Впрочем, не Джерритом Смитом единым. Практически одновременно с этим громким убийством по западу США прокатилась волна громких и наглых ограблений крупнейших банков, которые были очень даже похожи на случившееся почти два года тому назад. Отвлекающие внимание полиции акции, а потом под шумок потрошился банк… банки. В том же Нью-Йорке одновременно были обнесены аж четыре банка, причём полиция была действительно отвлечена важными для себя делами. Какими именно? Нападениями на военные части и на свои же собственные участки. Жертв было мало, зато шума было много. В том числе от «странных бомб, взрывающихся с грохотом и очень яркой вспышкой. Никого не убивающих, зато на некоторое время лишающих зрения». Ну да, экспериментальные светошумовые взрыв-пакеты со значительным содержанием магния. Плюс совмещённые с ними дымовые шашки, без них было бы куда менее эффектно.

Из этого было ясно, что О’Галлахан сработал на славу, взяв янкесовских финансистов за жирное вымя. Тут дело было даже не столько в причинении им одномоментного ущерба, сколько в том, чтобы донести послание. Какое? Что отныне они не неприкосновенны. Что если будут и дальше столь активно толкать свою марионетку на президентской должности в сторону продолжения войны с Конфедерацией, то будет им весьма печально. Казнь Джеррита Смита. Череда ограблений принадлежащих им или тесно связанных с ними крупнейших банков. Думаю, этого нельзя не понять.

И наконец, международная обстановка и отношение наиболее влиятельных стран к войне США и Конфедерации. Если со вторым было не так чтобы очень хорошо – либеральная и вообще передовая пресса тщательно и с удовольствием выливала на головы южан огромные емкости с дерьмом и прочими дурно пахнущими веществами – то первое лично меня сильно порадовало. Особенно новости из России. Вездесущие гиены пера довольно быстро пронюхали о заключенном между военным министерством Российской империи и оружейной компанией Станича договоре об организации производства на землях империи передовых образцов стрелкового вооружения, выпускаемых «по лицензии».

Удалось. Наверняка на руку сыграло то, что император Александр Николаевич как раз в это время был сильно озабочен масштабным перевооружением армии, что и поручил Милютину, своему военному министру. А уж наглядно продемонстрировать преимущества винтовок системы «спенсер», модернизированных карабинов Шарпса с приспособленной к ним оптикой и такого уникального оружия, как первые в мире пулемёты… Плюс ко всему этому не сильно гнаться за барышами, ограничившись необходимым минимумом. Да и фактор того, что договор заключался не совсем с чужаком, а с тем, чьи не столь далёкие предки не просто проживали в Российской империи, но и были вполне себе благородного происхождения, сработал. Поверьте, это тоже немаловажно. Давно внесённые в список российского дворянства Станичи не прекращали быть таковыми, что в условиях абсолютной монархии давало определённые преимущества. Равно как и личность самого владельца. То есть моя. Как-никак я являлся не просто офицером, но получившим определённую известность и за пределами Конфедерации и США.

Думаю, что посланник КША в Петербурге сумел и насчёт месторождений золота на Аляске договориться. Только вот такие вещи в газеты точно не попадают, слишком секретные. Ну да это я скоро узнаю либо у Борегара, либо у Пикенса, который тоже обещал в Ричмонде проявиться. Ведь это будет уже скоро.

США, штат Виргиния, Ричмонд, апрель 1862 года

Вот и прибыли. Столица Конфедерации встретила нас суетой, шумом-гамом и офицерами Борегара, которые были явно озабочены тем, чтобы не просто встретить нас, но и передать, что командующий Потомакской армией очень хочет меня видеть. Как можно скорее хочет. А ещё добавили, что из-за крайне нервозной обстановки в верхах лучше мне постоянно находиться под охраной верных людей. Стоило мне спросить, не преувеличивают ли они, как сразу последовало очень важное уточнение. К Джонни, оставленному «на хозяйстве», то есть продолжать работу формирующейся тайной полиции, уже приходили из высоких кабинетов. «Дружелюбно» проинформировали, что как он, так и поддерживающий деятельность нашей структуры Борегар слишком много на себя взять пытаются. И чересчур жёстко обращаются как с подозреваемыми, так и с весьма уважаемыми членами общества.

М-да, дела. Как я понял из слов офицеров Потомакской армии, мне мало-мальски знакомых, Джонни их послал, пусть и в относительно вежливых выражениях. Только после этой встречи передвигался в сопровождении не менее пятёрки отборных головорезов из числа «диких». Чутьё бывалого ганфайтера, не чуравшегося криминала, оно у него всегда было развито. И раз так, то и мне следует быть поосторожнее. Уверив посланников Борегара, что непременно воспользуюсь дельным советом, я задал ещё один вопрос:

– Когда и где генерал желает встретиться?

– У вас в особняке. Сегодня ближе к ночи.

– У меня? – неподдельно изумился я. – Нет, я ничуть не против, но это может быть воспринято как ещё один повод для раздражения. Может повредить.

– Не может, – покачал головой капитан Додсон, «щеголявший» повязкой, прикрывающей выбитый глаз, и ещё несколькими шрамами на лице. – Всем уже стало известно об общих интересах вас и генерала. И губернатора Пикенса тоже.

– То есть встреча будет символом нашего союза, подтвердит его.

– Да, – подтвердил Додсон. – Это похоронит слухи, которые пытаются распускать. О том, что вы и Пикенс не доверяете генералу, ведёте интриги за его спиной.

– Не дождутся, – злобно оскалился я. – Я буду крайне рад видеть генерала Борегара в любое удобное ему время. Только особой торжественности обещать не могу. Время…

– Это не важно, полковник. Мы возвращаемся, чтобы передать командующему о том, что вы предупреждены и с вами всё будет благополучно. Сопровождение ведь вам не требуется?

– Конечно же нет. Вот эти бравые парни, – взгляд в сторону выгружающихся из вагонов головорезов, точнее первой их части, – они привыкли сначала стрелять в сторону любой угрозы, а потом уже интересоваться, а что это такое вообще было.

– Наслышаны, – фыркнул капитан, да и на лице стоящего рядом с ним смутно знакомого лейтенанта тоже появилась ехидная улыбка. – Успехов нам всем, полковник.

Да уж, пожелание явно не будет лишним в нынешних условиях. Вилли, которого рана его уже почти не беспокоила, слышавший мой разговор с офицерами Борегара, лишь многозначительно прокомментировал:

– Растревожили мы с тобой осиное гнездо…

– Или нору скунсов, – усмехнулся я. – Судя по вони, вернее всего моё сравнение. Как думаешь, нам сейчас лучше в мой дом или на «базу»?

– Лучше домой. Там твои сёстры, они не простят задержки.

– Мари, насколько я её знаю, должна быть с Джонни, вникать в премудрости дел тайных и секретных. Но насчёт Елены ты прав. Да и себя надо в порядок привести, плюс хоть как-то к встрече с Борегаром подготовиться. Решено, едем ко мне домой. А там уж видно будет. Но за Джонни пару наших пошли, да и о Филиппе узнай, тут он или опять по делам коммерческим укатил.

– Распоряжусь.

Слова у Вилли с делами редко когда расходились, так что он почти мгновенно отловил первого попавшегося ему сержанта – попался же ему О’Ши, который, равно как и О’Рурк, всегда был где-то поблизости – и озадачил его поручениями. Само собой, сержант не сам должен был курьером поработать, на то и обычные бойцы годились. От него требовалось передать им приказ, предварительно выбрав хорошо ориентирующихся в городе. Мне же оставалось отдать распоряжения по поводу того, какую часть «диких» куда направить. Ведь часть однозначно следовало оставить не просто в окрестностях города, но поближе к моему дому и «базе». Хотя при последней и без того хватало народу, Джонни не мог не оставить там достаточное число охраны из самых проверенных.

Ричмонд. За то время, пока меня здесь не было, он окончательно превратился пусть в не ахти какую по европейским меркам, но всё же столицу. Правда, столицу воюющего государства, а это накладывало свой особенный отпечаток. Сложно объяснить словами, но это сразу видно, стоит лишь проехаться по улицам, прочувствовать общую атмосферу. Тревога? Я бы не сказал, что её было много, ведь война складывалась отнюдь не так, как это было в исходной реальности. Да, последнее поражение, пусть и откровенно позорное, при Падьюке добавило пессимизма, но взятие под контроль Конфедерации «золотого штата» выправило положение, а выход Юты из состава США вновь склонил чашу весов в нашу сторону. Ведь всем было очевидно, что мормонам помогли принять нужное решение. Газеты, по крайней мере, об этом чуть ли не прямым текстом говорили. И большинство писак не шибко упоминали президента, предпочитая петь хвалы командующему Потомакской армией и его эмиссарам, то есть Эвансу и Станичу.