи я на Каглахаме с требованием отменить старый обряд, меня могут счесть богохульником и еретиком, а после либо турнуть, либо и вовсе захерачить, чтобы другим неповадно было. Для начала требовалось найти единомышленников, укрепить своё положение, сделать свою семью больше, сильнее, и лишь тогда готовиться к схватке с предателем. Успею ли я к ритуалу или нет, покажет время, а пока…
Варево разливается по первым тарелкам. Боба ещё не видно, помочь вызывается Момохо. Причин не доверять ей нет, но Муррка, желавшая с той поговорить, предлагает свою помощь. Вмешиваться в женские дела не стал, отдав еду, принялся заполнять оставшуюся посуду, благо в этот раз и тарелок, и столовых приборов хватало, только вот есть правильно ложками многие дети не умели. Наблюдать за тем, как они ковыряются в еде, как глядят на меня и пытаются повторять очень забавно. Дети быстро учатся, впитывают знания как губка, надеюсь со знаниями удастся привить им и гордость, а вместе с ней и смелость.
Едва последние остатки вылились в тарелку, как тут же детишки принимаются помогать с подготовкой второй порции. Сегодня все знали что делать, знали чего ждать и что получат. Сам сегодняшний день оказался в разы лучше чем тот, что был вчера.
— Пик-пика покормили? Травы наносили? Грядки проверили?
— Так точно босс! — По-армейски, как я рассказывал и показывал, приложив руку к виску, выплюнул старший из молодых кролли. — Земля обработана, семья пик-пик накормлена, Зерги к посевам недопущены, дежурный рядовой Арара!
— Молодец, за хорошо выполненную работу, объявляю благодарность в виде доп.пайка, — сунув тому в руки несколько, слишком мерзких для меня на вкус, отдающих горечью корней, вижу как на серьезном лице мальца проступает улыбка, как торчком поднимаются прижатые к голове уши.
— Молодец сынок! — Гордо фыркнул какой-то мужик из окружавшей нас толпы.
— Я следующий буду дежурным!
— Нет я, нет я!
— В очередь, я после Арара занимал!
Как один оживилась, залепетала молодёжь. Их звонкие возгласы весело разлетались по лагерю, от чего даже на лице Хохо, при свете огня расцвела красивая, взрослая и женственная улыбка. Её белое сердце, пушком выступающее на лбу, освещенное огнём блистало и переливалось розовыми оттенками. Удовлетворённая сегодняшним днём, она молча глядела в огонь, будучи полностью погружённой в свои мысли. Залюбовавшись столь женственной, суровой и изящной натурой, не сразу заметил подошедшего ко мне низенького мужчину, в руках его виднелись корни переданные Арара, сам парень стоял рядом.
— Суп ещё не готов, — предположив что мальчик хочет вместо себя отдать еду отцу, произнёс я.
— Господин шаман, я не за едой… Позволите узнать, нужна ли вам завтра помощь? Сразу скажу, ноги мои больные, а глаза подслеповаты, я мало к чему пригоден, но быть может…
Мужчина был в годах. Худ и явно слаб, с виду гораздо слабее своего молодого сына.
— Как к холоду относитесь? Воды не боитесь?
— Не боюсь! И в мороз, и в стужу с лёгкостью могу занырнуть. В юности я был Озёрным охотником, хоть по мне и не скажешь, но весьма умелым… До тех пор, пока не стал слепнуть.
— Озёрный охотник⁈ Отлично, — вот он, мой дорогой пролетарий. — Скажите, а чем вы обычно били рыбу?
— Трёхрог, либо копьё, — удивившись моему энтузиазму, тут же выдал мужик.
— А как находили её? — вновь спросил я.
— В реках и озёрах, на мелководье становились напротив камыша. Одна группа выгоняла из зарослей и ямок рыбу, вторая — моя, била.
Отлично! Раз этот кролли знает принцип действий, то и другим сможет объяснить в разы проще чем я. Мужик, ты лучший!
— Хорошо, жду вас вместе с сыном на рассвете. И чтоб не опаздывали!
— Так т-т… — Старик взглянул на сынишку.
— Так точно, па… — шепнул тому малец.
— Так точно… па… босс! — Выпрямившись, осекшись и тут же исправившись, ответил мужик, а после, поклонившись, удалился к стоявшей рядом, переживавшей за него женщине. Наблюдая за мужиком, вижу как он с улыбкой о чём-то рассказывает худощавой любимой, как та радостно вскидывает ручки, а после, обняв того, повисает на шее едва не заваливая на землю.
— Такого раньше никогда не было, — слова Хохо отвлекли от греющего душу наблюдения за радостными лицами. — Каждый сам за себя. Все трудятся лишь спасая свою шкуру, свой род. Я не понимаю, зачем ты даёшь им еду, ведь у самого её почти нет. Тот картофель, если бы ты хранил его для себя…
— Блять, — вспомнив, выругался и прервал тирады Хохо.
— Извини, — тут же умолкла женщина, думая что слова её обидели меня. На самом то деле причина вырвавшемуся мату совсем другая, я тупо забыл о погребе. Даст бог, (или моя любимая злая богиня) я доделаю сети, схожу с местными на рыбалку, а после примусь за раскопки и строительство погреба. Обязательно примусь, главное не забыть! Взглянув на поникшую целительницу, вспоминаю о чём она там говорила.
— Хохо, послушай, ты ж взрослая девушка. Или даже женщина… Сколько можно нудеть? Какая разница зачем я это делаю? Разве кролли от этого не становятся счастливее? Разве их сытость, улыбки и жизнерадостность это плохо? Разве я прошу что-то невозможное в замен на еду, на свою помощь?
— Нет, Матвеем, именно это и настораживает. Я достаточно пожила и лучше других знаю, ничего в этом мире не делается за просто так.
Это она в точку. Бля.
— Я хочу жить лучше, — очистив картофель, произвожу очередной странный ритуал и закидываю его в кипяток забыв порезать.
— Кто ж не хочет, — наблюдая за моими действиями, комментирует женщина.
— Нет, ты не поняла. Я хочу жить гораздо лучше. Хочу жить в месте, где у каждого есть свой дом, своя работа, за которую тот получает еды столько, сколько нужно для сытой жизни семьи и всех детей. Я хочу жить не боясь холода, дождя и прихода хищников. В красивом доме, за высокими стенами, с прекрасным видом из окна на лес, реку и уходящее в закат солнце.
— Хе-хе, смешной какой. Так ведь не бывает. Ни на земле, ни на небе не найдётся такого мира и такого места, которое ты описал.
— «Не найдётся» говоришь… Тогда я его создам.
Услышав мои последние слова, целительница стихла. Дав ей время поразмыслить над всем произнесённым, опять взялся за сеть. Стараясь не отвлекаться от плетения отдельных частей, всё ждал когда сработает чёртова магия. Узел за узлом, ячейка за ячейкой, чудо всё никак не происходило.
Голова Хохо легла мне на плечо. Отчего усталые пальцы дрогнули и выронили длинный конец веревки. Девушка тихонько посапывала, засыпая, иногда просыпаясь, она сонно хихикала, пальцем указывая на разбудивших и привлёкших её внимание детишек. Уставшая, замученная и измождённая грузом ответсвтенности за семью. Почти всегда она выглядела очень серьезной, решительной и в любой момент готовой к резким действиям, но сейчас, во время сна я видел совершенно другую, не похожую на саму себя Хохо.
Сегодня Муррка с Момохо разливали вторую, а за тем и третью порции супа. Пленённый рухнувшей мне на плечо целительницей, сложил пополам одну из принесённых мне в дар шкур, затем положив ту себе на колени, осторожно уложил и Хохо. Фыркнув, та спиной повернулась к угасающему костру и носиком уткнулась мне в живот. Обба, обременённый нашим сегодняшним диалогом, задумчиво поглядывая на нас, принёс и укрыл мать большой шкурой. Момохо в свою очередь, вернувшись к роли злодейки, утихомирила мелких говорунов, создав для всех нас необыкновенную тишину. Неподалёку журчал ручей, стрекотали насекомые, редким басом огукал филин, и несмотря на это, на все эти ранее пугавшие меня звуки, я ощущал её — первозданную живую тишину.
