Мнение ученых о поведении римлян в Элладе очень резко колеблется. Одни упрекают их в том, что они действовали деспотически и непрерывно вмешивались в жизнь греческих государств (Castellani A.M. Le relazioni fra Roma e la conferaderazione Achea da T. Quinzio Flaminino a L. Emilio Paolo// Contributi dell’Istituto di filologia classica. Serione di storia antica, 1,1963, p. 109; Larsen, 378–446). Груэн же упрекает их в противоположном грехе: в полном безразличии к эллинским делам, в том, что они ровным счетом ничего не делали (Gruen T. S. The Hellenistic world and coming of Rome. Berkeley; Los Angeles; L., 1984. P. 496–500).

Что касается первого мнения, то, как я попыталась показать, факты его опровергают. Но невозможно принять и утверждение Груэна. Его опровергают бесконечные посольства римлян и отчаянные усилия эллинофилов. Груэн не учитывает, что господствовала программа Сципиона. Римляне не могли нарушить свободу Греции. В этом и заключался исторический парадокс: Рим реально был совершенно бессилен по отношению к грекам.

Ни год рождения, ни год смерти Полибия неизвестен. У нас есть два ключевых факта. Во-первых, указание, содержащееся в самой «Истории» Полибия. В 180 г. он был выбран послом, хотя не достиг еще положенных лет (XXIV, 6, 5). Возрастной ценз для занятия должностей в союзе — 30 лет (XXIX, 24, 6). Следовательно, год рождения историка колеблется между 209-м и 198-м, так как вряд ли он был назначен послом моложе 18 лет. Во-вторых, свидетельство одного позднего автора, что Полибий умер в 82 года (Lucian. Macrob. 22). Начнем с рождения. Моммзен, издатель Полибия Патон, а в более новое время Педеш считают, что он родился около 209/208 гг. Основной аргумент — Полибий участвовал в малоазийской экспедиции Манлия Вульсона 188 г. Тарн и Вольбэнк называют 200/198 гг. Вольбэнк доказывает это так: Полибий жил 82 года (к этому вопросу мы еще вернемся), между тем он упоминает Домициеву дорогу, проложенную в 118 г. (Walbank F. W. Polybius. Berkeley; Los Angeles; L., 1972. P. 6–7, 13; Idem. A historical commentary on Polybius. Vol. I. Oxf., 1957. P. 1–2; Pedech P. Notes sur la biographie de Polybe // Les études classiques. Vol. 2, 1961, 145–156; Larsen. Op. cit. P. 501).

Но ни один из этих аргументов нельзя назвать решающим. Участие Полибия в экспедиции Манлия не доказано. Гипотеза эта основана всего на одном месте из Плутарха. Он пересказывает потерянный отрывок Полибия, где речь идет о судьбе Хиомары, знатной женщины, которая попала в плен во время этой войны. «С этой женщиной Полибий беседовал в Сардах, как сам рассказывает, причем дивился ее мужеству и уму» (XXI, 38). Однако из этих слов никак не следует, что Полибий был сам участником экспедиции. Скорее всего, он собирал о ней материал и записал рассказ Хиомары точно так же, как записывал рассказы Масиниссы или Лелия. Упоминание о Домициевой дороге Педеш считает поздней вставкой. Я придерживаюсь более поздней даты и вот почему. В 169 г. Полибий был выбран гиппархом. Мне кажется совершенно невозможным, чтобы человек, происходивший из такой семьи, которого поддерживала вся партия Ликорты, был выбран не в suo anno. Для сравнения напомню, что Арат Младший был выбран стратегом на 219/218 гг. За год до того он должен был быть гиппархом. Арат родился в 271 г. То есть сыну его только-только исполнилось 30 (IV, 37). Между тем Арат Младший по общему мнению был совершенной бездарностью. Полибий же опережал свой возраст в занятии магистратур, выполнял сложные дипломатические миссии и ахейцы обращались к его помощи в самые ответственные моменты. Поэтому я думаю, что в 169 г. ему было около 30.

Все остальные факты гораздо больше согласуются с этой датой.

Первое. Если Полибий родился ок. 209 г., он должен был помнить освобождение Эллады, Тита, а возможно и Сципиона. Но в его «Истории» нет никаких следов этих воспоминаний. Самые ранние воспоминания Полибия — это два разговора: похвалы Филопемена Архону и спор между Филопеменом и Аристеном об отношении к римлянам, когда Аристен упрекал Последнего Эллина за то, что он протягивает римлянам и жезл глашатая, и копье. Первый эпизод датировать нельзя. Но второй датировке поддается. Он должен был произойти после спартанского кризиса, конкретнее после 185 г., так как до этого Филопемен римлянам копье не протягивал.

Второе. Полибий переехал в Рим и стал историком в 166 г. Если он родился в 200/199 гг., то он начал новую жизнь в классическом возрасте — 33 лет. Но в 43 г. полностью начинать все сначала поздновато.

Третье. В 134 г. Полибий приехал в лагерь Сципиона и участвовал в Нумантинской войне, войне страшной, тяжелой, проходившей в ужасающих условиях. Если ему было под 70, это подвиг. Но если под 80, это граничит с чудом.

Теперь о смерти. Вольбэнк датирует смерть Полибия временем около 118 г. Из этого он делает любопытный вывод: главы, повествующие о Сципионе Младшем, написаны после его смерти, последовавшей в 129 г. Этому два доказательства: Полибий говорит, что Сципион всю жизнь был здоровым человеком, а так можно было сказать только после его смерти. И, повествуя о его слезах на развалинах Карфагена, пишет, что этот человек достоин памяти (XXXI, 28, 13; XXXVIII, 21, 3) (Walbank. Polybius. P. 19). Несмотря на психологическую привлекательность этой теории я не могу ее принять.

Первое. Смерть Сципиона должна была быть страшным ударом для Полибия. Это был самый дорогой и близкий ему человек. Он считал его величайшим из современников. Как человек и как историк он должен был откликнуться на эту смерть. После смерти названного сына он поступил бы так же, как после смерти своего второго отца Филопемена: написал бы о нем сочинение. Но нет никаких указаний на эту книгу. Вольбэнк предполагает другое: весь экскурс о Сципионе написан после его смерти. Но если рассказ о Сципионе написан уже после его смерти, мы вправе были бы ожидать очерка всей его жизни, рассказа о подвигах в Испании, о политической деятельности, наконец, о загадочной и героической смерти. Но ничего этого нет. Последнее, что мы узнаем о Сципионе, это упоминание его путешествия в Египет в 140 г. Полибий говорит о великодушии и бескорыстии Сципиона и приводит пример: он не взял ничего из карфагенской добычи. Но гораздо более яркий и разительный пример события под Нуманцией, когда Сципион не только ничего не взял из добычи, но потратил все свои деньги и отверг дары царей. Но автор всеобщей истории об этом не знает. Это опровергает идею Вольбэнка и показывает, что после 134 г. значительных добавлений в «Историю» сделано не было. Между тем, раз уж Полибий не написал книги о Сципионе, он непременно расширил бы посвященный ему очерк и дал портрет всей его жизни.

Но Полибий не откликнулся не только на смерть Сципиона. Он вообще никак не откликнулся на бурные события, случившиеся после 133 г. Ни аграрные реформы в Риме, ни деятельность Гая Гракха, потрясшая все основы республики, ни его кровавая смерть, ни новое управление Азией — ничто не заставило Полибия прервать странное молчание. И молчал он 12 лет. Между тем нас уверяют, что он продолжал активно работать и до последнего дня жизни сохранил физическую крепость и ясный ум. Очевидно, это противоречие и заставило Моммзена предположить, что он умер около 130 г. Этой даты придерживаюсь и я. Но как понимать тогда указания на смерть Сципиона, встречающиеся в тексте? Я не считаю оба упоминания указанием на смерть Сципиона. В самом деле, Полибий хочет нарисовать портрет своего героя. Важной чертой он считает физическое здоровье, причем здоровье, достигнутое правильным образом жизни. Я думаю, эту черту можно было отметить, не дожидаясь смерти Публия. Отрывок происходит из конспекта «О добродетели и пороке». Быть может, фраза в оригинальном тексте Полибия звучала менее двусмысленно. Второе упоминание происходит из очень плохо сохранившегося конспекта. Я считаю, что очень точно понял его Мищенко. Он перевел так: «Человек великий и совершенный, словом, достойный памяти истории» (XXIX, 5, 3). Такие слова можно было сказать при жизни Сципиона.