Скаллард не высказывает определенной точки зрения. Он называет Диэя и Критолая экстремистами. Действия их считает нелепыми и непродуманными, ибо, вместо того чтобы организовать сопротивление, они тратили силы на бессмысленную осаду Гераклеи. Главной же их ошибкой было то, что они приняли примирительную позицию римлян за слабость. «Наказание Коринфа было жестоким, но эффективным… Это был урок всей Греции, показывающий, что Рим устал от ее раздоров, и урок этот не пропал даром… Справедливее укорять саму Грецию в ее медленном самоубийстве, чем обвинять Рим в убийстве и даже геноциде». Греция пала со своего высокого пьедестала, зато наконец познала мир и покой (A History. Р. 290–291).

Полибий употребляет характерные выражения: παντα δ’ην πληρη παρηλλαγμενης φαρμακειας (XXXVIII, 16, 7). Φαρμακεια — отрава или чары, колдовство. То есть «все полно невиданного дурмана». Об эллинах он говорит: «εκορυζων»; κορυζα — нечто вроде нашего гриппа; и πανδημει — в английском переводе «malady was universal» (XXXVIII, 12, 5). Толпа, слушавшая Критолая, «συνενθουσιωντος και παρεστηκοτος ταις διανοιαις», т. е. бесновавшаяся вместе с ним, обезумевшая (XXXVIII, 12, 7).

Walbank. Polybius. P. 30.

Здесь возникает очень интересный вопрос: был ли хоть раз на родине Полибий в то время, как назревала Ахейская война? Мы знаем, что он покинул Элладу летом 149 г. и был в Африке до весны 148 г., когда он уехал из Африки вместе со Сципионом. Весной следующего 147 г. оба друга уже вновь были под стенами Карфагена. Значит, реально Полибий мог вернуться на родину летом 148 г. и пробыть там до весны 147 г. Но почти наверно можно утверждать, что он этого не сделал. Ни один античный автор не сохранил никаких воспоминаний о его выступлениях против Диэя и Критолая, о его попытках образумить ахейцев. Между тем, если бы он был на родине, уж конечно, он активно боролся бы против демократов и, вероятно, подвергся бы гонениям. Кроме того, положение в Элладе было столь угрожающим, что Полибий просто не решился бы оставить ее весной 147 г. Значит, надо предположить, что какие-то обстоятельства задержали его в Риме.

Что же это были за обстоятельства? Весьма естественно, ему хотелось проведать старых друзей. Далее он хотел узнать, как примет сенат Фамею, как поблагодарит Публия и вообще каковы дальнейшие планы отцов. Но, вероятно, главная причина была другая. Осенью Сципион собирался баллотироваться в эдилы. Для него это была первая ступень лестницы общественного почета. В Риме принято было, чтобы все друзья находились рядом с кандидатом и поддерживали его. Полибий так долго жил в Риме, что воспринял некоторые его обычаи и привычки. Поэтому, вероятно, решил задержаться в городе до осени. Но осенью Сципион был выбран не эдилом, а консулом для завоевания Карфагена. И тут Полибий, видимо, не устоял против искушения увидать своего сына на вершине почета, с ликторами и фасциями, главой республики. А консулы вступали в должность 1 января. Весной же не было времени заезжать в Грецию: они со Сципионом торопились в Африку.

По вине Муммия погибли какие-то халкидские всадники, причем виноват был не сам консул, а кто-то из его окружения. Но обстоятельства нам неизвестны: мы не знаем, было ли то на поле боя или нет (XXXIX, 17, 4).

Очень любопытное место. Это говорит Полибий-человек, удрученный бедами родины. В то же время Полибий-историк утверждает, что произошло необъяснимое явление, вроде стихийного катаклизма, которым только воспользовались демагоги.

Оспаривает его Груэн.

Так, известно, что он вмешался в дела г. Димы, когда так начались революционные потрясения. Сделано это было по просьбе противоположной партии. Два главаря были осуждены на смерть (Larsen. Р. 503)

Ibid. Р. 500–503.

Ibid. Р. 499; Gruen E.S. The Hellenistic world. P. 184, 523–527. Груэн отрицает контроль македонского наместника, так как не ясно, были ли вообще эти наместники, кроме того, непонятно, как могли они управлять из Македонии.

Первую цитату Вольбэнк, а за ним и остальные ученые относят ко времени до 146 г. Между тем это совершенно невероятно. Она происходит из II книги, а первые главы отделаны тщательнее всего уже после 145 г. Падение Карфагена и Ахейская война постоянно упоминаются. Возражают, что Ахейский союз при римлянах стал небольшим. Но размеры его абсолютно неизвестны. Единственное, что мы можем утверждать точно, что он был добровольным.

Вторую цитату еще Моммзен связывал с 150-ми гг. Но это спорно, ибо, во-первых, она происходит из очень хорошо отредактированных глав «Истории», во-вторых, в середине 50-х гг. II в. состояние Пелопоннеса было шатким, у власти были то Калликрат, то демократы, люди, по мысли Полибия, безусловно вредные для Эллады, так что он вряд ли назвал бы счастье ахейцев нерушимым.

Один поздний и ненадежный источник говорит, что Полибий погиб 82 лет от роду, упав с коня. Видимо, в этом рассказе верно одно: Полибий до глубокой старости мог скакать на коне (Lucian. Macrob. 22).