Одна из наших добровольных гидов по имени Джилл всю жизнь прожила среди дикой природы и потому обладала зорким взглядом и прежде нас заметила «добычу».

— Поднимите головы! — крикнула она, встала и показала пальцем вверх. — Слоны!

Устремив наш взгляд туда, куда указывала Джилл, мы увидели вдали небольшое стадо. Насчитали восемь: три взрослых слона и пять слонят разных возрастов. Видно, они хорошо искупались в пыли Цаво, так что кожа у них была не серого, а ржавого цвета.

Нам показалось подозрительным, что взрослых слонов что-то несуразно мало по сравнению с молодняком.

— Теперь с этим сталкиваешься по всему Цаво, — сказала Джилл, — браконьеры стреляют самок, даже когда они с маленькими. Сколько их осиротело, бедных! Большинство из них погибает, но иногда находится другая слониха, которая их выкармливает. Видно, так и на сей раз.

Наш водитель попытался подрулить как можно ближе, но слоны забеспокоились и закосились на нас, когда до них оставалась сотня метров; затем все стадо обратилось в бегство, в тревоге поднимая хоботы и головы. Есть что-то особенно величественное в облике слона, когда он несется по саванне. Мы наблюдали, не проронив ни слова.

Но другая наша спутница, Лисса, все это время внимательно изучавшая в бинокль самую крупную самку, охладила наш восторг.

— По-моему, эта слониха ранена, — внезапно бросила она и передала нам бинокль.

Что-то темное и зловещее свисало из брюха слонихи к ее задним ногам. От этого зрелища наша радость мигом испарилась. Видно было, что браконьеры похозяйничали тут до нашего прибытия.

— Это похоже на кишки, — сказала Лисса. — Надо бы повернуть и доложить об этом. Так этого оставлять нельзя.

— Кому вы собираетесь докладывать?

— У нас тут друг служит в охране парка. Я попрошу его, чтоб он ее выследил.

— И что с этим можно сделать?

Лисса пожала плечами.

— Придется пристрелить, чтоб не мучилась, если не оклемается. Сирот, возможно, сдадут в питомник. А что еще сделаешь в подобной ситуации?

Мы слегка отклонились от курса и заехали в контору охраны парка. Лисса подробно рассказала, где мы видели стадо.

Через полчаса на пути к реке Галана мы увидели где-то в миле от дороги еще одно стадо. Как и в первом случае, слоны подняли в нашу сторону хоботы, словно перископы, как будто стремились выяснить по запаху, кто мы такие.

Джилл покачала головой.

— Они никогда не были так пугливы. Похоже, теперь они готовы в каждом подозревать браконьера.

Мы продвигались вперед, иногда останавливались, любуясь стадами импала и газелей. Один раз мы неожиданно наткнулись на стадо павианов, которые расселись прямо у нас на пути. В течение нескольких минут мы наблюдали, как эти животные одаривали друг друга ласками.

Наконец мы достигли реки и свернули на ненакатанную колею, ведшую вдоль берега. Уровень Галаны не так поднялся, как мы того опасались, и хотя тучи все еще застилали горизонт, проглянувшее полуденное солнце уже высушивало жирную красную глину, облегчая нам движение. То там, то здесь мы проезжали мимо груд выбеленных костей, лежащих у самой воды.

— Все это было когда-то слонами, — подтвердила Джилл наши подозрения, — браконьеры всласть похозяйничали в этом краю.

Кое-как переехав через шаткий мостик, мы свернули за поворот дороги и оказались лицом к лицу с одиноким крупным самцом. Трудно сказать, кто был больше ошеломлен. От нас его отделяло каких-нибудь тридцать футов, и в ответ на наше неожиданное появление он затряс головой и поднял хобот, как бы готовясь к обороне. Наш водитель держал ногу на педали газа на случай, если слон и в самом деле атакует, а мы полезли за фотоаппаратами и кинокамерами, чтобы запечатлеть момент. В нашей кампании по борьбе за запрет торговли слоновой костью мы хотели наснимать как можно больше кадров о слонах, особенно если они с крупными бивнями, как у этого. Милостиво позволив нам сделать несколько хороших снимков, слон решил ретироваться и боязливо поплелся в родной кустарник — подальше от непрошеных гостей.

Мы проехали еще с десяток миль вдоль реки вниз по течению, как вдруг нам в ноздри ударил мерзостный запах тлена. Мы свернули с дороги и поехали через кустарник, чтобы определить, откуда он исходит, но ничего не могли найти. На многие мили вокруг нас простиралась плоская, как сковорода, земля, на которой произрастали лишь редкие кустарники с жалкими листьями да деревья акации. Они неплохо защищали животных от посторонних глаз, но нам они только мешали. К тому же «тойота» поднимала целые облака пыли, что тоже не способствовало нашим поискам. Вдруг запах исчез так же внезапно, как и возник, и еще двадцать минут мы кружили в безрезультатных поисках.

Неожиданно смрад вновь ударил нам в нос. Наш водитель развернул «тойоту» и двинулся в противоположном направлении. Через несколько мгновений он резко затормозил.

— Это здесь, — указал он.

Перед нами на лужайке, в двадцати футах, лежали два трупа взрослых слонов. Было видно, что они погибли недавно. Вокруг их животов на раскаленной от солнца земле по-прежнему стояли лужи черноватой жидкости. Большая часть плоти была уже выедена стервятниками изнутри; только кожа еще оставалась туго натянутой на кости. Скелеты, обтянутые кожей, были запачканы испражнениями стервятников, словно пятнами побелки; каждая из двух огромных голов недвижно смотрела пустыми глазницами. А вот и объяснение, почему погибли эти гиганты. Под каждой из глазных впадин, там, откуда должны торчать могучие бивни, не было ничего. Только зияющие дыры со следами грубой рубки.

Мы вышли из «тойоты» и подошли к трупам. Никто не проронил ни слова. Зловещую тишину нарушало лишь постоянное жужжание падальных мух. Сердце каждого из нас переполнилось гневом, как если бы мы ожидали чего угодно, только не этого. Это, собственно, и было то, за чем мы сюда ехали. Конечно, из статистики нам было известно, что такие вот убийства происходят в Африке по сто тысяч раз ежегодно. Именно данные факты и подвигли ЕИА заняться в первую очередь расследованием нелегальной торговли слоновой костью. Но все-таки до сего момента наши знания о браконьерской охоте за костью оставались теоретическими. То же, что лежало и истлевало на наших глазах, было грубой реальностью.

Мы включили видеокамеры и обошли кругом мертвые тела; каждый из нас мыслил в эти минуты профессиональными категориями; свет, угол, рамка. Мы хотели продемонстрировать это миллионам людей. Пусть поглядят. Пусть вообразят себе запах разлагающегося мяса. Пусть испытают, как мы, отвращение к жестокости, с которой истребляются слоны из-за их кости.

Вот что такое покупка сувениров и украшений из кости. Вот к чему она приводит. Пойманные видоискателем две туши погибших слонов на фоне сгущающихся туч сильнее всяких слов и статистики поведают об угрозе, нависшей над африканскими слонами. Этих двух гигантов убили не ради прокорма, не ради одежды, а на цацки богатым туристам из Европы и Америки. В последние десять лет миллион слонов встретили такую смерть. Их зверски расстреливали из автоматов «АК-47», а бивни варварски вырубались с помощью мачете. Такой конец нашло более половины всего поголовья африканских слонов.

Итак, мы хотели, чтобы везде и всюду люди задумались, как и мы, над тем, что происходит. Если бы наше дело провалилось, если бы эта чудовищная бойня продолжилась с новой силой, последствия были бы немыслимыми. К концу двадцатого столетия слонов в Африке не осталось бы вообще.

Глава первая

Все началось с того, что в один прекрасный зимний день в сумрачной комнате на Фэррингдон-роуд в северной части Лондона, где в то время размещался офис Агентства по исследованию природы (ЕИА), у меня зазвонил телефон.