— Алло — мягкий баритон отвечает на звонок, я полагаю. Выдыхаю с облегчением. — да, мам. Да, мы вместе. Хорошо, передам. Хорошо, мам. Обязательно. Позже перезвоню — он кидает телефон рядом.

— Тебе привет — киваю, прожевывая пончик — она спрашивала про четверг — он молчит, ожидая моей реакции. Решение уже принято на экстренном собрании субличностей.

— Я поеду — серые глаза отрываются от изучения покрывала.

— Правда? — детская улыбка озаряет лицо. Киваю.

— Можно я тебя поцелую? — застываю от неожиданности. В этот раз он не ждет ответа. Перекидывается через кровать, как мост и застывает в миллиметре от губ. Я чувствую теплое дыхание, древесный парфюм и головокружение. Он ждет реакции? Шага навстречу? Но меня заморозило, сердце укатилось вниз, мозг завис, как Виндоуз 95. По инерции иди привычке хочу отстраниться, но большая ладонь обхватывает затылок и аккуратно притягивает к себе. Мы врезаемся друг в друга губами и я теряю контроль. Внутри взрываются миллионы фейерверков. Восьмиклассница стыдливо покраснела, но прыгает от радости, Богиня открыла шампанское. Ник отпускает меня. В его взгляде что-то изменилось, может быть, в моем тоже.

— Останешься? — не убирая руку с моего затылка спрашивает баритон. И мне очень хочется ответить утвердительно. Но мысль об отчете перед наставниками приводит в чувства.

— Не сегодня — говорю максимально мягко, чтобы передать «это не из-за тебя». Ник понимает, я полагаю. Но снова притягивает к себе и я забываю, как дышать.

14.44

Принимаю душ, надеваю любимую шелковую пижаму, в рекомендациях включается «Emmit Fenn — Stones», флешбеками прыгают картинки последних суток. Родители, Антон с Дианой, вид из номера, губы. По телу пробегает ток от воспоминаний. Моей нервной системе важно восстановиться. Даже приятные события — стресс, потому что требуют энергии и эмоций. Если бы осталась, меня бы просто разорвало на части. Он — моя первая и единственная любовь, мой криптонит, моя несбыточная мечта. Почему вдруг этот мужчина обратил на меня внимание, почему целовал и не хотел отпускать? Внутри все дрожит от радости, волнения и страхов. Наставники не готовили меня к таким поворотам. Я предполагала обычную, скучную, средне статистическую жизнь, любовь с простым сибирским мужчиной и до 30 вернуться на IC1101. Моя настоящая жизнь там, это просто симуляция реальности, игра. Почему же я столько всего чувствую?

Телефон бринькает, на экране «Скучаю». Сердце замирает, я глупо улыбаюсь, глядя на буквы. Кажется, я недооценила земную любовь. Потому что если так продолжиться, я могу передумать возвращаться. Мысль мелькает быстрее разряда молнии, субличности обеспокоено переглядываются. Где-то внутри появляется искра света, она растет и превращается в белую фигуру невероятной красоты и чистоты. Это Любовь.

«Доброе утро» вместо будильника на телефоне. Не могу сдержать улыбку. Отвечаю и бегу в душ. Ставлю кофе, читаю выпрыгнувшее сообщение: «Какие планы на вечер?». Решаю, что проще объяснить голосом, нажимаю «вызов».

— Привет — обволакивает мягким облаком, дыхание перехватывает.

— Я вечером улетаю — наливаю молоко, жду ответа.

— Куда? — обеспокоено спрашивает баритон.

— В Ереван, на конференцию по психиатрии. Там будет обучение и форум — поездка давно запланирована, но я думала, что встреча с родителями Ника поставит точку в нашем общении, поэтому и не говорила об этом.

— Надолго? — глухо доносится из трубки.

— На неделю. Прилечу в понедельник и потом отпуск до 15 января. — я беру отпуск только зимой перед праздниками. Это связанно с прошлой работой в муниципальной больнице. Конец декабря и праздничные дни были очень насыщенными из-за количества попыток суицида. Это до сих пор вызывает у меня неприятные ощущения.

— Я сейчас одновременно радуюсь и грущу — признается Ник, заставляя умиляться. Договариваемся, что он отвезет меня в аэропорт. Чувствую внутри теплый шар. Как же приятно иметь парня. А мы уже пара? Как вообще это должно происходить? Спрашивать напрямую неудобно, наверное я пойму, когда это случится. Решаю погуглить. Читаю несколько ресурсов, они повторяют друг друга разными словами: стараетесь проводить время вместе, остаетесь на связи, планируете будущее, проявляете ласку. «Прекратить» — рычит Жириновский, оттаскивая восьмиклассницу от экрана. «Ты психиатр! Доктор психологических наук! Сдурела? Выпускайте Профессора, а то эта сейчас начнет искать совместимость по дате рождения, а потом и к тарологу пойдет». В голове прояснятся, гормоны немного утихают. Вечером будет только полчаса заехать за чемоданом и в аэропорт. С Ником. Он поцелует меня на прощание? Пульс учащается, дыхание тяжелое. Жириновский уводит смешливую девочку с косичками, Бухгалтер-шахматист и Профессор принимают вахту. И я пищу секретарю, какие документы нужно подготовить до моего отъезда.

18.00

День тянется жвачкой «Турбо», которая сначала вроде ничего, а потом — безвкусная резина. Я все успела, субличности сработали как команда, договорились с подростком и Богиней до 6 вечера — продуктивность и сосредоточенность на максимум. Как бы проще стала жизнь людей, если бы они знали, как общаться с частями себя. Заметить, познакомиться, понять намерение и договариваться, как с другом. Чем меньше у человека скрытых субличностей, чем меньше конфликтов между внутренними частями, тем гармоничнее, спокойнее и целостнее себя чувствуешь. Конечно, эти образы — лишь ассоциативное представление, просто попытка упорядочить внутренние процессы, нет никакой Богини, Профессора и даже Жириновского нет. Это разные стороны «Я-личности», которые сформировались в процессе адаптации и развития. Ассаджиолли называл это динамической подструктурой личности. «Брысь» — на часах 18.05, Богиня прогоняет Профессора и красит губы.

«Буду у твоего дома через 30 минут» — очень вовремя присылает Ник. И я почти вприпрыжку выхожу из клиники.

19.10

Вещи в чемодане, проверяю паспорт, телефон, наушники. Вздрагиваю от звонка в дверь, потому что не ожидала, что он поднимается. Открываю и замираю в коридоре. Пуховик мокрый от снега, глаза цвета новосибирского неба устремлены на меня, губы растянуты в улыбку. Идеальная картинка. Как заставить себя улететь на тысячи километров от него? Но если это происходит, значит в этом есть смысл. Это время подумать, мы сможем общаться, узнать друг друга без физического уровня. Для отношений это тоже важно.

Ник берет чемодан, мы выходим на снежную улицу, где припаркован огромный черный джип. Я забираюсь на пассажирское кресло, чувствуя в этой машине себя как и в футболке XXXL, маленькой. Каждой женщине важно периодически ощущать себя как в детстве, когда большой и сильный мужчина заботится и оберегает, а значит можно быть слабой, глупой, смешной. Можно быть собой и не бояться. Если мужчина не дает этого ощущения — рано или поздно женщина сломается, потому что никто не может быть взрослой, ответственной бабой-конь 24 часа в сутки. Отношения — это гавань, а не поле боя.

— Поехали в аэропорт или ко мне? — игриво спрашивает Ник, он тоже дурачится. Значит ему со мной комфортно? У мужчин есть такие же права в отношениях. Ему можно быть слабым, смешным, дурашливым. Можно. Потому что никто не может быть героем 24 часа в сутки и не почувствовать себя сломленным. В каждом двухметровом Нике спрятан маленький мальчик, нуждающийся в любви и робкий подросток, жаждущий признания.

— Спасибо, что провожаешь — нежно почти шепчу я. Игривая улыбка смягчается, он чувствует, что я ценю его поступок. Смущено пожимает плечами и выезжает.

20.30

Пора идти на паспортный контроль и посадку. Мы молча смотрим друг на друга, как будто стараясь запомнить. События разворачиваются слишком быстро. Еще два дня назад я даже не предполагала, что эти губы будут так близко. Слишком близко для общественного места. Я даже по телефону не люблю разговаривать, если кто-то рядом. Внутри меня субличность в одеянии монахини пытается образумить восьмиклассницу. А бухгалтер-шахматист подгоняет обеих, потому что уже пора на посадку.