Мне еще остается сказать об обвинении Делоне по ст. 190-3 УК. Совершенно очевидно, и вы сами, товарищи судьи, должны быть в этом убеждены в силу вашего опыта и образования, что принцип солидарной ответственности в нашем УК неприменим. Одним из основных принципов нашего уголовного права является индивидуальная ответственность за индивидуальную вину. А в приговоре сказано: «Все они…», включая в это «они» всех без разграничения конкретных действий каждого.

Ведь для того, чтобы сказать, что Делоне осуждается за «активное участие», нужно доказать, что именно сделал Делоне. Но когда вы читаете приговор, вы убеждаетесь, что суд и не пытался подвергнуть детальному разбору действия каждого, в том числе Делоне. Я считаю, что никто из обвиняемых не нарушил общественного порядка, но моя роль – защита Делоне. Все мы – и мать Делоне, присутствующая здесь, – ждем справедливого разрешения дела: вся жизнь юноши может сложиться так или иначе в зависимости от приговора. Но будем говорить о правовой стороне вопроса.

Суд ссылается на показания 15 свидетелей, которые якобы уличают подсудимых в грубом нарушении общественного порядка. Вы читали дело, и вы можете убедиться, что из 15 только 2 человека – Ястреба и Давидович – дают показания в отношении Делоне. В чем они его уличают? Они, безусловно, не уличают его в выкрикивании лозунгов. Ястреба единственная опознала его как участника. Она показала: «Один мужчина подбежал к Делоне и ударил два раза портфелем по голове. Делоне никак не реагировал… Делоне шел к машине спокойно… Они сидели у Лобного места спокойно…» Свидетель Давидович говорит, что Делоне сопротивлялся, когда его вели к машине. Ни в каких выкриках и других действиях Делоне не уличает и Давидович. Я уже не говорю о том, что его показания расходятся с показаниями других свидетелей, все остальные свидетели утверждали, что никто не сопротивлялся, но ведь Делоне и не вменяется в вину оказание сопротивления при задержании. Ему вменяется в вину совсем другое – то, что материалами дела не доказано.

Когда есть доказательства, защита спорит. А против чего прикажете спорить мне? Делоне откровенно утверждал, что никаких лозунгов у него не было, что он узнал о демонстрации лишь 25-го числа, пришел с пустыми руками, взял первый предложенный ему плакат и, развернув его, сел. И ни одного слова в материалах дела, которое опровергало бы эти показания Делоне, нет. Как я могу представить отрицательные доказательства, если обвинение не представило положительных? Если в приговоре написано «изготовлял», дайте хоть малейшее доказательство этого. Тогда мы либо признаем, либо будем оспаривать. Если написано «выкрикивал лозунги» – дайте вот такое, хотя бы крошечное доказательство. Но и этого нет. Так против чего же спорить?

Согласно Постановлению Пленума Верховного Суда СССР от 18 марта 1963 года «О строгом соблюдении законов при рассмотрении судами уголовных дел», никакие нарушения законности не могут быть оправдываемы ссылками на то, что это необходимо якобы в целях усиления борьбы с преступностью. Расширительное толкование закона и применение судебных репрессий при недоказанности вины является нарушением закона и мне представляется не только неправильным, но и вредным для целей правосудия и целей воспитания.

Я прошу об отмене приговора и о прекращении дела производством за отсутствием в действиях Делоне состава преступления.

Владимир Дремлюга признан виновным в распространении заведомо ложных сведений. С объективной стороны нет оснований для признания его вины. По закону подлежат уголовной ответственности лица, либо систематически распространявшие заведомо ложные измышления, либо хотя бы один раз изготовившие или распространившие произведения такого же содержания. Транспаранты, которые осужденные развернули на площади, не являются произведениями. Вопрос о том, что является произведением, подробно рассматривался до меня. Произведение – это продукт творческого труда. Понятие «произведение» определено в любом словаре. Кусок материи, на котором написаны лозунги, – это транспарант, и он не является произведением, а эпизод, за который был осужден Дремлюга, был однократным. Отсутствует признак систематичности и признак произведения. В деле также отсутствует самый главный признак – формула «заведомо ложные измышления».

Когда в судебном заседании защитник говорил, что лозунги могут быть по-разному истолкованы, в зале были смешки, полагали, очевидно, что защитник прибегнет к такому примитивному трюку, как другое толкование. У нас нет оснований к этому прибегать. Отношение подсудимого к событиям известно. Но предметом статьи 190-1 УК РСФСР не является отношение. Личное отношение к тому или иному факту не может само по себе вызывать уголовной ответственности.

Тексты плакатов могли вызвать у окружающих определенную эмоциональную реакцию, но они не могли никого ввести в заблуждение о фактах.

Государственный обвинитель сказал, что один из плакатов, а именно тот, который держал мой подзащитный, в подтексте содержал заведомо ложные измышления – утверждение о том, что Дубчек был не на свободе. Я полагаю, что предметом рассмотрения суда не может быть подтекст. Подтекст может быть понят по-разному. Дремлюга утверждал, что, услышав по зарубежному радио, что первый секретарь КПЧ Дубчек был подвергнут аресту, он поверил этому. А то, что 25 августа Дубчек был на совещании в Москве, стало известно из нашей печати лишь 27 августа, когда Дремлюга уже был арестован.

Что касается применения статьи 190-3 УК, то обвинительное заключение и формулировка приговора совершенно расходятся с содержанием самой статьи. В статье говорится не просто о действиях, которые при известных условиях могут привести к нарушению работы транспорта, а о действиях, уже повлекших за собой нарушение.

Я полагаю, что ход судебного разбирательства по этому вопросу был недостаточно правильным. В ходе разбирательства рассматривались дорожные знаки и путь следования машин. Однако общеизвестно, что в воскресенье вообще перекрывается движение машин вдоль Красной площади и только из Спасских ворот выезжают иногда машины. Но в материалах дела нет даже утверждения, что одна какая-нибудь машина была остановлена, а закон предусматривает, конечно, более серьезное нарушение. Применительно к статье 190-3 в обвинительном заключении фигурирует пункт о том, что действия подсудимых вызвали возмущение граждан. Но строить обвинение на том, какое впечатление произвели действия обвиняемых на свидетелей, нельзя. Суд рассматривает действия подсудимых и должен объективно выяснить, содержат ли они состав преступления или нет.

Вот приблизительно все, что я хотел добавить к словам моих товарищей.

Итак, по ст. 190-1 состав преступления отсутствует, по ст. 190-3 состав преступления не доказан.

Хорош или плох Дремлюга, дело в отношении его должно быть прекращено.

Товарищи судьи, обстоятельства дела достаточно подробно изложены в докладе председателя суда и в речах адвокатов. Это позволяет мне сразу же перейти к доводам, которые приводили адвокаты и которые изложены в кассационных жалобах, не останавливаясь подробно на обстоятельствах совершения преступления.

Первый довод, который повторяется всеми адвокатами.

Он состоит в том, что нет состава преступления по ст. 190-1. Этот довод опровергается в первую очередь содержанием самих лозунгов, которые перечислены в приговоре. Этот довод опровергается и показаниями подсудимых, которые прекрасно сознавали преступный характер своих действий.

Кроме того, осужденные не только вышли с лозунгами, но и произносили вслух тексты этих лозунгов.

Это позволяет мне сказать, что в действиях осужденных есть состав преступления по ст. 190-1.

Следующий довод адвокатов – нет состава преступления по ст. 190-3. Так ли это? Учинены групповые действия, это установлено как в следствии, так и в судебном заседании, и доказательства приведены в приговоре первой инстанции. То обстоятельство, что они выбрали самую оживленную площадь Москвы и в результате мгновенно собралась толпа, говорит о том, что они умышленно шли на организацию беспорядков. Произошло именно то, чего они добивались. Мгновенно собралась очень большая толпа, создавшая беспорядки на площади. Это позволяет мне утверждать, что доводы адвокатов не обоснованы.