– В гостях у моих родственников будет хорошо. Просто и хорошо, – уверенно сказала Экла, проследив за направлением его взгляда. – Настало время познакомиться с ними, ведь я почти ничего о них не знаю. Да и они обо мне тоже.

Даниэль зачарованно наблюдал, как она суетится, собираясь в дорогу, а Люси со знанием дела помогает ей в этом. Черное обтягивающее платье из атласной ткани приятно шуршало и лоснилось в мягком освещении комнаты. Растрепавшиеся волосы госпожи Суаль были длиной чуть ниже плеч. В каждом жесте этой женщины не обходилось без грации и некой кошачьей мягкости. Она была дружелюбна и внимательна, и всё же, когда восторженный пыл поостыл, Даниэль возвратился мыслями к тем, кого оставил. Как он будет смотреть им в глаза? Что за безумие! Где была его голова, когда он давал свое согласие на авантюру?

Один вопрос мучил нашего героя. Когда Экла остановилась возле зеркала, чтобы поправить прическу, он не удержался:

– Зачем вам я?

Экла вздрогнула. Ее рука застыла в воздухе в тот самый миг, когда вправляла в прическу непокорные пряди. Не оборачиваясь, так как видела Даниэля в зеркале, она тихо ответила:

– Каждой даме нужно сопровождение. Ты не представляешь, как это для меня важно!

Она обернулась. Когда их взгляды пересеклись, Даниэль почувствовал вину – настолько грустным показалось ему лицо Эклы.

– Одиночество утомляет, – пожаловалась она с кислой улыбкой, которая совсем не шла к ее облику, в коем радость была единственным украшением.

Даниэль молчал. Она же, по всей видимости, покорно ждала его окончательного решения.

– Нам следует поторопиться, пока за тобой не пришли, – напомнила Экла. – В случае чего всю вину я возьму на себя, и если тебе дорог твой брак, ты сохранишь его… Обещаю.

Ее доброта и кротость умиляли. Она умела подобрать слова, чтобы расположить к себе даже закоренелого упрямца. И теперь, увидев Эклу – такую хрупкую, беззащитную, одну среди холодного великолепия роскоши, – перед глазами Даниэля будто промелькнула вся ее жизнь. Он впервые узнал, что значит сострадать кому-то…

Воцарившееся молчание прервал стук в дверь. Люси, которая до этого делала вид, будто совсем не интересуется разговором господ, вопросительно взглянула на Эклу. Та растерялась. Пожалуй, она только сейчас поняла, сколь дика ее затея. Черное пятно интриги надолго заклеймит ее имя, ведь Экла, немного-немало, увезла с собой чужого мужа; более того – больного человека, чье шаткое здоровье висит на волоске.

Даниэль судорожно вздохнул. Он так и знал, что это невозможно… Джоанна найдет его и воротит назад – она так просто не расстанется со своей властью! Однако гордость не позволила госпоже Суаль прятать голову в песок. Кивнув служанке, она приготовилась достойно встретить скандал, ведь это, конечно же, явился кто-то из опекунов Даниэля.

Четко отрепетированным жестом Люси распахнула дверь. Не обременяя себя вопросом о позволении войти, в номер ввалился неопрятный господин, от которого явственно пахло перегаром. Его пиджак был вывернут наизнанку, измятая рубашка – частично заправлена в брюки, шарф рисковал угодить хмельному джентльмену под пятки. Его физиономия не поддавалась описанию: это была смесь свеклы и карнавальной маски.

– Добрый вечер! – заплетающимся языком промямлил незнакомец, делая косолапое подобие книксена, что Бесси не преминула прокомментировать возмущенным лаем. – О, вы не одни…

– Господин Райд, прошу побыстрее. Мы опаздываем, – железным тоном объявила Экла. Вид алкоголика привел ее в негодование, но она продолжала держаться достойно, и Элинт в который раз почувствовал гордость за то, что эта женщина – его друг.

Пьяный напряг извилины. Он говорил невнятно, впрочем, его намерения были просты: он остался должен, играя в карты, и теперь просил у щедрой дамы взаймы.

– Это вопрос жизни и смерти! – оттопырив нижнюю губу, заверил он. – Мы виделись с вами всего однажды, но даже одной встречи хватило, чтобы вы признали во мне приятеля. «Отныне мы друзья! Ваши беды всегда найдут отклик в моей душе!» – говорили вы. Нет-нет! Не отпирайтесь! Вы говорили это при свидетелях! – развязно пригрозил новоявленный «друг».

Экла отвернулась к зеркалу. Она держалась превосходно, но всё-таки Элинт заметил, как дрожат ее плечи и брезгливо кривится лицо. Госпожа Суаль вынула из расшитого бисером кошелька несколько бумажек и безучастно положила их на край столика.

– Я отвечаю за свои слова, – сказала она с видом величайшего одолжения. – А теперь уходите. В следующий раз идите куда угодно – только не ко мне.

Было видно, насколько неприятна ей эта сцена, насколько пьяный человек ей омерзителен. Никогда прежде Даниэлю не случалось видеть столь мертвенно-сухого выражения лица, какими стали добрые черты Эклы.

Незваный гость приблизился к столу и жадно сгреб добычу растопыренными пальцами. Деньги обжигали ему руки: даже не пересчитав полученной суммы, он исчез, чтобы продолжить кутить вплоть до опустошения карманов. С его уходом Экла вздохнула свободно. Она расправила поникшие плечи и с прежней улыбкой обратилась к Даниэлю – невольному свидетелю ее переживаний.

– Подумать только, ведь еще утром я разговаривала с этим человеком так же, как сейчас разговариваю с тобой! – воскликнула она. – Сейчас я понимаю, почему на протяжении всей нашей беседы его так упорно интересовали доходы моих фабрик… Я видела в нем друга – он видел во мне источник легкого обогащения.

Погруженная в свои мысли, Экла на цыпочках прошлась по мягкому ковру.

– Довольно одной этой причины, чтобы никогда не выходить замуж, – тихо призналась госпожа Суаль. – Претендентов было предостаточно, среди них были люди разных социальных слоев. Только всех их одинаково интересовал размер моего приданого, количество комнат в моем доме, расходы и прибыль. Но почему-то никто не интересовался состоянием моей души! Никто из них не утруждал себя любовью! Никто из них не любил меня! А это отвратительно…

Даниэль почувствовал себя неловко. Он не знал, что ответить на откровения едва знакомой женщины, ибо сам презирал браки по расчету. Элинт вспомнил день своей женитьбы на Джой. Свадьбу играли скромно, прямо в больничной палате, которая до отказа наполнилась любопытствующими пациентами и медперсоналом. Кто-то был с перебинтованной головой, кто-то – на костылях, кто-то улыбался беззубым ртом, наблюдая чудаков, которые решились на подобный спектакль…

Даниэль хотел рассказать Экле о своем случае, когда брак был заключен не по денежному, а по иному расчету, но она уже наспех сочиняла послание господину Рэмблу.

– Ты хочешь добавить что-нибудь от себя? – спросила женщина после того, как кончила вслух читать записку.

Даниэль плохо слушал. В тот момент он думал о горькой участи богатой дамы и о склонности некоторых людей везде искать наживу – пусть даже в связи с таким чудесным существом, как Экла. Элинт понял: если она усомнится в его честности, если решит, что он также заинтересован лишь вымоганием денег, то ни секунды не раздумывая укажет ему на дверь. Она не простит ему своего сомнения, ведь в настоящих друзьях сомневаться нельзя.

– Даниэль!

Когда Элинт очнулся от размышлений, то снова увидел ее сидящей на ковре у своих ног. С тревогой в зеленых глазах, которые казались сейчас огромными, Экла смотрела ему в лицо, надеясь выяснить, что случилось.

– Я в порядке, – смущенно отмахнулся юноша.

– Не верю, – строго осекла его она и опять, совсем как в ресторане, завладела его руками, которые начала тискать и гладить. – Я не хочу, чтобы ты меня стеснялся. Мы должны чувствовать себя друг с другом легко, как если бы были знакомы сотню лет.

«Нет, какая же она всё-таки милая!» – подумал Даниэль, и восторг к нему возвратился.

– Вот так-то лучше!

Он слабо улыбнулся в ответ, а она приобняла его за плечи.

– Нам пора. Ты не передумал?

– Нет.

Он смутно понимал, что должен как-то ответить на ее доброту: пожать руку, сказать комплимент, – но не отваживался даже на самую малость.