– Всё в порядке, Виктор. Газетчики ушли, дом вычищают от их следов. И я думаю, что ты очень хорошо в разговоре с ними держался. Может, порой жестко, но хорошо.

– Это хорошо. Но я тебя по другому вопросу пригласил. Калифорния. Борегар подтвердил то, о чём мы с ним заранее договаривались.

– Про подкрепления?

– Да.

– Так всё хорошо, – буквально расцвёл Смит. – Подкрепления пойдут из Техаса. Тамошние рейнджеры и просто добровольцы из числа имеющих боевой опыт. Границу с Мексикой сильно охранять уже не надо. У мексиканцев своих проблем достаточно. Борегар сумел договориться, теперь Хэмптон и Эванс не будут испытывать недостаток в войсках.

– А в припасах? – не мог не затронуть эту тему Вилли. – Если янки пошлют туда часть флота, доставка туда даже провианта будет тяжёлым испытанием.

– Тоже из Техаса. Перегнать стада можно и оттуда. Справятся.

Что ж, утешил меня Джонни, чего уж там скрывать. Ведь с ограниченными силами и без надёжного канала поставок удержать штат было бы довольно сложно. А так… Зная Уэйда Хэмптона Третьего и Нейтана Эванса, можно было с уверенностью сказать – они не подведут. И это откровенно радовало и настраивало меня на должный лад.

А теперь можно было и о делах амурных побеседовать. Вот я и не стал откладывать сие занятие, с ходу сообщив Джонни:

– Амурные дела порой очень неожиданными случаются. Вот ты, к примеру, породнился с семьёй Фила Мак-Грегора, всё же женившись на спасённой тобой «принцессе».

– Так сложилось, – усмехнулся тот. – Но я не жалею. Она добрая, ласковая, меня действительно любит. Только очень сильно детей хочет. И это сейчас, когда война.

– Женщины, – вздохнул Степлтон. – Друг, не пробуй даже понять их полностью, это с античных времён ни у кого из героев и даже самих богов не получалось.

– Так я ж не древний грек, я понять непонимаемое не пытаюсь. Но к чему это всё?

– К тому, что Вильям Степлтон всерьёз решил связать свою жизнь с Еленой. Ага, с моей сестрой. Так что твой пример оказался, если можно так сказать, заразителен.

Вот и повод для Джонни от души повеселиться. Отсмеявшись и частично заглушив хохот стаканом неразбавленного виски, он искренне, от всей души поздравил как меня, так и Степлтона с будущим родством. Правда, периодически срывался на ехидное хихиканье. Юморист, мля!

Ну а потом… Надо же было и будущую невесту заверить в том, что её чувствам никто препятствовать не собирается. Хотя она, я был уверен, и так это знала. Вот и собрались, причём сразу втроём. Я как брат, Вилли как жених, ну а Джонни просто так, как давний друг обоих ради моральной поддержки. И оказалось, что я не ошибся насчёт реакции Елены. Для порядку она, само собой, посмущалась, но то и дело бросала на меня настолько лукавые взгляды, что больше и добавить было нечего. А ещё пообещала, что будет с максимальным усердием помогать жениху осваивать русский язык в любое свободное время. Дескать, пусть не стесняется приходить в любое время дня… и не только.

В общем, я мог быть спокоен. Относительно чего? Взаимности чувств этих двоих. И это меня искренне радовало. Ну а официоз в виде свадьбы – он, право слово, никуда не денется. Главное, чтобы война не внесла свои поганые коррективы.

США, штат Пенсильвания, Геттисберг,

май 1862 года

Жизнь иногда преподносит забавные сюрпризы. Стремишься к чему-либо изо всех сил, а потом вдруг р-раз – и события, которые до определённого момента плелись со скоростью беременной эстонской черепахи, резко ускоряются и несутся вперёд со скоростью взбодрённого энергетиком страуса. И тут только и остаётся, что держаться как можно крепче, попутно отбиваясь от тех, кто хочет сбросить тебя со спины сей бешеной птички. Только так и никак иначе!

Примерно это и произошло не только со мной, но и со всеми теми, кто поддерживал стремление Борегара начать активные наступательные действия. А спусковым крючком, как ни странно, послужила та самая пресс-конференция, которая была устроена по просьбе самого Борегара. Но вот эффект она произвела такой, на какой командующий Потомакской армией ну никак не рассчитывал. Эффект был похож на разорвавшуюся бомбу, поражающие элементы которой ударили не по нам, а по тем, что изначально был так или иначе недоброжелательно к нам настроен.

Почему так случилось? Я думаю, главную роль сыграло подходящее время. С одной стороны – взятая Калифорния, отрыв от США мормонского государственного образования, удачная внешняя политика по многим направлениям. С другой – позор разгрома у Падьюки, вялые телодвижения как самого президента, так и его военного министра. Плюс полное отсутствие присутствия шагов, направленных на оздоровление генералитета армии. А ещё патологическое нежелание Дэвиса проводить наступательные действия против янки.

И вот после всего этого пресс-конференция человека, который, по сути, стоял во главе рейда на Калифорнию. Абсолютно успешного, проводившегося по «плану Борегара», но никак не президента Дэвиса. Так что вышедшие газеты, помимо всего прочего, на все лады склоняли нерешительность Дэвиса и прямым текстом намекали, что такая вот пассивность дорого может стоить как ему, так и всей Конфедерации. Ну и что ему оставалось делать? Скрипя зубами и пуская дым из ушей, делать хорошую мину при плохой игре. А это значило, что Дэвис не мог отказать командующему Потомакской армией, чей авторитет подскочил ещё на несколько ступеней и теперь был как бы не повыше его собственного.

Пьер Тутан де Борегар, не будь дураком, воспользовался ситуацией, выторговав для Потомакской армии возможность перейти в наступление. Причём в условиях повышенной секретности, что в условиях, когда сведения могли утечь чуть ли не из любой инстанции, было крайне актуальным. Следовательно, планы командующего теперь могли осуществляться с куда меньшими затратами нервов и ресурсов. Ложная подготовка к наступлению на Вашингтон, даже изображение активности на том направлении. На деле же – выход Потомакской армии сперва к Харперс-Ферри – крайней точке, контролируемой Конфедерацией, – а уже оттуда должен был последовать марш-бросок армии на Гаррисберг. Цель? Всё та же самая – разрушить важнейший железнодорожный узел и привлечь к себе внимание янки. Соответственно, отвлекая все резервы и провоцируя переброску частей с других направлений. Ну а потом свою роль должен был сыграть генерал Джексон и его Теннессийская армия. Именно то, что и было запланировано.

Поначалу всё шло совсем замечательно. До Харперс-Ферри добрались вообще без проблем и без задержек по дороге. Оттуда армия двинулась в направлении на Гаррисберг, но… Дожди. Такие, которые превратили дороги в вязкое месиво, нехило так снижающее скорость передвижения армии, а особенно той полусотни орудий и немалого обоза с боеприпасами, медикаментами и прочими нужными вещами. Похоже, что «погодная карта» на сей раз выпала отнюдь не нам.

Борегар рвал и метал, понимая, что каждый час промедления чреват немалыми проблемами в дальнейшем. Но и изматывать армию на марше также не было правильным решением. Измождённые солдаты станут лёгкой добычей для янки, которые, несомненно, уже должны были получить сведения о самом наступлении нашей армии, а также о направлении движения. Вот и приходилось корректировать план дальнейших действий прямо по ходу событий.

К тому моменту как перестал лить дождь, а дороги хоть самую малость, но подсохли, армия успела добраться до окрестностей города под названием Геттисберг. Геттисберг, мать его за ногу и через колючую проволоку аккурат до эпицентра термоядерного взрыва! Знакомое название, причём даже для тех, кто почти ничего не слышал о войне Севера и Юга. Именно битва при Геттисберге, по мнению многих, была ключевой. Только в «изначальной исторической ветке» она состоялась в июле одна тысяча восемьсот шестьдесят третьего года, а сейчас у нас на дворе май шестьдесят второго.

Почему я расценивал шансы на сражение именно здесь как высокие? Хотя бы потому, что разведка докладывала – в нашем направлении движется армия Мак-Клеллана. Забавный факт, она тоже носила название Потомакской. Только вот её численность была поболее наших тридцати двух тысяч. Пятьдесят с чем-то, и это по вполне себе скромным прикидкам. И надвигалась эта орава с запада, со стороны Балтимора. Слава богам, что ветеранов в этой полусотне тысяч было немного. Иначе…