— Антон попросил помощи. Тяжело переживает разрыв с Дианой — произношу быстрее, чем успеваю подумать. Звучит неправдоподобно.

— Правда? — наивно спрашивает баритон. Мычу, потому что ответить «правда» не поворачивается язык. Последнее, что я хочу — врать Нику. Это противоречит моим вшитым базовым принципам. Но и открыть всю правду не могу. Ну почему? Почему это именно Антон?

Почти слышу, как где-то в пространстве IC1101 сидят наши наставники и дружно смеются над гениальностью своего плана. Интересно, а какая миссия у Антона?

Ник делает шаг ближе и замирает, видимо, ожидая того же от меня. Делаю то же самое, оказываясь прижатой вплотную к широкой твердой груди. Вспоминаю образ его субличности Качка и мысленно благодарю ее. А книги? Может быть, постепенно смогу его увлечь. А сможет ли он увлечь меня спортом? Вряд ли. Мысль об этом вызывает сопротивление. Тогда с чего я взяла, что он согласиться изучать шедевры литературы? Мне не нужно менять его. Любовь — это принятие, а не подстройка под выдуманный шаблон. Как важно каждому из нас чувствовать «с тобой все в порядке». Я бы не хотела, чтобы он, прикасаясь ко мне, думал о том, что моим ягодицам не хватает объема. Потому и я постараюсь усмирить Профессора и остальных от выставления нереалистичных требований, которые идут не из Любви, а из эгоистичного желания менять под себя. Хотела бы я, чтобы мой мужчина принял резолюции о пятилетнем плане о том, как меня «воспитать», к чему приучить и как изменить? Нет. Мне хочется быть принятой и понятой со всеми недостатками и достоинствами, с плоскими ягодицами и душнотой. Потому что иначе это не Любовь, а авторитарное владение.

— Я боюсь все испортить — вдруг мягко почти шепчет Ник. Вместо ответа целую его. Он немного дрожит от холода или волнения. Мы оба понимаем, что пришло время перейти на новый уровень отношений. Но меня сильно смущает близкое соседство с родителями и его братом, по совместительству душой из другого мира.

— Пришло время узнать друг друга лучше — целую его в щеку и нахожу пульт от телевизора. Высокая фигура так и продолжает стоять у окна, наблюдая за моими действиями. Беру джойстики от приставки, протягиваю ему один из них.

— Спорим, я могу победить тебя в любой игре? — Ник немного растеряно подходит ближе, скидывает подушки с кровати на пол и предлагает мне сесть.

— Рискни — отвечает он, подхватывая настроение.

Играем, пока не начинают слипаться глаза. А потом умываемся и ложимся спать, обнимая друг друга. Мы вместе. Может быть, однажды я расскажу ему правду. Хотя теперь она не только моя. «Однажды это когда?» — интересуется Саша Белый. Он прав, у нас нет времени на «однажды». От этого каждый момент становится еще ценнее. Любовь — вполне себе приятная, зря я столько лет боялась ее. Жаль будет уходить, когда все налаживается. Нужно спросить у Антона, могу ли я задержаться, после выполнения миссии.

Открываю глаза и несколько секунд пытаюсь понять, кто я и где. Всю ночь снились какие-то несвязные истории. Видимо бессознательное пыталось переварить информацию. Беру с пола телефон, на экране сообщение от Саши — ссылка на черновик статьи. Просматриваю, но сосредоточиться пока не получается. Решаю сделать это позже. Принимаю душ, надеваю вязаный костюм и топаю в гостиную, на аромат кофе. Утренние лучи, отражаясь от снега, делают пространство еще светлее. Жмурюсь и зеваю.

— Кофе? — Елена достает из холодильника сливки. Сегодня она без макияжа, волосы убраны в хвостик. И это выглядит мило и уютно. Настоящесть в тысячу раз красивее маскировочной шикарности.

— Капучино? — уточняет она. Снова молча киваю. Хочу спросить, где Ник, но она опережает меня.

— Ник с папой поехали кататься на квадроциклах — она ставит две большие чашки с кофе на стол. — Можем заняться чем-нибудь.

— Мне нужно дописать статью — поджимаю губы, как бы извиняясь.

— Можешь занять кабинет — Елена взглядом указывает на второй этаж.

После завтрака беру ноутбук и плетусь наверх. Внутренний Профессор возбужденно хлопает в ладоши, остальные открывают форточки. Устраиваюсь за массивным столом, вношу правки в присланный Сашей вариант и отправляю. Решаю прилечь на кушетку, пока жду ответ. Солнце скрылось за облаками, которые сегодня похожи на скомкавшийся синтепон. Внутри неспокойно, но это не тревога, а что-то другое.

— Амалия Александровна, доброго дня! — официально начинает мой анамкара, наверное думая, что я могу быть не одна.

— Привет, баобаб! — щурюсь лучам освободившейся из синтепона звезды. Настроение улучшается от одного звука голоса на том конце.

— Гениальная женщина, я бы не справился без тебя — льстит он.

— Справился бы, но не так быстро и хорошо — шучу, подхватывая волну.

— Ты подумала о том, какое ты растение?

— Сначала объясни свой выбор.

— Сама не поняла?

— Ты толстый?

— Я полезный. Из всех частей баобаба что-то делают: клей, кофе, лимонад, специи, веревки, лекарства, мыло — гордо объясняет Саша, как будто и правда является баобабом.

— Тебе важно быть полезным? — перехожу на свой терапевтический голос.

— Да, это бессознательная попытка доказать родителям, которые меня не хотели, что я достоин любви.

— Мне жаль — говорю серьезно, понимая, что это не шутка. — А я кто? Есть версии?

— Что-то редкое — рассуждает Саша, — может магнолия или лотос? Хотя… — улыбаюсь и прерываю глаза. Держу в сознании образ эдельвейса.

— Хочется сказать, что это звезда. И гора — сажусь на кушетке от удивления. Он тоже может телепатически читать мысли? Сильнее прижимаю трубку.

— Это бессмысленно. При чем тут горы и звезда — вслух рассуждает друг, — ты аленький цветочек.

— В плену у чудовища? — озвучиваю пришедшую ассоциацию.

— Смотря как он к тебе относится — понимает Саша.

Двери библиотеки открываются. Ник в обтягивающем термобелье и с раскрасневшимися щеками. Впервые вижу его медовую кожу в другом оттенке. В небе глаз отражается солнце.

— Александр, если других правок нет, можете отправлять статью редактору — перехожу на более официальный тон. Улыбаясь подхожу к своему парню. Слышу, что мужчина на том конце напряженно, но понимающе вздыхает.

— Хорошего дня, Амалия Александровна.

— И вам, Александр Баобабович — получается сказать это без смеха. Но знаю, что он поймет шутку и примет ее как смягчающую подушку. Как то, что он важен мне.

Ник притягивает к себе, как делает это обычно и целует. Чувствую его холодные щеки.

— Замерз?

— Немного — утыкаясь в мою шею носом бубнит он. Это мило, нежно и как-то почти обычно. Как будто мы давно вместе.

Спускаемся в гостиную, где уже обедают Елена с мужем. В центре стола блюдо с горой из куриных ножек. Через пятнадцать минут их уже нет. Антона не видно с самого утра, он, должно быть, уехал.

— Амалия, мне придется забрать Ника в город до вечера — прожевывая очередную порцию, сообщает Владимир. Перевожу взгляд на своего парня. Он поджимает красивые губы в попытке извиниться.

— Я возьму наши машину, мне нужно к подруге съездить — отзывается Елена. Замираю, пытаюсь понять ситуацию. Ник с отцом уезжают, Елена тоже. Я остаюсь одна? Смотрю на всех по очереди, чтобы подтвердить свои предположения.

— Я вернусь вечером. Один. — Мой парень многозначительно приподнимает брови. Намек понят, от чего настроение улучшается. В дополнение к этому, у меня будет целый день наедине с собой в этом прекрасном доме, окруженном раем. Богиня уже пишет план: принять ванну, почитать, послушать пластинки, прогуляться к берегу реки.

Через час стою на крыльце и провожаю взглядом две машины. Богиня потирает руки и готовится погрузиться в пространство удовольствия. Дом кажется еще больше, когда здесь только я. Поднимаюсь в библиотеку и беру “Бегущая с волками” Клариссы Эстэ, которую приметила утром. Очевидно, это не Владимир или Ник с братом купили, а Елена. Я слышала об этой книге про женские архетипы. Спускаюсь в просторную гостиную, любуюсь елкой почти в три метра, наряженную с тем же безупречным вкусом, что и весь дом. Классические шишки, сосульки и шары, игрушки ручной работы, куколки из фарфора.