— Няда быть тихи!.. — объяснила она, сжимая губы так, чтобы звук почти не выходил. — Не сюми, дуя!..

— Сяма дуя, — ответила Вероника на детском языке, который еще не успела позабыть.

Астрид хотела завопить, что Лурия растет злой и непочтительной, так что ей надо срочно всечь, чтобы она очистилась, но потом вспомнила, что они шпионят за всякими там волшебниками, и прикусила язык.

Волшебники тем временем игнорировали шуршащие кусты, из которых доносились шепотки и переругивание. Будучи мудрыми чародеями, они понимали, что происходит Скрытное Подкрадывание, и не собирались его портить.

— У меня тоже есть мнение, — произнес Йогарис, сидя в глубоком кресле и попыхивая трубочкой. — Я согласен с коллегами… почти во всем, но считаю, что лучше всего способности девочки раскроет Вербалеон… или другой институт Мистегральда, но лучше Вербалеон.

— Это почему же⁈ — вскинулся Драмм, которому казалось, что он уже всех убедил.

— Очевидно же, коллеги. Адэфикарос — это по сути продвинутая Типогримагика… не обижайтесь, Кройленг. У ваших выпускников очень узкие специализации — маги пространства, времени, телепортеры, материализаторы, иллюзионисты…

— Это не настолько узко, как вам кажется, — сухо произнес Даректы.

— Не будем спорить. Артифициум слишком сильно завязан на творческие способности, без них там делать нечего. Доктринатос слишком… лабораторный. Его выпускники в иных краях и магами-то не считаются. Ну что такое, голема построил или зелье сварил… ши-ши-ши!.. Риксаг — для… простите, что говорю такие слова, Хаштубал, но Риксаг — скорее боевая школа, чем магическая. Ну да, от вас выходят в том числе прорицатели и психозрители, но Спектуцерн же всегда был немного наособицу. Он ведь раньше даже и не входил в Риксаг. Что же до Провокатониса… да-да, дорогой Таалей, о вашем университете я тоже скажу пару слов. Вы не маги. Вы… рабовладельцы. Провокатонис в массе своей изучает постыдные методы. Достойные Обскурита, не при детях будь упомянут. И что удивительного в том, что именно Мистегральд всегда был номером один в нашей симфонии университетов? А стержень Мистегральда — Вербалеон. Мой институт. Самый разносторонний, самый могущественный. Только выпускники Вербалеона могут всё, вообще всё, и при этом не связаны никакими посохами, эликсирами, волшебными лютнями, ручными зверушками… не обижайтесь, Майно. Только мы способны на всё, вообще всё. Недаром же и Зодер оканчивал Вербалеон…

— И Бакулюмуст, — заметил Даректы.

— Вторая магистратура, — отмахнулся Йогарис. — Так что, мне кажется, самым логичным будет отправить девочку ко мне, чтобы она научилась как можно большему, а не только еще эффективнее призывать демонов.

— О-о-о, старый дракон сел на любимого конька… — усмехнулся Ганцара. — Дай тебе волю, ты закроешь все институты, кроме Вербалеона.

— Это потому что кроме Вербалеона ничего и не нужно, — ответил Йогарис. — Давайте послушаем, что такого могут выпускники других институтов, чего не могут наши. Ну?.. Может, призывать демонов? Можем. Может, огонь из рук извергать? Можем. Телепортироваться? Можем. Мы всё можем. Я всё могу. И Зодер тоже.

— А ты можешь сжечь эту усадьбу щелчком пальцев? — спросил в лоб Хаштубал.

— Нет, не может, — неожиданно резко ответил Майно. — И ты не можешь. Она моя.

— Я… я гипотетически, — поморщился Хаштубал. — Без обид, без обид.

А Лахджа задумалась. В словах Йогариса тоже был определенный резон. К тому же он дракон… ректор-дракон, настоящий. Это как-то получше выглядит, чем этот скользкий Драмм. Может, и правда отправить Веронику на Вербалеон, пусть учится заклинаниям? У нее там два плюса, она будет отлично учиться, хотя и не настолько блистать, как в Апеллиуме…

Лежащая в кустах Вероника тоже об этом задумалась. Она хотела учиться призыванию, но уметь вообще всё-всё-всё — это же лучше… гораздо лучше. Правда, в Вербалеоне нужна память очень хорошая, и вообще все время придется длинные заклинания бормотать, язык Каш учить…

Вероника стиснула виски ладонями, пытаясь принять трудное решение.

— Нет-нет, я настаиваю, что она должна учиться у меня, — с беспокойством произнес Драмм. — Конечно, коллеги привели веские аргументы, но все-таки я сочту за дерзость назвать их ничтожными. Да и мэтр Инкадатти расстроится…

— Что?.. — не понял Майно. — А он тут при чем?..

— Как, коллега, а вы не знаете?.. — вскинул брови Драмм. — Он сегодня утром подал заявку о зачислении в штат. Хочет вести ПОСС на базовом курсе Апеллиума.

— И вы согласились?..

— Он лауреат Бриара. В прошлом — опытный инструктор, а до этого — один из лучших агентов Кустодиана. Конечно, я сразу завизировал. Это невероятная удача.

— Вероника будет очень рада, — нейтрально произнес Майно.

— О, если старина Берде пожелает преподавать ПОСС на Вербалеоне, я тоже приму его с удовольствием, — улыбнулся Йогарис. — Все-таки подумай над моими словами, Майно.

— Я лично не очень ценю методы Вербалеона, — возразил Майно. — Он слишком… медлительный. Каждое заклинание нужно читать вслух, подолгу подготавливать… еще и от маны очень зависишь.

— А ты не зависишь, Майно? — изогнул уголки губ Йогарис.

— А у меня мановая рыбка, — хмыкнул мастер фамиллиаров. — Плавает себе в аквариуме, и о мане я могу вообще не думать. И заклинаний я не использую. У меня все мгновенно. Захотел — сделал. А возможности у меня хоть и не такие широкие, но это компенсируется другими преимуществами.

— О-о-о, как любопытно… — еще шире улыбнулся Йогарис. — Ты в самом деле хочешь посоперничать в манонакоплении с драконом?

— Хорошо, у тебя нечестное преимущество, — пожал плечами Майно. — Но любой смертный адепт Вербалеона от этого зависит очень. Если только не сделает артефакт, который накапливает ману за него, как наш дорогой председатель.

— Ну тут мы уже вошли в область личных возможностей и предпочтений каждого волшебника, — возразил Йогарис. — Что само по себе не говорит о том, какой из институтов лучший.

— Решим этот вопрос традиционным способом? — предложил Хаштубал.

— Нет-нет, мы знаем, что в драке ты уделаешь любого, получеловек, — отмахнулся Йогарис. — Но волшебство — это не только умение сделать бабах. Я все-таки настаиваю, что Вербалеон — золотая середина, лучшее из того, что предоставляет КА…

— Не согласен, — хмыкнул Майно. — Если настаиваешь, предлагаю прямо сейчас смахнуться в «Маг делает — маг повторяет».

Волшебники оживились. Волшебники очень оживились. «Маг делает — маг повторяет» не входит в число официальных волшебных игр, но это тоже захватывающее соревнование. Правила очень простые — один чародей творит чудо, а остальные пытаются его повторить. У кого получается, тому засчитывается очко, и ход переходит к следующему. Обычно партия длится три кона.

Увлекательнейшая игра, часто используемая для разрешения спора о том, кто искусней в магии. Но соревнуются обычно чародеи с одного института, поскольку в противном случае счет скорее всего будет нулевой.

Однако… только не в том случае, когда речь о корифеях. Профессора и лауреаты Бриара редко меряются чакрами, но уж когда до этого доходит… о, волшебники очень оживились. И только Альянетти заворчал, что для Арбораза игра нечестная, что на своей территории он обыграет любого, а вот вне ее — любому проиграет.

— Настолько уверен в своих силах, Майно? — сощурился Йогарис. — Я знаю миллион заклинаний.

— А суть игры не в том, кто больше заклинаний знает, — фыркнул хозяин усадьбы. — Повтори-ка, например, вот это.

И его рука ушла в пустоту. Наполовину исчезла, проникнув сквозь Кромку. Обратившись к способностям своего коня, Майно Дегатти частично прошел сквозь четвертое измерение.

Он задержал там руку на пару секунд, а потом вернул — с зажатым в ладони спелым яблоком. Демонстративно хрупнув им, человек с вызовом посмотрел на сидящего в кресле дракона.

— Хм… — сказал Йогарис. — Дай-ка подумать… Да будет яблоко красное, наливное и сочное, да будет вкусным оно и не вредным для здоровья, да будет оно диаметром в полтора пальца, и да будет оно здесь, у меня в руке.