— Давай поговорим не сейчас и не здесь. Все, что имеет значение, ты уже знаешь.

— Мы поговорим здесь и сейчас. И ты мне пояснишь ситуацию немедленно, или ноги моей не будет на твоей свадьбе. Я не шучу.

Быстро обнимаю себя. Шаги. Они уходят в комнату, закрывают дверь. А дальше я, наверное, или вспоминаю о своем прошлом диверсанта, или просто не могу с собой справиться. Выхожу в коридор и на цыпочках крадусь мимо дверей, прислушиваясь, пока не нахожу нужную.

— У меня просто слов нет! — вполголоса причитает Евгения Рустамовна. — Ты ебанулся, как говорят мои студенты? Ну вот честно скажи. Я все понять могу, но как мне в глаза ее матери смотреть?! Она сидит уроки учит, тесты решает к экзаменам. По математике. Тебе не стыдно?! На меня посмотри. Тебе не стыдно, мужик взрослый?! Эля в истерике, сестру никуда не пускаешь, Роме устроил промывку мозгов, а сам?!

— Промывку мозгов я Роме не устраивал, пояснил, как к Эле относиться нужно. Что он после этого растаял, как снежок, говорит о многом.

— Сам, смотри, не растай! Ане только восемнадцать исполнилось, а тебе, лбу двухметровому, четвертый десяток прет! Я видела, что она там решает. — Громкий стук по деревянной поверхности. — Позвонила Наташе, попросила позаниматься, хотя времени уже всего ничего до последней пересдачи. Будет у тебя жена без аттестата! Позорище!

— Зато красивая, — усмехается Максим. — Красивая же она, мам? Особенная, признай.

Вновь стук по столу.

— Это не девочка твоя е-бо-бо, это ты у нас е-бо-бо на всю голову! «Красивая»! Ты чем вообще думаешь?! У тебя это место страдает, как я погляжу, всю твою жизнь. Отрезать надо, и будет семье счастье.

Максим ей что-то говорит тихо, не разберу что. Много слов. Будто успокаивает.

— Ане надо репетитора срочно еще и по русскому найти, и по истории. О боже мой, — вздыхает Евгения Рустамовна. — О боже мой, детушки мои любимые. Что вы творите, что с жизнями своими делаете?

Быстро возвращаюсь в комнату и сажусь за стол. Пялюсь на свои решения.

У меня действительно много пробелов. В девятом классе неплохо сдала экзамены, без троек, а потом снова ушла на домашнее обучение, и много тем оказались сложными, сама я не разобралась, запустила. К ЕГЭ готовилась усердно, но вскоре появился Валерий Константинович, и мы с семьей решили, что я вряд ли куда-то поступлю на бюджет, а карьера модели — шанс хороший. Я подзабила. Репетитор и правда не помешает, но они стоят столько... Это ж кто такие деньги зарабатывает?

Когда Максим заходит в дверь, я изображаю, что поглощена чтением. Отрываюсь от телефона, оборачиваюсь.

— Привет, — говорит он.

— Привет. — Мгновенно робею и, чтобы скрыть волнение, перекладываю листы с места на место. — Как дела?

— Супер, — усмехается. Подходит, присаживается рядом.

— Порно-Оскар наш? — нервно улыбаюсь. Выпад делаю.

Я, может, и е-бо-бо, но нервы мои — канаты. И чувство юмора на уровне.

— Что? Оскар? — Максим соображает быстро, тоже улыбается. — Я бы дал нам гран-при. Хотя операторская работа явно подкачала.

— А твой босс? Он бы нам что дал? Лишь бы не под зад ногой.

— Он не будет смотреть это видео. Никто не будет из нашего окружения. По крайней мере, сделают такой вид.

— Кайф.

И все же с ним — спокойно и хорошо, с ним мне комфортно. Скорее бы съехать из этого дома.

— Ты держишься? — Максим вглядывается в мои глаза.

Развожу руками, даже не зная, рассказывать ли Одинцову, что его бабуля все утро какой-то заговор вокруг меня нашептывала.

— Я решил позвонить твоему отцу, попросить твоей руки. Дашь номер телефона? — продолжает он мягко закручивать гайки.

Стоп. К этому я не готова.

Кожу печет.

— Давай попозже.

— Когда?

Хмурюсь.

— Через год? — подкидываю идеальный вариант, на что Максим усмехается.

Бросает взгляд на мои исписанные тетрадки, меняет тему и зовет ужинать.

«Максим, привет! Не хочу отвлекать тебя от работы, но у меня важные новости. Думаю, тебе будет приятно узнать, что сифилиса и других болезней у нас с тобой нет». — Отправляю Максиму сообщение и замираю.

Доставлено.

Три дня назад из меня выкачали тонну крови, и вот сегодня пришли результаты анализов, которые я быстро просмотрела.

«Прекрасно», — приходит минуты через две.

Это все?

Сжимаю мобильник. Соскучилась я по Максиму. Так сильно соскучилась, что одно слово перечитала раз на двенадцать, пытаясь вообразить интонацию, которая в него вложена. Всю неделю ждала встречи. Потом искала повод написать или позвонить, но повода не находилось. Максим оставил карточку с деньгами, за покупками возила Папуша. Сегодня мы гуляем по торговому центру втроем, с ней и Элей.

График у меня плотный, с Одинцовыми не забалуешь. В восемь утра уже первый репетитор. В жизни так много не занималась, голова взрывается! На днях выбрали свадебное платье, фату, туфли. К дню икс осталось докупить мелочи.

Максим написал: «Прекрасно». Только одно слово.

Понял ли шутку? Или она выглядела глупо? Добавлять ли пару слов про средневековых портовых шлюх или в Москве так не шутят? Начинаю нервничать.

— Аня, зайдем в обувной? — спрашивает Папуша.

Эля постоянно с кем-то говорит по телефону, демонстративно давая понять, что ей с нами неинтересно, хотя я ей почти ровесница.

На мобильник падает смайлик, обозначающий праздник. Фух! Улыбаюсь счастливо! Он понял, понял! Это уже похоже на флирт? Похоже же? Смайлик от моего сурового депутата.

Выборы, кстати, состоялись. Он прошел! По этому поводу был большой банкет его партии в загородном ресторане, на котором присутствовали все Одинцовы, кроме Ба-Ружи. И я была, разумеется. Нас много фотографировали.

— Идите, мне нужно в туалет, — говорю я. Сама заворачиваю за угол, спускаюсь на эскалаторе вниз и захожу в магазин белья.

«Было бы стыдно лечиться от средневековой болезни», — отправляю Максиму.

Так нервничаю, аж жар между лопатками.

«Я рад, что мы избежали этой неловкой ситуации, малыш. Горжусь нами». — И две скобочки.

Он шутит, шутит! У нас диалог!

Поднимаю глаза и пялюсь на комплекты шикарного итальянского белья. Моргаю. Красиво до слез. У меня такого не было никогда. Я даже не мерила. Перечитываю нашу переписку с Максимом, а затем решаюсь и прошу у консультанта несколько моделей, чтобы примерить.

У меня очень простенькое хлопковое белье, а Максим... наверное, привык видеть на женщине шелковые стринги. Раздеваюсь в примерочной, смотрю на свои трусы с черепашками, пытаюсь вообразить, что Олеся надела бы что-то подобное... И не складывается. А мне хочется, тоже хочется не хуже быть.

Примеряю четыре комплекта. Три на повседневку и один — особенный, белый, изумительно красивый — для первой брачной ночи. Невесомое кружево, которое мастерски подчеркивает достоинства фигуры, особенно заметно увеличившуюся грудь.

Не представляю пока, как можно в здравом уме раздеться при Максиме в принципе, но одна мысль, что он увидит меня такой, коснется, вызывает столь сильный шквал эмоций, что впадаю в состояние аффекта и...

Оплачиваю на кассе. Нервничаю.

Интересно, ему придет сообщение о покупке из этого магазина? Узнает ли он марку? Наверное, да. Шальная идея кружит голову. Я только-только приняла, что мы теперь вместе. Я по нему... скучала всю эту неделю.

Выхожу из отдела и вновь пишу первой:

«Ты приедешь на ужин?»

«Завтра. Сегодня много работы».

«Хорошо!»

Поднимаясь на эскалаторе, спохватываюсь и пишу:

«Завтра меня не будет на ужине».

Максим перезванивает тут же. Округляю глаза, машу потерявшей меня Папуше, указывая на мобильник, и отхожу в сторону.

— Да?

— Привет, Ноябрь, — весело говорит он, и я улыбаюсь до ушей. Плавлюсь. — Спешу в суд, нет времени переписываться. Где это ты будешь завтра вечером?

— Буду работать на показе. У меня же контракт еще на несколько съемок и показов.