— Небеса одарили.

— Вот как, — откинув в сторонку недоеденную кость, за которую, между его детишками тут же началась борьба, выплюнул Кобаго. — Мою порцию этой «ухи» отдашь спиногрызам, пусть разделят.

— Чего так, не ешь рыбу? — Кобаго в быту, оказался не таким уж и добрячком. Странный, очень специфичный и жестокий тип. Хоте, не страннее всего того что происходило вокруг меня.

— Всё ем, название «Уха» убогое, отталкивающее, да и этот картофель, предки родами боком обходили… пусть другие поедят, погляжу на них завтра. — Дразня свою многочисленную малышню вторым вытянутым из-за пазухи в ребрышком, под детские прыжки и веселый крик то опускал, то поднимал мясо мужчина. Он будто игрался, но не с собственными детьми, а с какими-то зверьками.

— Так значит на детях своих решил опробовать? — Попытался съязвить и вывести того на эмоции я.

— Ага, их у меня много, а охотник на хищников в племени всего один. — То ли в шутку, то ли на серьезных щах заявил пришибленный здоровяк. В его личности, я видел множество тайн и загадок. Кто такие хищники на которых он охотиться, что за уговор связывал его и старосту, ну и конечно же, где ещё он видел такие чугунные, а может и стальные (я не знал из чего тот сделан), котлы.

— Кобаго, расскажешь немного о себе? — когда тот наигравшись с детьми выкинул ребрышко и уставился на собирающихся в поход Кобо и Хохо, что с улыбками болтали в воздухе подаренными мною флягами, спросил я.

— Конечно, но сначала я бы хотел услышать твою историю, всеядный. — Сверив меня тяжелым, наполненным скептицизма взглядом, выплюнул здоровяк, а затем крикнул:

— Кобо, Корого, чё лыбы давите и глазеете⁈ Помогите Момохо и Хохо, козьи шарики вы, а не мужчины!

Темное ночное облако скрыло луну. Пряча лица под шкурами, вокруг трухлявого пня собрались все самые доверенные и значимые для Эрла кролли личности. Повестка внепланового собрания как никогда прискорбна. Покорный, молодой и капризный гость становится проблемой.

— Да что он о себе возомнил, чёртов Человече! — Удар тяжелого кулака дробит трухлявый пень. Гневу первого сына Эрла нет предела. В очередной раз в племени появился тот, кто посмел посягнуть на святое место его великого отца. Именно приход человече с его проклятым колдовством спровоцировал появление недовольство в рядах соплеменников. Раньше, когда им давали ровно столько, сколько требовалось чтобы те не сдохли с голоду, все их слушались, все уважали. Теперь же на их великого лидера и вождя посмели смотреть как на врага! Ещё и этот ублюдок и смутьян Кобаго вернувшись нарушил уговор.

Старуха, глядевшая за молодым и сильным сыном Эрла подтверждающе топнула лапой:

— Сучёныш смеет заявлять что пира не будет, а сам, игнорируя наш род, пирует со всяким отребьем! Да ещё и как красиво пирует. С рыбой, пик-пиком и овощами. Забыл выродок как мы его подкармливали, как по просьбе нашей его лечили, как ты брат милостиво сделал его одним из важнейших в племени! Непростительно! — Гневно проорала последнее слово старуха. Больше всего на свете ту бесило что какие-то оборванцы набивали своё брюху всем чем только могли, а она со вчерашнего дня не ела мяса.

— Кончать с ним нужно, тётя. Рубить на корню хворьную голову, дабы племя всё своей ересью не заразил. Предложим ему изучить какую-нибудь дальнюю поляну или озеро, позовём лис и… — Вновь взял слово старший сын Эрла.

— Нет, он не так глуп, и никуда не пойдёт. Скорее всего и Кобаго, с его детьми Человече не отпустят. Убийца заинтересован в нём, а значит просто так его нам не достать. — Заняв соседний, свободный от центра совета пень, возразил глава семьи Эрл. — Не знаю как объяснить, но шаман чувствует нашу враждебность. Ощущает угрозу, исходящую от меня и моего рода и потому старается нас избегать.

— Хочешь сказать хищники подослали его? Вскрыли ему нашу тайну, избрали как следующего вожака и решили сместить нас? — Напряглась сестра Эрла, пытаясь спрятать накативший страх и дрожь в руках спрятанных под шкурами.

— Завтра, я встречусь с посланником лис. Если не вернусь, значит так оно и есть. — Холодно произнёс брат Эрла.

— Не глупи, сейчас слишком опасно! — Возразила женщина брата.

— А что ты предлагаешь? — Опасаясь лишь за свою жизнь, вновь вскрикнула старая сестра старосты. Для которой гораздо лучше что бы умер кто-то другой чем она сама.

— Прикончить ублюдка. Прирезать человече на сборе, рыбалке или охоте, после чего, обставить всё так, словно несчастный случай. Мол веткой придавило да и всё! — Поддержав старуху, продолжала вещать жена брата Эрла.

— Тебе ж сказали, Кобаго не даст.

— Не будет же он с ним вечно нянчиться! — Вскинув руки выплюнула женщина.

— Нет. Так нельзя. — Подняв руку и прервав спор, заявил Эрл. — Матвеем слишком опасен и полезен. Если мы без разбора прирежем его, то можем потерять гораздо больше чем…

— Чем мой мужчина? Эрл, если это посланник хищников, твой брат погибнет, понимаешь? Ты готов променять своего брата на выгоду и…

— Я променял почти всю свою семью, всех своих близких и друзей ради того что бы вы жили так, как живёте сейчас. И поступлю так ещё раз если это потребуется. Брат, я надеюсь на тебя.

— Я всё сделаю Эрл, исполню твою волю, встречусь с лисами, обсужу Человече и договорюсь о Каглахам. Если же меня убьют…

— Твои дети станут моими, а после, мы cделаем так, что Кобаго сам прирежет договорившегося со зверьми мальчонку. — С благодарностью кивнув последнему из живых братьев, произнёс староста.

— Да о чем вы говорите⁈ Чем этот лысый кролли может быть полезен? Эрл, проснись, он захватывает нашу власть! С утра до ночи заставляет наших кролли копаться в земле, дерьме, а они суки тому и рады. Я даже магии его толком не видела, может она не так сильна, может он просто мозги гпи промывает? Кто докажет, что именно он создал крепость? Боб, Коба? Не забывай, эти щенки приверженцы Хохо, а она следующая в списке на звание старосты, и будь она самцом то уже заняла бы твоё место. Он слаб, убьём его, отберем сесть и на десятилетия забудем о голоде! — Не унималась старуха. Эрл старыми коготками прошёлся по коре дуба.

Спор его утомлял, а слова сестры вызывали сомнения. После того раза у озера, когда его же кролли поглядело на него как на волка, он много раз думал об убийстве, но всё время его что-то останавливало. То была невидимая преграда, страх перед неизвестной и неизведанной силой.

— Помнишь, — прервал сестру староста, — тот день когда мы вместе впервые зашли в сею обитель, Лесную крепость? Как дрожали наши сердца, как пульсировала кровь в венах, как глаза вылезая из черепа пытались принять существование сей красоты? Рукотворной, величественной, местами даже божественной. Только представь что всё это сотворил он один, подумай о силе его гнева и том ужасе, способном сойти с небес на тех, кто решится посягнуть на его жизнь.

— Согласен с отцом, — Произнёс второй из старших сыновей Эрла. — Те, кто считают его неопасным — глупцы. Апопа, мой сын, видел как шаман превратил одного из наших детишек в жабу!

— За что? — Ужаснулся сием известием Эрл. Новость о такой силе, вызвало бурю эмоций у каждого из собравшихся.

— За воровство, — пытаясь вспомнить сегодняшние слова обиженного сынишки, ответил второй сын — мальчик украл у шамана какую-то важную вещь и тот без колебаний обратил его в жабу, а после раздавил нагой…

— Чёрт, за воровство даже детям главы семьи полагается смерть, в лучшем случае Каглахам. Если поднимем эту тему на совете семей, Матвеему только спасибо скажут, что племя от очередного вора очистил. Никто не посмеет призвать его к ответу.