Мальцу требовалась помощь, ни о какой работе и речи идти не могло. Заражение, гангрена, смерть, нет блять, только не в мою смену! В ближайшее время должна была вернуться Хохо, вот и поглядит ребеночка, а до того:

— Вот пруты, будешь помогать мне делать клетки и так заработаешь себе на еду, хорошо? — Малой кивнул и после, повторяя за мной, стал плести стенки. Из опыта с хижиной я помнил, необязательно всё делать самому. А значит и малец по-прежнему был полезен. Не сказать, что я настолько безжалостный эксплуататор и поработитель. В прошлом меня бы засудили, детский труд, всё такое. Но здесь всё иначе. Своей работой малышня облегчала и без того тяжкое бремя своих стариков, и сама, сделав свой выбор, шла обеспечивать себя. К тому же я не хотел приучать их к халяве. Этот мир жесток, и дети должны чётко усвоить правило о сыре и мышеловке.

Как и предполагалось, труды мальца принесли своё. Неумелая плетёнка полыхнула в руках светом, мальчуган радостно зафыркал, а я, едва заметно потеряв в силе, получил желаемое.

Всё меняется, и я меняюсь. Каждый день используя силу, мой внутренний источник расширялся, увеличивался, становился сильнее и тратил в разы меньше маны. Это чувствовалось в каждом новом созданном предмете, в каждом новом задуманном и исполненном проекте.

— Господин высший, сильнейший, лучший из лучших, шаман Матвеем… — Обращение картавого мальца меня вдоволь насмешило. Мой смех тот воспринял как личную обиду, но, побоявшись выразить её на словах, всё же продолжил и спросил:

— А как называется то, чем сейчас занимаются мальчики?

Взгляд мой упал на копошившихся в земле подростков. «Чем говоришь?»

— Они занимаются фермерством. Готовятся в больших количествах выращивать овощи, ягоды и фрукты, что смогут накормить всех нуждающихся следующей зимой.

Мальчик утих. Болтая пробитой ножкой, он о чём-то размышлял. О чём-то явно не детском:

— Фермерство тяжкий труд. Папа говорил что овощи растут медленно, и… Что мы будем делать, если на нас нападут хищники?

Внезапный вопрос застал меня врасплох. И вправду, а что если завтра придётся бежать. Бросить дом, все пожитки, труды, и спасаться бегством? Кролли воинов не осталось, старый Эрл взрастил племя беглецов и трусов, сезон за сезоном скармливая самых отважных в своих подношениях…

Подношения! Мозг словно обожгло. Постоянное, повторяющееся безумие, жертвоприношение кролли есть ничто иное как дань. Скармливая сородичей, старик и похожие ему травоядные платят хищникам дань, в обмен на что продолжали жить в мире, гармонии и относительной безопасности. К тому же, пропажей на охоте, в свою очередь, хорошо можно было объяснить исчезновение всевозможных свидетелей и личностных врагов, во всех аспектах опасных для вождя и его правления. К примеру: появись в племени сильный воин, претендующий на пост вождя и смены порядка, никто и ни что не мешало Эрлу обратиться к хищникам с просьбой помочь. А там и овцы целы, и волки получают новую внеплановую добычу. Идеально с какой стороны не посмотри.

— И вправду… Что мы тогда будем делать? — Повторяя за мальцом, проговорил я.

Средства защиты. Как только разберусь с клетками, засею урожай и запасусь живыми кормами, требуется подумать об обеспечении безопасности, как своей, так и всего племени. Самым примитивным из всех доступных средств защиты целой деревни являлся частокол. Поставить его не являлось проблемой. С моей возможностью копать без устали и рубить бревна словно бумагу, сделать стену вопрос лишь времени. Другой вопрос, где найти тех, кто готов эту самую стену защищать? Как много мужчин в племени кролли с той же силой духа и теми же убеждениями что и у Кобо? Кролы растили воинов, старались воспитывать и готовить своих детей для защиты племени. Когда Эрл Кролли взращивал трусов, и тех, кто в любой момент ради жизни своей мог сбежать и бросить всё заработанное непосильным трудом.

Мне требовалось начать разделять местных на сословия. На собирателей, строителей, и тех, кто их защитит и будет защищать в любой ситуации. Мне нужны воины. Но как сделать это в условиях постоянного дефицита еды? Как собрать вокруг себя отважных охотников, тем самым не скинув бремя их труда на более слабые неподготовленные плечи? Вопрос крепкой петлёй затянулся на моём горле. Пока я не найду правильного решения, мой дом, моя кролли, мои труды и посевы — всё под угрозой исчезновения.

— Эй, самец! — Отвлекла меня от размышлений Хохо. Вместе со знахаркой стояло двое одетых, по местным меркам, ухоженных и досмотренных ребят приблизительно моего возраста. В руках черноволосой девушки-кролли вижу большую стопку лоскутов шкур. Парень в руках своих держит две переносные клетки с живыми пик-пик.

Ехидная улыбка Хохо, а вместе с ней печальные взгляды стоявших позади её помочников, мне не нравятся.

— Ты принесла их… — Ожидая подвоха, глядя в хитрые прищуренные глаза, проговорил я.

— Да, мой сын поможет тебе в разведении, и более того, я отдам тебе несколько наших семейных секретов, но лишь при одном ма-а-а-леньком условии. — Взгляд её глаз стал ещё более хитрым, пугающим и злобным.

— Каком же? — Сглотнув, спросил я.

— Твоей старшей женщиной, и первой матерью твоего рода станет моя средняя дочь. — Холодно, коротко и безапелляционно заявила Хохо.

— Старшая женщина… чего?

— Того, — ожидая моего вопроса, выплюнула Хохо. — В нашем племени первое дитя, рождённое от любой из женщин, считается старшим наследником. У тебя детей нет, так ведь? Муррка бесплодна, а значит, проблем в том чтобы моя Момохо стала твоей второй женщиной нет. Сделай с ней ребёнка — своего наследника, желательно несколько. Объедени наши рода и я поделюсь с тобой секретами, клянусь кровь своих предков.

— П-подожди…

— Матвеем, твоя кровь незапятана родственными связями, в твоих идеях я вижу светлое будущее. Будущее не только для себя, но и для своих внуков, и всего народа Кролли. А потому, если ты не враг нам, то согласишься стать мужчиной для моей дочери. К тому же, я не прошу даже её обеспечивать. С этим я сама справлюсь, просто сделай детей, с остальным Момохо сама управится.

Взглянув на совершенно безэмоциональную словно вещь девушку, я невольно пожал плечами. Фигуру её невозможно разглядеть под плотной, редкой среди кролли одеждой. Лицо пусть и молодое, симпатичное, но бледное будто у мертвеца. С какой стороны на неё не взгляни, холодная словно ледяная принцесса. Когда мать говорила о родах, она даже ухом не повела, словно той вообще поебать кто её будет пялить и от кого ей придётся рожать. Такое отношение к жизни и к окружающим мне совсем не нравилось. К тому же, одна мысль, что мать моих детей через месяц-другой будет натягивать кто-то ещё, вызывала рвотный рефлекс. Нет, такие легкодоступные не в моём вкусе. О, и о доступности, об этом следует предупредить и Муррку, не приведи господь узнаю, всё село спалю!

— Причин отсрочивать ваше соитие я не вижу, моя дочь многое умеет и…

— Я отказываюсь… — От моих слов, поперхнулась не только Хохо, но и её безэмоциональная дочурка. Впервые на её похуестичиском личике появились хоть какие-то эмоции.

— Ты что, совсем что ли? — В ответ на удивлённое молчание матери, вспыльчиво выдала та. — Ты хоть понимаешь кто такая Хохо, какая она важная кролли в поселении, ты должен уважать меня как её….