Беловолосый вампир вышел в коридор дворца, оставив комнату в легком беспорядке, прекрасно зная, что служанка в ближайшее время наведет там порядок. Все его мысли были заняты лишь одним, когда удастся выбраться из происходящих интриг и погрузиться в атмосферу бессмысленной расслабляющей болтовни с другими вампирами на предстоящем приеме в завершении этой ночи. У Люсьена не было никакого желания участвовать в бредовых идеях Вэйланда по истреблению лирых и поиске младшего МакТайра, но идти против «отца» и не выполнять его указания, было высшим проявлением неуважения к королю Транстреила. Люсьен был правой рукой Вэйланда и уже давно понял, что носит это звание лишь для вида, так как «отец» уже давным–давно не слушал его советов и всегда делал по–своему. Это началось с тех самых пор, как умерла Аннабель, и Люсьен четко увидел, как Вэйланд начал сходить с ума от гибели сестры. Его поступки и действия шокировали многих, а заточение Марка в темнице вовсе заставило остальных усомниться в адекватности Вэйланда. Но никто не смел ему перечить, зная, чем всё может закончиться. В его власти было слишком многое и это позволяло Транстреилскому королю делать всё, что пожелает его душа.

Люсьен единственный, кто время от времени, напоминал «отцу» о том, что тот начал творить нелогичные и ужасные вещи и, именно это, привело к тому, что Вэйланд абсолютно перестал слушать «сына».

Беловолосый вампир, стараясь не думать обо всем этом, прошел дальше по коридору и спустился по лестнице на первый этаж обширного дворца. Завернув в другой коридор, он вышел во внутренний дворик, усыпанный разными растениями и деревьями с санжами, и прошел к другому проходу, скрывшемуся за колоннами. Среди этих колон в каменной дорожке находилась деревянная дверца с кольцом. Люсьен взялся за это кольцо и открыл себе проход к лестнице, идущей в подвал. Он услышал еле уловимые звуки криков, доносящихся из темноты.

Беловолосый вампир взял со стены горящий факел и, выставив его перед собой, начал спускаться вниз. Звуки криков усилились, и Люсьен слегка скривился, не обрадованный перспективой участвовать во всём этом. Дойдя до конца лестницы, он ступил на холодный каменный пол и прошел дальше. Внизу были темные и серые коридоры с клетками и камерами. Всё это было слабо освещено некоторыми зажженными факелами. Люсьен повесил свой факел на свободное кольцо и, засунув руки в карманы брюк, пошел мимо темниц с решетчатыми дверцами. За некоторыми сидели пленные волки и другие провинившиеся вампиры. Кто–то из них смотрел на Люсьена с надеждой, а кто–то сверкал на него яркими глазами с выражением ненависти и отвращения. Беловолосый же даже не оборачивался на них, насвистывая себе под нос веселую мелодию, которая помогала ему не обращать внимания на несчастных в клетках. Когда Люсьен проходил мимо одной железной массивной двери, то перестал насвистывать и приостановился. На двери было вырезано несколько слов. Вампир прекрасно помнил, для чего эти слова на магическом наречии были помещены на дверь. Они удерживали пленного за этой дверью, не давая ему использовать свою магию и сбежать. На ней так же висело несколько массивных замков со сложной системой. Всё это уже было бессмысленно. Камера за железной дверью давным–давно пустовала. Люсьен на секунду задержал свой взгляд на этой двери и, отгоняя воспоминания, прошел дальше по коридору.

Крики резко умолкли, и Люсьен услышал ещё один уже знакомый голос за одной из дверей. Подойдя к ней, вампир открыл ее и вошел в помещение. С другой стороны стояло двое стражников, а в середине комнаты привязанный на стуле сидел один из волков. Кровавая одежда, порезы на руках и лице, а также потрепанный вид, ясно давали понять, что пытали мужчину уже давно. Над ним стоял главнокомандующий стражи Транстреила – Ленар Хаген. Он врезал волку по лицу и громко, угрожающе спросил:

– Где МакТайр?! Где он прячется?!

Волк сплюнул кровь на пол в сторону и посмотрел на стоящего над ним вампира с выражением безразличия. Лицо Ленара скривилось в недовольной гримасе, и вампир снова врезал волку. Люсьен закатил глаза и осмотрел помещение. Столы, на которых, совсем недавно аккуратно были уложены орудия пыток, были в брызгах крови, а острые приспособления валялись в беспорядке. Это указывало на то, что Ленар, как и всегда, психанул и использовал почти всё.

– Хватит, – громко, но спокойно сказал Люсьен, подходя к главнокомандующему вампиру. – Ты не забыл о встрече? Йоэль уже должен быть на границе города.

– Не забыл, – угрюмо ответил Ленар. – Разберусь с ним, и пойдем.

Он махнул рукой на волка. Люсьен посмотрел на пленного сверху вниз и вздохнул.

– На это нет времени. Отведи его обратно в камеру.

Ленар раздраженно вздохнул, недовольный тем, что его прервали. Сняв окровавленные перчатки, он с психами кинул их на ближайший стол. Некоторые орудия пыток от этого громко звякнули.

– Именно поэтому, я здесь, – спокойно сказал Люсьен. – Вэйланд предугадал заранее твою вовлеченность в это дело и прислал меня. Йоэля надо встретить в любом случае. Он со своим отрядом принес какие–то плохие новости, и Вэйланд из–за этого места себе не находит.

Ленар молча ещё раз посмотрел на пленного, который с ухмылкой слушал их разговор. Казалось, что пытки совсем никак не повлияли на мужчину, хоть у него и был заплывший левый глаз с синяком, а губа рассечена и истекала кровью, также, как и нос.

– Засуньте его в деву, – проворчал Ленар двум стражникам, стоящим у двери. – Всё равно от него никакого толку.

Люсьен недовольно помотал головой и отошел к двери, стараясь не смотреть на то, как мужчину затолкали в железную деву с шипами. Тот даже не сопротивлялся, гордо встречая свой конец. Волк начал кричать, только когда дверь орудия пыток начали закрывать. Люсьен недовольно свел брови у переносицы, непроизвольно представляя, как шипы входят в тело бедного волка. Когда на окончательно закрывшуюся дверь повесили замок, один из стражников подошел к одному из столов. Над ним на нитке висели пучки трав. Сорвав оттуда пучок с одним из самых ядовитых для волков трав – аконитом, вампир открыл небольшую дверцу, расположившуюся под железной девой, и положил его туда. Второй стражник зажег траву с синими цветками и закрыл дверцу обратно. Дым от аконита проник внутрь девы и заставил еле живого волка кашлять и задыхаться. Люсьена это зрелище добило окончательно, и он вышел за дверь, ожидая Ленара снаружи. Звуки кашляющего волка прекратились достаточно быстро, и Ленар вышел следом за беловолосым вампиром.

– Черт бы побрал этих волков, – проворчал главнокомандующий. – Ничего их не берет, а я даже не завтракал сегодня.

– По тебе видно, – саркастично ответил Люсьен.

Ленар бросил на него недовольный взгляд и промолчал. Оба вампира не особо жаловали друг друга, абсолютно недовольные деятельностью обоих. Люсьен презирал агрессивные действия против волков, предусмотрительно об этом умалчивая, а Ленар просто не видел смысла в существовании Люсьена. Образ жизни беловолосого вампира казался бессмысленным и бесцельным для главнокомандующего Транстреилской стражи. Не смотря на все это, говорить что–то против Люсьена, Ленар не смел, зная, что с ним сделают, если он оскорбит королевского любимчика.

Они молча поднялись на внутренний дворик, и Ленар закрыл за ними деревянную дверцу. До королевской конюшни они продолжали идти молча. Люсьену было велено встретить волчьих охотников вместе с Ленаром, чтобы за всем проследить. Поэтому, с абсолютно испорченным настроением он следовал за главнокомандующим, уже мысленно ненавидя начинавшуюся ночь. Солнце ещё только приближалось к горизонту, окрашивая небо в ярко–оранжевый. Его лучи, попадая на вампирские глаза, приносили дискомфорт и легкое жжение, из–за которого Ленар и Люсьен постарались побыстрее забраться на своих лошадей и отправиться на встречу.

Они вышли за территорию дворца и оказались на улочках города. К этому времени уже постепенно выходили вампирские жители. Они отправлялись по своим делам, игнорируя бродяг, расположившихся по углам домов. Зажигались факелы и фонари, освещая, погрузившиеся в тень, дороги и улицы. В центре открывались рынки и палатки, среди которых с важным видом ходили и люди. Те, которые вместе с вампирами тоже вели ночной образ жизни. Обычно это зависело от привычки или работы и, тем не менее, это по–прежнему никому не мешало. Кровососущие существа не были против того, чтобы немного потесниться со смертными. Конечно, хватало и таких, которые не любили людей и вечно ворчали из–за того, что Вэйланд позволял смертным жить в Транстреиле.