Мануэль сидел на кресле рядом со спальней Паломы. Девушка смутилась.

— Вы все слышали.

— Все в порядке, — мужчина улыбнулся и встал. — Порой детям кажется, что взрослые запутались и не знают, как им выбраться из паутины, но поверь, твои родители желают тебе только добра. Дай им время, все встанет на свои места. Криками и угрозами ты ничего не добьешься, только будешь плакать в своей комнате. Не надо, — Мануэль взял ее за руку. — Твоя мама, она скоро поправится. Если ты будешь и дальше устраивать скандалы, то можешь спровоцировать новый приступ, — он запнулся, — она вновь может вернуться к алкоголю.

— Нет, я не хочу, — испугалась девушка.

— Не бойся. Отпусти ситуацию на время, и ты увидишь, что все может измениться.

— Если я отпущу, то бабушка будет третировать маму, а она…

— Поддержи маму, покажи, что ты с ней, что ты не против нее. Тогда, что смогут сделать указания твоей бабушки, против твоей заботы и внимания? К кому потянется Палома? Кого она будет слушать?

Виктория задумалась. Как просто и доступно Мануэль показал ей, казалось бы, безвыходную ситуацию с другой стороны. Ведь выход есть.

— Вы привязались к моей маме, — отметила девушка. — Никто еще с такой нежностью о ней не говорил. Даже папа.

— Не сравнивай, — остановил ее мужчина. — Никогда не сравнивай. Все люди разные. Это моя обязанность — быть внимательным к пациентам.

— Да, вы правы, моя мама просто ваша пациентка.

— Вы правы, — уж очень быстро ответил Мануэль.

— Спасибо, — Виктория пожала его руку. — Спасибо вам.

Виктория зашла в спальню к Паломе. Ее родители молчали. Отец стоял у окна, смотрел в окно, хотя, что он там мог видеть, когда на сад опустилась ночь, укутав его в свои объятия. Мама сидела на кровати.

— Папа, мама, — Виктория стояла в дверях, — я вас очень люблю. Пожалуйста берегите себя.

Она закрыла дверь, не дожидаясь их ответа. Мануэль улыбнулся ей, подбадривая. Она ответила на его улыбку и прошла в свою спальню.

Роберто смотрел на закрытую дверь.

— Всему приходит конец, — он смог сказать только это.

Палома взглянула на него. Она отметила его усталый вид, тяжесть проблем давила на его плечи, она впервые за все эти годы почувствовала его состояние. Что она испытала при этом: сочувствие? Нет. Равнодушие.

— За все приходится платить, — сказала Палома.

Роберто взглянул на нее.

— Я только и делаю, что всю жизнь расплачиваюсь. За что? — он действительно не понимал.

— Видимо причина есть, просто так ничего не бывает.

Роберто покачал головой и вышел из ее спальни. Сегодня ему было особенно тяжело. Впереди полная неизвестность. Он зашел в свою комнату и, не раздеваясь, лег в пустую и холодную постель, лишь сняв обувь. Усилием воли заставил закрыть глаза, ему казалось, что он не уснет, но стоило ему прикрыть глаза, как сразу же провалился в сон, сказалась усталость последних дней, наполненных столькими событиями.

Кристина присела на диван в гостиной у камина. Идти наверх, не хотелось, тем более после того, что она там обнаружила. Это же какую наглость надо иметь, чтобы поступить так. Она до сих пор была возмущена, и вся кипела от злости, сожалея, что за окном ночь, что сдерживала ее. Иначе бы ее уже не было дома. А кто это мог быть — она уже имела предположение.

Она плотнее запахнула полы халата. Камин сегодня не согревал ее. Она боялась закрыть глаза, потому что тут же перед ней вставала картина, как Роберто целует ее, властно, жадно. Предъявляя на нее свои права. Но какие? Какие права он имел? Она боялась думать об этом, вспоминать, потому что не могла дать объяснения своему поведению, почему она с такой покорностью отвечала на его поцелуи. Что происходило с ней? Как она может так поступать? Ведь Алехандро запятнал ее честь на всю жизнь.

Стук в дверь, вывел ее из раздумий. Кто бы это мог быть в такой час. Кристина посмотрела наверх, дети уже наверняка спали. Страшновато было открывать дверь, но в нее снова постучали.

— Кто там?

— Карлос.

— Карлос? — Кристина распахнула дверь. — Господи, что с тобой?

Он стоял, слегка пошатываясь. Его губы были искусаны. В глазах стояли слезы, невыплаканные, непролитые.

— Я увидел свет, я бы не решился, — он говорил так тихо, что ей приходилось прислушиваться.

— Проходи, — она пригласила его в дом. Усадила на диван, налила чаю.

— Вы бы смогли бросить ребенка?

— Что?

— Вы бы бросили своего ребенка?

— О чем ты, Карлос? — Кристина была настолько удивлена. Она не понимала его. — Что случилось?

— Моя мама меня бросила.

— Августа?

Он покачал головой. Кристина взяла его за руку. Она сразу же поняла, что он узнал правду.

— Она, — он никак не мог это выговорить. — Ну она… — он закусил губу до крови.

Кристина опустилась перед ним на колени, взяла его лицо в свои руки, приподняла. По его щекам катились слезы.

— За что они так со мной? Почему?

— Карлос, — лишь смогла сказать Кристина.

— Да, я Карлос, сын неизвестной женщины, бросившей меня.

Кристина обняла его.

— Кто тебе сказал?

— Мама, вернее не мама. Кто она теперь мне?

— Августа больна, не стоит принимать ее слова в серьез, — Кристина старалась смягчить правду.

— Не надо. Дед тоже подтвердил. Почему все так?

Кристина обняла его сильнее, и он заплакал, как ребенок, брошенный, покинутый всеми. Одинокий…

Алехандро колотил в дверь, он понимал, что все уже спят, но ему было все равно.

— Алехандро, в такой час? — на пороге стоял Николас.

Алехандро же отпихнул того и прошел в дом, но Николас схватил его за руку, не давая ему пройти в дом.

— Это мой дом.

— Я пришел к отцу. Позови его.

— Его здесь нет, — спокойно ответил Николас.

Алехандро был очень зол, он не верил в его слова, вырвав свою руку, направился к лестнице, но Николас вновь схватил его за руку.

— Отца дома нет.

— Я не верю, — прошипел он. — Отец, — повысив голос, позвал, — выйди, не прячься, как трус.

— Его нет, не кричи, все спят.

Алехандро вырвал руку и стал подниматься вверх по лестнице, Николас поспешил за ним. Распахнув дверь спальни отца, он включил свет. Комната была пуста.

— Где он? Где вы прячете мою жену? — заорал уже он.

— В моем доме ее нет.

Алехандро хотелось наброситься на него, настолько бесило его спокойствие.

— Ты знаешь где они, — утвердительно сказал он.

— Ни отца, ни твоей жены нет в моем доме.

Презрительно посмотрев на него, Алехандро вышел из комнаты. Он стал заглядывать во все комнаты и включать свет. Николас равнодушно смотрел на него.

— Если ты не покинешь мой дом, то проведешь ночь в тюрьме, — спокойно произнес Николас за спиной Алехандро.

— Он прав, сеньор, — сказал Бруно, который только что подошел. — Похоже, что сеньора Херардо и вашей жены здесь нет.

Как не хотелось признавать Алехандро, но он проиграл. Он переступил порог дома Николаса, в который зарекся заходить.

— Тебе это так просто не сойдет с рук. Ты не можешь их прикрывать. Я подам на вас в суд за похищение моей больной жены. Вас посадят.

— Сначала тебе придется доказать, что мы причастны к этому. Уйди из моего дома.

Алехандро быстрым шагом покинул дом. Свой гнев он хотел выплеснуть на сына, но тот не поднимал телефон, а потом просто и вообще отключил телефон. Алехандро не верил в то, что его сын просто отклонил его звонок. В порыве бешенства он кинул телефон на землю и раздавил его ногой.

Карлос отключил телефон, он не ответил на звонок отца. Он не хотел его видеть

— Карлос, — Кристина погладила его по голове, — ты уверен в том, что говоришь?

— Да, теперь понятно отношение, — он никак не мог теперь произнести слово «мама».

Кристине прижимала его к себе, стараясь забрать его боль, отчаяние. Она прекрасно понимала, что Августа просто не способна быть матерью. Она сама это видела, понимала, поэтому и нашла в себе силы убежать из того дома, но как теперь помочь Карлосу. Кто та женщина, что родила его? Какие условия были у нее? Жива ли она вообще.