“Какой прок в крыльях, если вы не чувствуете дуновения на вашем лице” — одна фраза, раскрывает весь смысл воплощаться в теле. Душе недоступны физические ощущения без тела. Душа — энергия, волна, частота, слишком разреженная и подвижная.

Главная героиня фильма хирург, сразу вспоминаю маму с ее определениями “настоящих” врачей. Начало фильма пока слишком напряженное для меня, может потому что удачное выполнение миссии будет означать еще и выход из игры. Это печально, как покинуть дом, в котором прожил много лет. Даже если место, куда ты едешь гораздо лучше. На экране операционная, врач пытается спасти пациента, но зрители понимают, что это уже бессмысленно, потому что за ним пришел ангел. За молодыми душами часто приходят их наставники, чтобы помочь быстрее сориентироваться и вернуться туда, откуда они пришли.

Где-то дрожит телефон. Кажется, я оставила его в ванной. Ник, наверное уже в пути ко мне.

— Антон в больнице. Мы с родителями тоже здесь. — Быстро чеканит баритон. Я пытаюсь декодировать смысл слов. Антон. В больнице. Солнечное сплетение зажимает узлом, до тошноты. — Я буду здесь, не знаю, когда теперь… — голос дрожит.

— Я приеду. — Говорю первое, что приходит в голову. Ника зовет мама и он отключается.

Бросаю на кровать сумку, бегу в ванную, руки не слушаются. Стоп. А как я поеду? Машины нет, такси вряд ли доедет до этого места в середине ничего. Рука сама набирает номер Саши. Не знаю, чем он поможет, мне просто хочется услышать его голос. Он найдет правильные слова.

— Привет! — Радостно отвечает трубка. А я не знаю, с чего начать.

— Я где-то в лесу и не знаю, как выбраться отсюда. — Слова складываются в странное предложение, но как оно звучит понимаю только, когда слышу сама. Стрессоустойчивая субличность в кожанном плаще нормально объясняет ситуацию. Саша дослушивает поток, вываливающейся из меня информации, а потом говорит: “Пришли геопозицию”. По какому-то невероятному стечению обстоятельств, он в Новосибирске, в Академгородке. Его пригласили с лекцией в НГУ Медицины и Психологии.

— Я знал, что ты с Ником отдыхаешь, не стал беспокоить. — Объясняет Саша. Вспоминаю, что он рассказывал, что бывает в центре Сибири минимум раз в год. Тогда в этом есть смысл. Если бы я прилетела в Питер, но у моего друга была женщина, скорее всего, поступила так же.

— Сейчас найду машину и приеду. Собирайся.

За два часа успеваю собраться, выпить чая, узнать у Ника, как закрыть дом и что сделать перед отъездом. Решаю не говорить ему о том, что еду с Сашей, чтобы лишний раз не накручивал. Пишу просто “нашла машину”. Жириновский говорит, что это можно приравнять ко лжи. Богиня утверждает, что это забота об эмоциональном состоянии моего парня. Оба по-своему правы.

Меня не оставляют мысли о том, что могло случится с Антоном и не связано ли это с выполнением миссии. Обычно человек не помнит о задаче воплощения, но играет роль в спектакле, о котором душа заранее договорилась. Изначальный сюжет может множество раз меняться, потому что человек полностью свободен в своем выборе. И если сможешь выйти из привычных паттернов и мыслей, тогда получится выбрать другую роль. Как в игре, чтобы выйти на новый уровень нужно пройти квест, а в процессе развития приобретаешь новые умения. Конечно, все сложнее на уровне души, но как метафора подходит идеально.

Антон помнит о своих миссиях, как и я. Это дает бонусы, но одновременно с этим усложняет путь. Если бы он не знал задачи, никогда бы не предал. А я бы, наверное, могла не решится на отношения. Осознанность дает разницу в выборе. Зачем это душе? Познание. Души — как любопытные дети, обожают эксперименты. На том уровне нет добра и зла, нет ненависти, нет отдельности, нет эго, нет сложностей и конфликтов. Как люди погружаются в игры, фильмы и книги, чтобы пережить что-то новое, исследовать миры, так и души воплощаются.

Душа Антона прошла разный опыт и решила попробовать то, чего еще не проживала. Судя по моим возвращенным воспоминаниям, я уже четвертый раз не могу пройти какой-то урок. Это как застрять в одном сценарии разными телами.

Слышу шуршание шин по снегу. Накидываю куртку и выхожу из дома на краю Ничего. Чувствую грусть и сожаления, что так и не удалось провести здесь идеальные каникулы. Восьмикласница и Богиня тихонько рыдают под одеялом. Чувствовать грусть, если надежды не оправдываются — нормально, это все еще потеря, хоть и абстрактная. Созданный образ разбивается, как любимая ваза, и вроде понимаешь, что можно купить новую, но в груди эхом “не то”.

Седан, неопределенного в темноте цвета, медленно ползет по снежной дороге. Иду навстречу, чтобы не терять время. Ловлю странное состояние, что если сейчас сяду в машину, смогу изменить сценарий. Как будто эта поездка приведет к выбору и я смогу сделать правильный. Сглатываю страх снова ошибиться.

Закидываю сумку на заднее сидение, сама сажусь на пассажирское впереди, как будто делая шаг в пропасть.

— Привет! — Тепло, но сдержанно здоровается Саша. Его легкая небритость превратилась в почти бороду, но выглядит солидно и статусно. После его признания атмосфера между нами изменилась. Чувствую, что друг держит дистанцию. Он спрашивает о подробностях происшествия, которых я и сама пока не знаю. Мы обсуждаем дорогу, удивляемся синхроничности, благодарю его за помощь.

— Я приеду, даже если нужно будет отвезти тебя к алтарю. — Шутит он. Слышу в шутке много искренности и глубины. Чувство юмора явно не самая сильная его черта.

Мы не перестаем говорить до самого города, но замолкаем, подъехав к зданию клиники. В салоне, как елочка-вонючка, повисает неловкость.

— Тоже чувствуешь это? — поджимая губы, спрашивает Саша. Взгляд направлен на глухую стену перед машиной.

— Да вообще. Надо ж было тебе признаться — пристально смотрю на него, заставляя повернуться. На небритых щеках появляются ямочки. Он поднимает глаза.

— Наличие выбора лучше, чем его отсутствие — задерживаю дыхание. Саша вдруг становится серьезным. Чувствую тепло внизу живота. Кажется, режим “друга” только что выключился. Женское во мне сразу реагирует на эту перемену в его состоянии. Это похоже на идеальную сцену из фильма, где сейчас должен быть поцелуй. От этой мысли пронзает током. Удар хлыстом — выход субличности, отвечающей за мораль, соблюдение ценностей и верность. Женщина-кошка, в обтягивающем латексном костюме, приводит в чувства Богиню и восьмиклассницу. Где Саша Белый и Жириновский, как могли допустить такое? Оба спокойно спят, усыпленные ощущением доверия и безопасности, которые я испытываю рядом с Александром. Никогда и ни с кем мне не было так спокойно. Моя женщина-кошка говорит, что при всей прекрасности этого, я не имею права флиртовать с другим мужчиной, пока мой парень в стрессе. Даже без стресса. “Не флиртовать, пока есть парень” — пишет она на доске, позаимствованной у Профессора. Ее логика проста, она следует непреложный правилу “Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой”. “Хочешь, чтобы Ник сидел в машине с подругой и думал о поцелуе с ней?” обращается она к Богине, как к нерадивой ученице. Афродита отрицательно машет головой и пристыженно закусывает губу. Восьмиклассница убегает с криками “ой все!”. Еще раз благодарю друга и выпрыгиваю из машины.

Нехотя открываю глаза. Блэкаут шторы не пропускают свет, но я знаю, что за окном уже полдень. В спальне холодно, кажется, я забыла закрыть окно. Еще полчаса не могу заставить себя подняться. В мыслях так много всего, что хочется снова спрятаться от них в сон.

Последние несколько недель были насыщенными на события, но потом время ускорилось. Ник, Армения, Саша, мое возвращение, Антон, воспоминания о прошлых жизнях, авария.

В груди огнем вспыхивают образы вчерашнего вечера. Через бесконечные коридоры я спешила к своему парню. Хотелось поддержать его, обнять и сказать что-то хорошее. Я не смогу произнести “все будет хорошо”, имея в виду, что брат поправится, ведь если он выполнил миссию и ушел, то в палате уже не он, а его оболочка. Душа может вернуться, но учитывая сколько попыток Антон предпринимал, чтобы завершить задание, вряд ли.