ДРЕМЛЮГУ Владимира Александровича – по ст. 190-1 УК РСФСР – трем годам лишения свободы; по ст. 190-3 УК РСФСР – трем годам лишения свободы. На основании ст. 40 УК РСФСР по совокупности совершенных преступлений к отбытию определить три года лишения свободы с отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии общего режима, с зачетом в срок отбытия наказания время предварительного содержания под стражей с 25 августа 1968 года.

ДЕЛОНЕ Вадима Николаевича по ст. 190-1 УК РСФСР – лишению свободы сроком на два года и шесть месяцев; по ст. 190-3 УК РСФСР – лишению свободы сроком на два года и шесть месяцев.

На основании ст. 40 УК РСФСР по совокупности совершенных преступлений меру наказания определить два года и шесть месяцев лишения свободы. В силу ст. 41 УК РСФСР присоединить четыре месяца лишения свободы неотбытого наказания по приговору Судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 1 сентября 1967 года и окончательно к отбытию определить два года и десять месяцев лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии общего режима, с зачетом в срок отбытия наказания время предварительного содержания под стражей с 25 августа 1968 года.

БОГОРАЗ-БРУХМАН Ларису Иосифовну по ст. 190-1 УК РСФСР с применением ст. 43 УК РСФСР подвергнуть ссылке сроком на четыре года; по ст. 190-3 УК РСФСР с применением ст. 43 УК РСФСР подвергнуть ссылке сроком на четыре года. На основании ст. 40 УК РСФСР по совокупности совершенных преступлений – подвергнуть ссылке сроком на четыре года.

ЛИТВИНОВА Павла Михайловича по ст. 190-1 УК РСФСР с применением ст. 43 УК РСФСР подвергнуть ссылке сроком на пять лет; по ст. 190-3 УК РСФСР с применением ст. 43 УК РСФСР подвергнуть ссылке сроком на пять лет. На основании ст. 40 УК РСФСР по совокупности совершенных преступлений – подвергнуть ссылке сроком на пять лет. БАБИЦКОГО Константина Иосифовича по ст. 190-1 УК РСФСР с применением ст. 43 УК РСФСР подвергнуть ссылке сроком на три года; по ст. 190-3 УК РСФСР с применением ст. 43 УК РСФСР подвергнуть ссылке сроком на три года.

На основании ст. 40 УК РСФСР меру наказания по совокупности совершенных преступлений – подвергнуть ссылке сроком на три года.

Зачесть Богораз-Брухман, Литвинову и Бабицкому в срок отбытия наказания время предварительного содержания под стражей с 25 августа 1968 года из расчета один день содержания под стражей за три дня ссылки.

Меру пресечения Делоне и Дремлюге не изменять – оставить содержание под стражей.

Меру пресечения Богораз-Брухман, Литвинову и Бабицкому в виде содержания под стражей отменить после доставления их к месту отбывания наказания. Вещественные доказательства – плакаты и оргалитовую крышку уничтожить. Приговор может быть обжалован или опротестован в Верховный суд РСФСР в течение семи суток с момента его провозглашения, а осужденным Богораз-Брухман, Литвинову, Бабицкому, Делоне и Дремлюге, содержащимся под стражей, с момента вручения им копии приговора.

Председательствующий В. Г. ЛУБЕНЦОВА

Народные заседатели П. И. ПОПОВ, И. Я. БУЛГАКОВ

Дорогой Борис Николаевич!

Что сказать Вам о тех стихах Вашего внука, которые Вы сегодня прислали ко мне?

Первое впечатление: незрелые стихи очень даровитого мальчика. Иногда не выдержан ритм, иногда небрежна рифмовка. Но всегда есть крепкий лирический стержень – верный признак подлинного поэтического дарования. Дарование чувствуется уже в его первых юношески наивных стихах, трогательно посвященных Вам, дорогим предкам. Замечательно, что в этих ранних стихах, озаглавленных «Стихи о счастье», поэт прославляет спокойствие духа, уравновешенность чувств. Он даже готов похваляться своим бесстрастием. Обращаясь к другу, он говорит так:

Но бесстрастье, очевидно, было у него временным, преходящим. Прочие стихи, даже ранние, выражают смятенность чувств. Эта смятенность – даже в стихах о природе:

Не мое дело давать Вам отчет о содержании стихов. Содержание обычное в поэзии юношей: влюбленность, тоска, мечтательность, но если говорить о форме, можно с уверенностью сказать, что в позднейших стихах она становится все более зрелой, все более артистичной. Виден несомненный рост дарования – о нем свидетельствуют хотя бы эти стихи о колокольнях и другое стихотворение, «Среди ночи концерт Мендельсона». Словом, мне кажется, что Ваш внук на верном пути и что, если он будет работать над своим дарованием, советские читатели приобретут в его лице сильного большого поэта. Но работа предстоит ему упорная.

Ваш Корней Чуковский

(Осень 1968 года)

ВЫПУСК 4, 30 ОКТЯБРЯ 1968

Судебный процесс по делу о демонстрации на Красной площади 25 августа 1968 года

Как сообщалось в 3-м выпуске Хроники, 25 августа 1968 г. в 12 часов дня на Красной площади, у Лобного места, семь человек провели сидячую демонстрацию протеста против ввода советских войск в Чехословакию. Шестеро из них – Константин Бабицкий, Лариса Богораз, Вадим Делоне, Владимир Дремлюга, Павел Литвинов, Виктор Файнберг – были арестованы. Седьмая – Наталья Горбаневская – не подверглась аресту, так как она – мать двоих маленьких детей. Об обстоятельствах демонстрации она рассказала в своем письме от 28 августа, направленном в ряд западных газет.

5 сентября судебно-психиатрическая экспертиза под руководством профессора Даниила Лунца признала Наталью Горбаневскую невменяемой. Прокуратура г. Москвы прекратила возбужденное против нее дело и передала ее на попечительство матери.

Участникам демонстрации было предъявлено обвинение по ст. ст. 190-3 УК РСФСР: групповые действия, грубо нарушающие общественный порядок, и 190-1 УК РСФСР: распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский общественный и государственный строй. Содержание этого последнего обвинения составлял текст лозунгов, развернутых демонстрантами: «За вашу и нашу свободу», «Долой оккупантов», «Свободу Дубчеку», «Руки прочь от ЧССР», «Да здравствует свободная и независимая Чехословакия». С 9 по 11 октября Московский городской суд в помещении народного суда Пролетарского района вел судебное разбирательство по делу Константина Бабицкого, Ларисы Богораз, Вадима Делоне, Владимира Дремлюги, Павла Литвинова. Председательствовала в судебном заседании судья Лубенцова, члены суда (в первой инстанции это не члены суда, а народные заседатели. – Н.Г.) – Булгаков и Попов, государственным обвинителем выступал пом. прокурора г. Москвы Дрель, подсудимых защищали: Константина Бабицкого – адвокат Поздеев, Вадима Делоне – адвокат Калистратова, Павла Литвинова – адвокат Каминская. Лариса Богораз отказалась от защитника и вела свою защиту сама. Подсудимые и адвокаты заявили ряд ходатайств: о вызове дополнительных свидетелей, так как суд вызвал только свидетелей, предложенных следствием, а среди них не было почти никого из тех, чьи показания на предварительном следствии совпадали с объяснениями обвиняемых; суд удовлетворил ходатайство о вызове трех свидетелей из семи; не была, например, вызвана Татьяна Баева, задержанная 25 августа на Красной площади вместе с участниками демонстрации, – у Баевой был проведен обыск, ее многократно вызывали на допросы в качестве свидетеля, против нее, как выяснилось на суде и о чем она сама не знала, было возбуждено уголовное дело, впоследствии прекращенное, – тем не менее суд не счел ее свидетелем рассматриваемых событий; о направлении дела на доследование с целью установления личности людей, которые отнимали лозунги, избивали и задерживали демонстрантов, т. е. личности тех людей, которые действительно нарушили общественный порядок на Красной площади 25 августа; это ходатайство обвиняемые заявляли еще в ходе предварительного следствия – следственные органы заявили тогда, что у них нет данных об этих лицах; суд также отвел это ходатайство; между тем в тот же первый день суда, когда были заявлены ходатайства, у здания суда видели человека, который выбил зубы Файнбергу, об этом на суде были даны свидетельские показания; о том, чтобы дело было отложено слушанием до окончания судебно-психиатрической экспертизы Виктора Файнберга; в ходатайстве указывалось, что нет оснований выделять его дело в отдельное разбирательство; это ходатайство также было отклонено; о допуске в зал суда родственников и друзей подсудимых; в зал пустили только родственников, и то далеко не всех; некоторым, допущенным в первый день, на второй день милиция заявила: «Вчера были вы, а сегодня пришли новые родственники»; жену Павла Литвинова 10 октября продержали у здания суда почти до вечера и впустили только в результате неоднократных требований самого Литвинова и его адвоката.