— Что говорить? — удивился я.

— Что я должен жить дальше, что сейчас я этого не понимаю, но жизнь наладится и всё такое….

— Я не собирался этого говорить, — честно признался я, — я увел тебя оттуда, чтобы ты не слушал всю эту чушь. И чтоб тебя не душили дурацкой раздражающей заботой.

Дорн явно удивился, встал как вкопанный и посмотрел на меня. Я тоже остановился, ожидая, когда он пойдёт.

— Спасибо, — искренне сказал мне друг.

— Да тут не за что благодарить, — пожал я плечами. Я просто очень хорошо тебя понимаю.

— Год назад, — шепнул Дорн.

— Да.

— И что? Расскажи, Мейдар, что-то наладилось? Стало легче?

— Сейчас стало, если честно. Но меня не время вылечило. Оно не лечит ни черта.

— А что лечит?

Я задумался: легче мне стало позавчера ночью, когда Ассель пришла ко мне, и я перестал вести себя как баран.

— У нас слишком непохожие ситуации, Дорн. Я думаю, здесь нет универсального лекарства. У каждого своё.

— Что было твоим лекарством?

— Дорн, сейчас ведь…

— Нет, — перебил меня Дорн, — пожалуйста расскажи мне. Меня это отвлекает.

— Моим лекарством стала Ассель.

— То есть другая девушка? Или это всё-таки Айса, я так и не понял.

— Это она, но Мариус, по её просьбе, стёр ей все воспоминания, так что она не помнит ни то, что была воином света, ни тебя, ни меня, она даже не подозревает, что всю жизнь провела в Эрвии…

— Обалдеть, ну и тебе легче просто потому что она жива?

— Да нет, облегчение от того, что она жива было недолгим. Потом я долго злился, что она захотела всё забыть и забыла. Пытался сделать ей больно…

— Как глупо…

— Почему? — не понял я.

— Потому что она сбежала из-за того, что ты сделал ей больно, стёрла память из-за этого. И из всех воспоминаний, которые у вас были, ты решил напомнить ей именно о боли?

Я закусил губу, осознавая, что Дорн прав.

— Выходит, что так.

— Получилось?

— Да, конечно, — вот в этом, похоже я мастер, в причинении боли любимой девушке.

— От этого стало легче?

— Нет. Легче стало когда я её простил, перестал в чем-либо обвинять. Сам перестал испытывать чувство вины за её смерть….

— Я не испытываю чувство вины за смерть Нарьи. Это неправильно?

— Почему же? Ты ведь даже не был на фронте в тот момент.

— Ну мог настоять, чтоб поехать…

— Не мог. Ты — воин Света. Ты выполняешь приказы, — вздохнул я.

— Тогда почему ты винил себя в, скажем так, смерти Айсы. Ты тоже выполнял приказ…

— Да, но я мог выбирать… И я выбрал Кион, — я плотно сжал губы, вспоминая вечер перед исчезновением Айсы, — да и я не просто решил взять на задание другого мага… Ты ведь помнишь сколько всякой ерунды я наговорил?

— Помню, — тихо ответил Дорн, — конечно, помню. Но ты же понимаешь теперь, что не только эти слова- причина такого поступка Айсы?

— А что ещё?

— Ну, ты на протяжении некоторого времени не особо хорошо с ней обходился. В принципе, тогда никто не был удивлён, что твоё отношение к ней переменилось, все привыкли, что ты не церемонишься с девушками. Одно было непонятно, почему ты её держал? Ну в смысле, обычно, терял ты интерес к девушке и, не скрывая этого, честно даму оповещал. И всё понимали, включая девушек, что всё, конец… С Айсой было не так…

— Да потому что я любил её! Я не не терял к ней интерес, я не хотел терять её, я хотел, чтобы мы всегда были рядом, насколько это было возможно в тех условиях, в которых мы на тот момент жили, — мы вышли к фонтану и я, присел на мраморный бортик.

Дорн сел рядом.

— Сейчас у тебя есть такая возможность. Жизнь подарила тебе второй шанс. К тому же, тебя больше не будут кидать на задания по всей стране, её тоже… Вы можете всегда быть рядом, — Дорн улыбнулся мне, в его улыбке отразилась печаль и радость одновременно.

— Она теперь другая совсем, — вздохнул я, — ты, должно быть, заметил.

— И что? Ты не любишь её больше?

— Скорее всего люблю, но если честно, я боюсь, что люблю её только потому что цепляюсь за прошлое, хочу быть со своей той девушкой, моим маленьким воином. Теперь она — знатная дарнейская дама, дочь их верховного мага. И я не всегда уверен, что её новую я так же люблю.

— Если бы Фотис вернул мне Нарью… Хоть в образе дарнейской дамы, хоть в образе прачки из Юстиниаса… Я бы каждый день судьбу благодарил, — он опустил глаза, — какая разница, какой род деятельности у человека, если это всё ещё тот человек?

— Ей стёрли память и воспитали заново, я не уверен, что Ассель всё ещё тот человек.

Дорн пожал плечами.

— Ну, надеюсь, у тебя есть время, чтобы разобраться.

Я задумался, а есть ли у меня время? Идёт чёртова война, пока что на территории Дарнеи, и мы с Ассель в Эрвии, но Нарьи вот, к примеру, больше нет. Кто знает, что станет завтра с Ассель или со мной? И стоит ли так долго сомневаться? Оправданы ли эти сомнения, ведь был же я счастлив с ней, скажем сегодня ночью, несмотря на страшное известие о смерти Нарьи.

— Надо, наверное, вернуться в штаб, — предположил Дорн, — я не могу вечно бегать от легионеров. Идти в дом, где мы жили с Нарьей сильно невыносимо, а стоять здесь целый день мы не можем.

— Мы можем отправиться во дворец, — предложил я.

— В чем разница? Там тоже начнут лезть с соболезнованиями.

— В том и разница, что не начнут, там всем на всех плевать.

— Тогда почему ты не любишь там находиться?

— Потому что я вынужден находиться там постоянно, а я, если ты забыл, когда-то был воином Света, постоянно перемещающимся по стране. Оседлая жизнь раздражает.

— Мейдар! — тебе нужно прекратить испытывать страдания, что ты больше не идёшь по пути… На твоих руках насечек больше, чем у кого-либо, считай ты на пенсию вышел.

Я закатил глаза и направился в сторону дворца.

— Идём, — сказал я другу, — напьемся во дворце.

— Чего напьемся?

— Хочешь чаю, хочешь чего-нибудь крепкого…

Часть 8

Утро встретило меня головной болью. К счастью, я чародей и это не могло стать для меня проблемой. Поправив своё здоровье с помощью чар, я начал собираться на похороны. Я никогда не думал о том, что однажды буду готовиться хоронить Нарью. Она не первый мой близкий человек, который умирает в столь юном возрасте. Был ещё мой друг, маг, Асхид, место которого потом заняла Ассель. Но я не был на его похоронах. Была Ассель, её смерть — самая большая моя боль, но похорон, конечно же, не было, как и тела, разумеется. Остальные, кто умирал в моём окружении были просто знакомыми, не считая матери. Но её я не помню совсем. Проблема в том, что хуже всего сегодня будет Дорну. А я не смогу быть рядом с ним. Я буду на месте наследника престола вместе с дядей и отцом.

Похороны начнутся в штабе легиона, в котором Нарья долго и верно служила, следуя своему пути, пути Воина Света. Она была хорошим воином и с честью завершила свой путь.

Я спустился во двор, откуда трогалась на похороны королевская процессия. Все ждали только меня. Я с удивлением обнаружил среди собравшихся Ассель.

— Ассель? — без предисловий уточнил я.

— Здравствуйте, ваше высочество, — лёгкий реверанс, нежный румянец, черная шляпка с вуалью — словно из лавки торговца куклами.

— Ты тоже на похороны поедешь?

— Я её позвал, — вмешался отец, — ей нужно поприсутствовать.

— И ты думаешь тащить её в штаб легиона — хорошая идея? — возмутился я.

— Ну не можем же мы постоянно её ото всех прятать!

— Но в такой день…

— Если что-то не так… — растерянно произнесла Ассель.

— Всё так, — сказал отец, — не переживайте, Ассель.

Мы заняли места в карете и тронулись в штаб.

— Почему нельзя верхом? — раздражённо спросил я.

— Ты член королевской семьи и наследник престола, — спокойно ответил король.

Отец пристально выглядывал что-то в окне, Ассель явно нервничала, я догадывался, что причина её переживаний в недавнем разговоре.

Наконец, мы прибыли. С почестями, стражей, всё как положено. Мы прошли в главную залу штаба. Здесь воинов Света принимали в легион, отсюда провожали в последний путь, если воину повезло оказаться после смерти рядом со штабом. Чаще воинов Света хоронили где попало, ну то есть там, где погибали.