— Это все — сообщает Эстэ. Меня трясет несмотря на горячую воду. Догадываюсь, что это та связь, которую увидел Антон.

— Это Саша? — мысленно касаюсь наставника, надеясь на отрицательный ответ.

— Это Ник. Вы никогда не были вместе. Вы не можете быть вместе.

Перестаю чувствовать тело, кажется, мир переворачивается с ног на голову, меня словно крутит в центрифуге. Мне больно на уровне души, на уровне забытых земных жизней, на уровне ядра. Словно разрывает на части. И никакие слова не способны это объяснить. Это состояние обратное тому, что я проживала на берегу реки всего пару часов назад. Энергия Эстэ собирает меня по кусочкам. Она мягко “говорит”, что это просто “импринт”, который нужен для прохождения опыта и он будет стерт по возвращении. Она укутывает меня волнами доверия. Я выхожу из ванны и ложусь под теплое одеяло в темной комнате. Незаметно стемнело, солнце завалилось за горизонт, пока я была погружена в разборки с реальностью.

Эстэ не объясняет, почему мы с Ником не можем быть вместе. Но обещает рассказать, когда придет время. Она передает знание, что мне нужно помочь душе с IC1101, которую я встретила. Поясняет, что это не связано с предательством Ника. Я не понимаю, как и чем тогда могу ему помочь. И снова злюсь на дурацкое предложение Антона, а теперь, помня о прошлых неудавшихся воплощениях, готова защищать любовь ценой жизни. Почему у нас трижды не получилось? И это “вы не можете быть вместе”, впервые я получаю такую информацию от наставника. Существуют любые возможные и даже невозможные варианты. Все существует одномоментно. Неужели в бесконечном пространстве нет ни одной параллельной вселенной или потенциала, где мы вместе? Это противоречит природе вселенной. Что-то тут не так. Но я доверяю Эстэ, она никогда не сделает того, что мне навредит. Это тоже противоречит природе души. Выдыхаю. Сейчас так много всего одномоментно, что нервная система скафандра не выдерживает. Падаю в глубокий сон. Звонок телефона, лежащего на полу, как лестница, помогает вернуться в реальность.

— Алло. — мой голос звучит тихо и колюче.

— Решила? — чувствую, как в груди саднит негодование и злость на Антона. Но на самом деле, это просто злость, как желание изменить ситуацию.

— Я увидела три прошлые жизни. — рассказываю, что узнала от Эстэ про Ника и о просьбе помочь. Антон несколько минут молчит, возможно, стараясь “уточнить” информацию в пространстве. Он видел “канат” особой связи, но с кем-то другим.

— Я не вижу связи с Ником. Там кто-то другой. — Голос звучит уверенно. — Он пришел раньше в это воплощение, он станет ключом к ответам. Чистая, мудрая, древняя душа. Этот мужчина может сделать тебя счастливой.

Он описывает Сашу. В солнечном сплетении разливается приятное тепло, хочется услышать друга или просто помолчать рядом. Тот момент, когда мы ехали по серпантину, держась за руки, один из самых ярких в моей жизни. Одновременно с этим, мне физически больно думать, что потеряю Ника.

— Отказываешься от моего предложения? Ожидаемо и нелогично.

— Что ты собираешься делать? — неприятный холодок предчувствия вспыхивает в животе. Но Антон игнорирует вопрос.

— С какой-то стороны даже хорошо, что ты защищаешь моего брата. Не знаю, чем это все закончится, но ты, кажется, готова на многое ради него. — Сжимаю челюсть. — Причина, почему ты не можешь преодолеть последний процент в отношениях с матерью прост. Это не твоя биологическая мать.

Почему-то меня не шокируют его слова. Может быть, я всегда догадывалась об этом? Значит воспоминания о том, как я выбирала тело и сценарий были немного подправлены, как и воспоминания о прошлых жизнях. Я знаю, что такое случается, если это необходимо для миссии. Вместо удивления, приходит облегчение, все становится на свои места. Последний процент не связан с женщиной, которую я называла мамой. Остается только найти ту, что дала жизнь этому телу. Злость на Антона сменяется благодарностью.

— Надеюсь, это поможет. До свидания, Амалия. — В спокойном состоянии прощаюсь со своим земляком из другого мира. И пишу Нику “скучаю”, а потом Саше “пиу пиу”. Маме сообщение с вопросами о самочувствии.

Какой активный день. Хочется, чтобы мой парень приехал в этот дом на краю мира и мы остались вдвоем. Где-то на фоне мелькает страх, вернее страшок, размером с жука. Саша Белый, с мухобойкой в руках, пытается поймать неопознанный объект. “Вы не можете быть вместе” — неприятная мысль начинает жужжать сильнее, превращаясь в слепней и распугивая Совет Субличностей. Почему не получалось быть с ним три жизни подряд? В чем причина запрета? Или это не запрет, а условие? Почему тогда мы сталкиваемся и влюбляемся друг в друга? Рой вопросов опять выводит из правильного состояния. Включается сирена тревоги.

“Стоп!” — кричит мой главный защитник и нажимает на кнопку “выход из паники”. Делаю серию дыхательных практик, включаю свет, открываю окно, разминаюсь. Сосредотачиваю внимание на пяти визуальных объектах комнаты: фото Ника в коричневой рамке, окно, моя сумка, тапочки, руки. Концентрируюсь на пяти ощущениях тела: пижама холодит спину, дрожат ресницы, дыханье прохладное на вдохе, теплое на выдохе, чешется нос. Теперь звуки: ветер перемешивает снег, в ванной шуршит вентиляция. И ближайший план: накормить себя вкусным ужином. Нет ничего, что я могу сделать прямо сейчас, чтобы разобраться со всеми вопросами. Напряженная борьба только усилит страх и дезориентированность. Субличности успокаиваются, протокол тревоги снят. Благодарю себя за то, что научилась слышать бессознательное и трансформировать состояния в любых ситуациях. Страх, злость, боль — нормально, они не травмируют, если не становятся затяжными. Если рану вовремя обработать, шрама может не остаться. Жесть начинается, когда люди игнорируют то, что болит, иногда годами. На старой травме появляются новые засечки, все это загнивает и кровоточит. Пока не начинает приносить такую невыносимую боль, что больше невозможно терпеть. У каждого в доме есть аптечка первой помощи при ушибах и порезах. Но мало кто знает, как поступать, когда нужна первая психологическая помощь при тревоге, злости или грусти.

Чувствую себя лучше, стабильнее. Призываю Богиню участвовать в процессе приготовления ужина. Зажигаю свечи, включаю елочную гирлянду. Не решаюсь искать пластинки и разбираться с проигрывателем, открываю подборку рекомендаций на телефоне. Первой звучит Vraell — Brother, кажется нежной и осенней. Заставляет подумать о Нике и его отношениях с братом, о том, что Антон всегда любил его, но был неправильно понят. Переключаю. You are the one — Nicholas Bonnin, кажется, про любовь.

Богиня говорит, нужно приготовить яйцо пашот и легкий салат, типа Нисуаз, в холодильнике есть просекко и прошутто. У Жириновского дергается глаз от количества заимствованных слов, но с голодной Богиней спорить нельзя даже Саше Белому. Потому что за каждым сильным мужчиной стоит нежная женщина, способная дробить кости одним взглядом.

Сама не замечаю, как справляюсь с готовкой и сажусь за стол. Удерживаю себя от желания взять телефон, чтобы развлечь мозг, пока он занимается такой “скучной” задачей, как питание. Снова на помощь приходит моя Афродита, элегантно разрезающая яйцо пашот, чтобы оно эстетично растекалось. Мне вкусно. Душа, заключена с скафандр, состояние которого может сильно подпортить прохождение опыта. Человеческое тело — технология высших миров, успешный эксперимент эволюции. Сложнейшая структура. Да, забота о нем требует затрат, но такие условия. Никто же не спорит с тем, что телефон нужно заряжать?

“Скучаю. Приеду через пару часов” — прилетает на телефон. Улыбаюсь экрану. Решаю посмотреть добрый фильм. Вспоминаю вчерашние объяснения Ника о том, как искать и включать на телевизоре в нашей комнате. Через минут десять получается разобраться. Заставка Warner Brothers, очень грустное начало, до мурашек. И еще одна волна озноба в момент, где ангелы стоят на берегу, освещенном закатом.